Куйбышев - Илья Моисеевич Дубинский-Мухадзе

«Тезисы товарищей», стоящих на платформе демократического централизма», ни на шаг не подвигают нас вперед. Содержание сводится к подчеркнутому, с надрывом констатированию кризиса партии и к единственному способу спасти революцию и человечество — в смене состава ЦК. Карфаген должен пасть!

Это, конечно, ужасно смело и революционно и, по-видимому, наполняет авторов гордостью и сознанием достаточности их багажа, чтобы пуститься в плавание. Но нужно лишь оглядеться кругом, захотеть увидеть громады задач, которые стоят перед партией, впервые в мировой истории руководящей победившим пролетариатом, да еще в крестьянской стране, чтобы понять, что сведение всех проблем к последнему пункту повестки X съезда (выборы ЦК) есть болезнь, есть мания…

Безнадежное смешение следствия с причиной, симптома с его происхождением. Проглядели жизнь, проглядели ее противоречия.

Или повторение давно пройденного, или ничего не стоящие и ничего не меняющие, по существу, «конституционные» положения, к которым группа «демократического централизма» очень неравнодушна. Если сюда еще прибавить требование свободы партийных дискуссий и персонального обновления руководящих органов, то будет исчерпан весь арсенал лекарств, находящихся в распоряжении группы.

Впрочем, чтобы быть справедливым, я должен указать на один новый и действительно оригинальный тезис группы «децистов». Это требование н_е_п_р_о_п_о_р_ц_и_о_н_а_л_ь_н_о_г_о представительства. В тезисе 9-м сказано: «Допущение при выборах в руководящие партийные и советские органы представителей основных наметившихся в партии течений без обязательного соблюдения пропорционального представительства». Желание быть непропорционально представленными — это уже не от логики, а от отчаяния со стороны группы, которая, по выражению товарища Ленина, перед каждым съездом впадает в лихорадочный пароксизм, старается громче всех крикнуть и торжественно садится в галошу».

При всем при том Куйбышев не скрывает, подчеркивает свою убежденность твердую. Предстоящий съезд должен изменить состав Центрального Комитета. «ЦК слишком разноголосит, в ЦК нет твердого большинства по важнейшим вопросам современной жизни. Нужен ЦК, выражающий мнение большинства членов партии, более единый и в силу этого более активный и более работоспособный».

Воспринимается по-разному. Не без язвительной расхожей фразы: «И ты, Брут!» Колючки, булавочные уколы — мимо. До съезда неограниченный спор — аргументы на чашу весов. А съезд с Ильичевой предельной прямотой: «Для обеспечения полной устойчивости политики» состав Центрального Комитета должен быть расширен до двадцати пяти человек. По преимуществу за счет «организаторов, выдвинувшихся в массовой работе».

Утром пятнадцатого марта председатель счетной комиссии Николай Скрынник объявляет результаты тайного голосования: «Избраны абсолютным большинством голосов в члены ЦК… Орджоникидзе, Фрунзе… В кандидаты — Киров, Куйбышев, Влас Чубарь». Через годы напишет о них Луначарский: «Маршалы Ильича».

Так с мандатом только что избранного ЦК Валериан Куйбышев едет в Самару. Близкую сердцу. Растревоженную до крайности.

В самом начале X съезда шумливый глава самарской делегации, секретарь «коалиционного» — единственного в своем роде губкома — Милонов произноси? вовсе недостойную речь. На потребу лидерам «рабочей оппозиции».

Сдержанный ответ Ленина, такой, чтобы страсти поумерить:

«Здесь уже указывал, кажется, товарищ из Самары на то, что я «административно» наклеил ярлык синдикализма на «рабочую оппозицию». Упоминание об администраторстве здесь, безусловно, не к месту…Тов. Милонов хотел блеснуть этаким словечком пострашней, а вышло нескладно: будто я «административно» наклеиваю ярлык».

Не помогает. На свет божий вытаскивается беззастенчивое измышление: «Предложенная Лениным резолюция о единстве натравливает партию на оппозицию».

