Личная награда Альфы (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

— Но от этого ведь не легче, правда?

— Пожалуй, — кивнул охранник. Я покосилась на остальных секьюрити, ожидавших меня возле машин.

— Вы не могли бы остаться вместе с остальными, — попросила я, кивнув в сторону припаркованного кортежа. — Я хочу в последний раз пройтись здесь одна… как прежде.

Охранник замер, вскинул голову и оценил количество этажей моего дома — и лишь после этого неуверенно кивнул.

— Спасибо, — поблагодарила я воина. — Я позову вас, когда мне понадобится ваша помощь.

И после этого я зашла внутрь дома.

Это было странное ощущение: подниматься по ступенькам темной, не очень чистой лестницы, отчетливо понимая, что делаю я это в последний раз.

«Сейчас немного посижу в тишине родной коморке, обойду свою комнатушку — а затем надо будет приниматься за сборы».

Я запоздало подумала о том, что у нас нет ни ящиков, ни коробок…хотя, я слабо представляла себе, что делать с большинством моих вещей. С кроватью, например? Ну, не тащить же её в Латвию, в самом деле. Или лампу, которую я купила в супермаркете — хорошая, функциональная, недорогая вещь… но не для дома Артиса. Да и потом, вряд ли ему была нужна ещё одна лампа.

«Ладно, сейчас разберемся», — подумала я, вставляя ключ в замок двери. Ключ провернулся — но не как обычно, а значительно мягче. Не успев ещё ничего подумать, я толкнула дверь вперед и…

… увидела у стены, сбоку от оконных занавесок, Ольгу и незнакомого мужчину в камуфляже.

Подружка медленно качая головой, держала в руках огромный плакат с одним лишь словом, написанным по русски— «ТИХО».

А мужчина, поглядывая в небольшой монитор на рукаве, жестом приказал мне закрыть дверь.

Я много раз была на войне. И пусть сама я не воевала, но война, как любое экстремательное состояние, заставляет даже случайного свидетеля, попавшего в мясорубку событий, действовать за пределами возможностей. Сейчас моя расслабленная жизнь, которой окружил меня Артис, внезапно покрылась трещинами и опала, заставив меня вспомнить «рабочие» навыки.

Ольга. Чужой мордоворот в камуфляже. Её плакат.

Слово, написанное на плакате. Моя единственная возможность, правильно «прочитать» Ольгино послание — и правильно на него среагировать; если она сейчас заложница— то это единственная наша возможность спастись.

Я прищурилась.

Если бы Ольгу похитили, если бы её взяли в заложники, она бы не стала писать «Тихо» на русском языке. Нет! Если бы она хотела оставить мне послание, то она бы использовала что-то другое, вроде «опасно» или «осторожно». Любое другое слово, допускавшее другую реакцию… допустим, «опасно» — и я кричу, испугавшись опасности… а потом, если мои телохранители не услышат, придумаю какую-то историю: допустим, что приняла это мужика за полицейского, а закричала, потому что поняла, что сосед — наркоман где-то рядом. Любую другую чепуху… Но слово, выбранное Ольгой, не позволяло сделать никаких иных, кроме самого очевидного, выводов— не шуметь.

«А вдруг её похититель — русскоговорящий?»

Тогда она могла использовать английский язык. Вряд ли этот мордоворот в камуфляже воспитывался в пансионе благородных девиц — Ольга же прекрасно знала мудреные словечки даже из средневекового языка Шекспира.

Нет, она не была заложницей… — не получалось, если судить по её плакатику. Да и мужик этот не удерживал её, а просто стоял рядом.

Рискнув, я закрыла сначала глаза, а потом — дверь.

— Можно, — услышала я тихую русскую речь. — Только очень аккуратно.

Открыв глаза, я увидела Ольгу, спешащую ко мне.

— У вас не больше восьми с половиной минут, — всё ещё не отрывая взгляда от монитора, произнес мужчина. — После этого мы должны уйти.

Покосившись на Ольгу, он кивнул в мою сторону.

— С ней или без неё.

Ольга, схватив меня за руки, потащила в ванную — и там, как только за нами закрылась дверь, начала быстро тараторить что-то на русском. Я неплохо знала родной язык матери, но не была готова к подобному темпу, а потому попросила подружку перейти на английский.

