Один сон на двоих - Татьяна Владимировна Корсакова

– Рад видеть вас, Харон. – Грегори вежливо улыбнулся, краем глаза наблюдая за Астрой, которая направилась к кабриолету.

– Сандпайпер, если мне не изменяет память, переводится с английского как кулик. – Харон не улыбался, Харон морщил безбровый лоб.

– Совершенно точное наблюдение! А Харон, если мне не изменяет память, это перевозчик душ умерших через Стикс? – в тон ему ответил Грегори.

А Мирон не вмешивался, Мирон думал и анализировал. И вспоминал…

…Когда хоронили родителей, шел дождь – холодный и моросящий. Рыжая кладбищенская земля хлюпала под ногами, прилипала к подошвам ботинок. И от дождя, и от этой хлюпающей грязи Мирону хотелось плакать. Но плакать не получалось, и дождевые капли катились по его лицу вместо слез. Он отошел от скорбной, мокрой, одетой во все черное толпы, ускользнул от холодной, словно бы окаменевшей Ба, спрятался за серым надгробием, положил руки на живот, в том месте, где начинало щекотать и царапать, зажмурился и тихонечко заскулил.

– …Тебе больно? – послышался над его головой приятный, с легкой хрипотцой голос.

– Больно, – сказал он, не открывая глаз. – Это все из-за меня…

– Это не из-за тебя. Ты ни в чем не виноват. – На голову Мирона, приглаживая влажные вихры, легла чья-то ладонь.

– Я один. – Щекотка в животе нарастала, царапала его изнутри. Как тогда, когда он умолял родителей не уезжать, а они все равно уехали. – Теперь я совсем один.

– Ты не один, Мирон. – Голос был успокаивающий, добрый и грустный одновременно. – У тебя есть твоя бабушка. У тебя есть… я.

– Вы?.. – Он открыл глаза и посмотрел на мужчину. Не молодого и не старого, с лучиками морщинок вокруг серых печальных глаз.

– Я присмотрю за тобой, – сказал мужчина. – Я тебе обещаю. Однажды я дал обещание, которое все эти годы старался исполнять. Но теперь я даю новое обещание лично тебе, Мирон. Я не оставлю тебя в беде. Можешь мне верить.

И Мирон поверил. Стоя под промозглым осенним дождем за серым гранитным надгробием перед странным незнакомцем с грустными глазами, он верил каждому его слову, и противная щекотка в животе становилась все слабее от каждого сказанного им слова. Глаза наполнились слезами, Мирон часто-часто заморгал, чтобы лучше видеть, чтобы запомнить того, кто в самый страшный момент его жизни пообещал помощь и поддержку. Он хотел спросить у этого человека, как его зовут, хотел спросить, почему он такой добрый, но спрашивать было не у кого. Человек исчез. Он исчез, забрав с собой не только Миронову щекотку, но и Миронову боль…

– Я вас помню, – сказал он, глядя в серые и чуть грустные глаза Грегори.

– Я надеялся, что ты меня вспомнишь. – Грегори сделал шаг к Мирону и обнял его как-то легко, по-свойски, словно делал это сотни раза, словно они были… родными.

– Вы – это он. – Мирон не спрашивал, Мирон уже знал правду, чувствовал ее этой самой щекоткой, которая снова когтила солнечное сплетение и мешала дышать. – Вы Григорий Куликов, мой…

– Хотелось бы сказать, твой пращур, но прозвучит это слишком пафосно. – Грегори-Григорий усмехнулся и все тем же свойским жестом взъерошил Мирону волосы. – Давай будем считать, что я твой дед.

– …Кстати, вы очень похожи, – послышался за их спинами голос Астры. – Поразительное фамильное сходство! Валери, подтверди!

Они обернулись на этот голос разом: и Мирон, и Григорий.

Астра стояла на подъездной дорожке, обнимая за плечи Леру. И в этом тоже было что-то по-родственному близкое и правильное.

– Ну, вот мы и в сборе! – сказала Астра.

– Привет, – сказала Лера. Смотрела она только на Мирона, и не было никаких сомнений, что обращается она именно к нему. – Я рада, что ты… реальный.

– А уж как я рад! – Мирон сделал шаг к ней навстречу. Это был осторожный, неуверенный шаг. Во снах быть мачо и суперменом было намного проще. Во снах вообще все было проще… – Я рад, что ты выбралась, Лера.

По ногам потянуло то ли сквозняком, то ли ветерком. Этот бог весть откуда взявшийся смерч закручивался вокруг них двоих, отсекая от остальных, отсекая от внешнего мира.

– Это ты сделала? – спросил Мирон осторожно.

– Это я. – Она улыбнулась неловкой, неуверенной улыбкой.

– Ну, не геймерское кресло, конечно, но тоже весьма недурственно.