Ленин сбить себя не дает.

«Я не знаю состава группы «рабочей оппозиции» в Самаре, я там не был, но я уверен, что если бы член ЦК любого оттенка, или член съезда любого оттенка, кроме «рабочей оппозиции», стал бы доказывать на собрании самарской организации, что в резолюции нет натравливания, а есть призыв к единству и привлечение на свою сторону большинства «рабочей оппозиции», то он сумел бы это сделать».

Еще призыв к самарцам, волжанам — землякам.

«Если вы находите, что мы теоретически неправы, то у нас есть возможность издать десятки сборников и если есть молодые товарищи, например, в Самарской организации, которые имеют сказать что-то новое по этому вопросу, то — пожалуйста, товарищи самарцы! Мы напечатаем несколько ваших статей».

Ильич-то не остановится, напечатает. Только где взять «коалиционному» губкому, всему тресту уклонов молодых товарищей, «которые имеют сказать что-то новое»? Есть в избытке великовозрастные мастера толочь воду в ступе, переливать из пустого в порожнее.

В издании, более чем сочувствующем «рабочей оппозиции», — тринадцатом номере «Известий Самарского губкома РКП (б)» — Куйбышев в день приезда читает:

«Многие из товарищей, даже ответственных, склонны полагать, что изменение политики является слишком большим уклонением вправо».

В следующие дни слышит речи:

М_и_л_о_н_о_в: «Продразверстка была более организованной, более правильной формой хозяйства, чем продналог, который является непростительным шараханьем назад».

Л_е_г_к_и_х, губпродкомиссар: «Свободная торговля ничего не даст рабочему классу, а с политической стороны это отступление принесет значительную трещину в диктатуре пролетариата».

Это так лихо о повороте от военного коммунизма к новой экономической политике. Политике, в которой со всей силой необыкновенной сказались мудрость, дальновидность, смелость Ильича, умение и решимость перейти от прямой и полной ломки старого, капиталистического уклада к постепенной его ликвидации.

Валериан Владимирович собирает коммунистов-рабочих, делегатов от всей промышленной Самары. Чтобы сразу, без недомолвок, еще до главного доклада — «О решениях X съезда партии» — Куйбышев напрямик:

— Губком согласия на наше собрание не дал. Юрий Константинович Милонов участвовать в нем отказался. Жаль, конечно. Хотелось дать возможность нашему давнему товарищу вернуться на твердую почву, обрести нормальное зрение. Помнится, в заволжских знойных степях, в зыбучих пустынях Туркестана приходилось сталкиваться с морочливым маревом. Мираж мгновенно превращал ковыль, перекати-поле в густые зеленые леса, а барханы и низкорослые кустики саксаула — в живописные берега полноводных рек. Приблизишься, протянешь руку — разочарование полное. Ничего, один мираж!.. Одно дело бравировать тем, что группировка, к которой принадлежишь, украсила себя титулом «рабочая оппозиция», другое — встретиться лицом к лицу с рабочими. Услышать из первых уст, что в действительности думают коммунисты самарских заводов.

Шумел Милонов на X съезде:

«Самара — крепость «рабочей оппозиции»… Самарская делегация вся полностью за тезисы «рабочей оппозиции».

А делегаты рабочей Самары Н. М. Янсон, В. П. Старцев, М. М. Хатаевич, за ними еще пятеро других пишут в Центральный Комитет, настаивают:

«Милонов скрывает правду. Поименным голосованием 68 из 122 участников губернской партийной конференции поддержали «платформу десяти». Заводские ячейки отказывают в доверии «рабочей оппозиции». Требуют приезда Куйбышева. Он должен выехать немедленно!»

Теперь Куйбышев в Самаре. Ни чудес, ни неожиданностей — закон извечный: вблизи мираж всегда рассеивается. Исчезает бесследно.

Делегатское собрание рабочих коммунистов: «Фракционные группировки должны исчезнуть с горизонта партийной жизни».