— Прости, пожалуйста, не понимаю, — с мольбой протянула я. — Слишком быстро.

— Я говорю, что мы заказали расследование. — Ольга замялась. — Помнишь, ты сначала сказала, что хочешь узнать, а потом сказала, что не надо?

Я замотала головой: я не помнила. Приготовления к свадьбе вытеснили из моей памяти всё остальное.

— Коле не понравилось кое-что в твоих словах, и он решил всё по-тихому выяснить. — Не обращая внимания на мой ответ, продолжила подружка.

— Что ты говоришь? — не поняла я.

— Я поддержала его в этом! — воскликнула Ольга, эмоционально задрав голову. — Мы узнали про всех, кого ты назвала в том телефонном разговоре.

Я попыталась понять, какой именно разговор она имеет в виду. Мы с ней два дня назад созванивались и обсуждали свадьбу. Вчера я написала пару смсок о том, что проведу воскресенье в Лондоне… хм… Разговор! Точно. Было такое однажды — когда я прочитала статью о Джоше.

— И знаешь что? — тем временем спросила Ольга. — Даже Коля с его связями не смог сразу найти людей, которые бы согласились проверить твоего Викинга. Информация по нему полностью закрыта.

— Это ведь не преступление, Оль.

— Это ненормально! — фыркнула Ольга. — Коля сказал, что он вообще такое видит первый раз в жизни. Даже те данные, которые нам в итоге удалось добыть, представляют собой малюсенькие кусочки информации, которые фактически не несут в себе никакого смысла.

— Может, его бизнес связан с правительством, — пробормотала я, хорошо понимая причину, по которой данные об Артисе оказались закрыты.

— Дело не в этом, дело…

Дверь в ванную открылась, и нас смерил долгим взглядом мужчина в камуфляже.

— Значит, так, девонька, — обратился ко мне мужчина. — Твои родители сейчас находятся на острове, откуда им без разрешения Рамзи не выбраться. Но твоей матери жутко не нравится твой нынешний жених — и меня попросили с тобой об этом поговорить. Я должен твоей матери. А долги я привык отдавать.

— Мама? — я перевела взгляд на Ольгу. — А она тут причём?

— Это она помогла мне связаться с Матвеем, — сконфуженно пробормотала подружка. — Знаешь, Мила впервые в жизни разговаривала со мной по-русски.

Я пораженчески закрыла глаза: мама, ну, конечно. Кто же ещё.

— Так что, девочка? — Поинтересовался мужчина. — Тебе интересно, что случилось с твоим бывшим или ты поверишь мне на слово?

— Я вас вижу первый раз в своей жизни, — усмехнулась я. — Считаете, я должна вам поверить?

— А Люда для тебя не авторитет? — удивлённо протянул мужчина.

Я впервые слышала, чтобы кто-то так называл мою маму. Люда… странное имя.

— Моя мать ненавидит своё прошлое и ненавидит… свою народность.

Мужчина — Матвей, кажется, — склонил голову на бок и коротко кивнул.

«Неужели он в курсе?»

— Твой выбор, детка. — Матвей покосился на подружку. — Ольга, нам пора уходить.

— Алексис, пожалуйста, пойдем с нами, — взмолилась подруга, хватая меня за руки. — Пожалуйста! Ты не понимаешь, насколько это всё серьёзно! Твой жених может быть мафиози, может быть, преступник… ты же не сможешь с этим жить — я тебя знаю!

— Оль, ну что ты такого выдумываешь, какой преступник…

Я точно знала, кем на самом деле является мой Викинг, и потому не восприняла панику подруги всерьёз.

— Ты знаешь, что твоего бывшего уволили из лаборатории с вольчим билетом? — спросила Ольга. Мне показалось, или мужчина, стоявший сейчас в дверях, усмехнулся, на секунду продемонстрировав длинные, как у оборотней, клыки?

— И это случилось сразу, как только в Оксфорде появились какие-то неместные типы из Евросоюза, — добавила Ольга.

— Может быть, его уволили вслед за моими родителями, — пожала я плечами. — В конце концов, Джош был протеже моего отца.

— Твоих родителей не уволили, а перевели в другое место, — изумленно протянула подружка. — Ты что, не в курсе?

— Мама не желает со мной общаться, — покачала я головой.