– Снова хочешь набедренную повязку, Мироша?

Они стояли напротив друг друга в коловороте из воздуха, листьев и травинок и вспоминали, узнавали друг друга заново.

– Все так же невыносима и остра на язык. – Мирон притянул ее к себе. Смело, по-хозяйски притянул. Раньше у него уже получалось, получится и сейчас. – Подержи-ка эту завесу еще пару минут. Не хочется смущать старшее поколение всякими непотребствами.

– Какими непотребствами? – спросила Лера, и коловорот вокруг них сделался совершенно непроницаемым.

– Ужасными непотребствами, – сказал Мирон, прижимая ее к себе так, чтобы сразу все стало ясно насчет непотребств и его планов.

– Они ушли, – Лера запустила пальцы ему в волосы. – Никого больше нет.

– Какое деликатное старшее поколение! – Мирон поцеловал ее сначала в кончик холодного носа, а потом и в губы. – Прекрасное было воспитание в прошлом веке!

– А Цербер все еще здесь. – Лера улыбалась, и поцеловать ее в полную мощь никак не получалось.

С той стороны магического коловорота что-то и в самом деле происходило. Похожий на тончайшую пленку воздух сначала натянулся, потом обтянул наглую собачью морду, а потом лопнул, как мыльный пузырь, впуская к ним красноглазого, черепастого, лишенного всякой деликатности монстра. Мирон вздохнул, сказал уже совершенно серьезно:

– Хорошо, что ты со мной уже и в реале.

Она ничего не ответила, молча ткнулась лбом ему в плечо. Цербер тоже ткнулся – черепушкой в бок. Бок закололо, Мирон сдавленно зашипел.

– Осторожнее, друг, а то от твоей любви и помереть можно.

Цербер мигнул трижды, Лера усмехнулась.

– Похоже, вы уже спелись, – сказал Мирон.

Цербер мигнул утвердительно и исчез. Коловорот тоже исчез, оставляя их с Лерой посреди подъездной дорожки в клубах наползающего со стороны леса тумана. В слабых рассветных лучах Лера выглядела измотанной, больной и какой-то полупрозрачной. На ногах она, кажется, держалась исключительно из последних сил. Человек не выходит из комы бодрым и задорным. Ему ли не знать!

– Ты вообще как? – спросил Мирон, подхватывая ее на руки.

– Если честно, никак. Спать хочу.

– Хорошая идея. – Бодрым шагом, стараясь поспевать за Цербером, Мирон шел по дорожке к дому. – Ты ляжешь спать, а я явлюсь к тебе во сне. Типа, суженый-ряженый, приди ко мне наряженный… Могу даже в набедренной повязке, если тебе так больше нравится.

– Звучит, как план, – пробормотала Лера, но было очевидно, что во сне она будет только спать.

Глава 28

Число подписчиков его канала росло на глазах. После последнего стрима росло. Комментариев было столько, что даже при очень большом желании Карпуша не смог бы на них ответить. Новоявленные подписчики и новоявленные поклонники желали знать подробности, все самые жуткие, самые кровавые подробности случившегося на той чертовой даче! Карпуша мог бы ликовать и упиваться своим триумфом, если бы не одно существенное обстоятельство: помимо поклонников, им заинтересовались еще и следственные органы. Как потенциальным свидетелем. Хорошо хоть, что не потенциальным убийцей. Карпуше пришлось залечь на дно. Маман он сообщил, что на пару дней уезжает в срочную командировку за границу и поэтому будет недоступен. Маман не разбиралась ни в командировках, ни в заграницах и слова его приняла за чистую монету. Свой телефон Карпуша на всякий случай отключил, связаться с ним теперь можно было лишь по электронной почте. Но еще до этих решительных мер с ним успел созвониться старинный приятель из «органов», чтобы поделиться архиважной информацией.

Убийцу, оказывается, вычислили почти сразу же – по горячим следам, так сказать. Мамочку убила родная дочурка! Кто бы мог подумать?! Мало того, у следствия были все основания подозревать, что дочурка убила еще и папеньку. Его машину со следами крови на водительском сидении нашли в гараже. Крови было много, достаточно, чтобы заподозрить дурное. Вот только ни папеньки, ни его бренных останков на участке не нашли.

За инфу приятель запросил немыслимую, на Карпушин взгляд, сумму: весь его месячный заработок. Но Карпуша не стал торговаться. На сей раз инфа была не пустой мелочевкой о семейных разборках и авариях. На сей раз это дело с дочушкой-маньячкой обещало стать настоящей бомбой.

В обмен на месячный заработок Карпуша получил фотографии девчонки и весь ее «послужной список». А послужной список там был о-го-го какой! Хранение и употребление наркотиков, бесконечные вояжи по частным наркологическим