Аlexandr - Максим Бобух

После того как Салтыков занял свое место, на кафедру прошел Берия.

- По вопросам ДальСвязи и Рельсовых дорог. Как уже заявлялось, мы взяли обязанность по строительству телеграфа в Англии. Общая стоимость прожекта, двенадцать миллионов рублей, и все работы будут проводиться только нашими рабочими и только нашими материалами. Строительство сети в России идет ускоренными темпами. Купцы из Иркутска собрали полмиллиона рублей на начало строительства линии от Москвы. Они обещают собрать еще полмиллиона на следующий год. Но этого не достаточно. Нужно еще один миллион рублей. Обычно, при полной оплате, мы отдаем половинную долю. Но здесь особый случай. Нашей стране нужно осваивать восточные украйны, а строительство телеграфа поспособствует этой задаче. Поэтому я прошу совет выделить один миллион рублей на строительство этой линии, при сохранении за иркутскими купцами трети доли. Выплаты нужны будут по двести пятьдесят тысяч в течение четырех лет.

Советники, зная мое отношение к телеграфу, проголосовали за.

- Теперь по рельсовым дорогам. Финансирование на этот год уже выделено, поэтому денег я просить не буду, - пошутил Лаврентий, вызвав улыбки совета. - Я попрошу ведомство графа Румянцева и светлейшего князя Лопухина рассматривать прошения купцов о создании железнодорожных товариществ в особом порядке. От финансирования этого прожекта зависит скорость строительства.

- Я присоединяюсь к просьбе Лаврентия Павловича, - сказал я.

Лопухин и Румянцев кивнули в знак согласия.

- Остальные вопросы я могу разгласить только его величеству императору всероссийскому. Всем спасибо.

Особой положение Берии, секретные службы, которыми он руководил, все это не нравилось остальным членам совета. Лопухин, имеющий при своем ведомстве Тайную канцелярию, так же не отчитывался по ее деятельности перед советом. Но к нему отношение было совершенно иным.

Отчет младшего Строгонова был чрезвычайно краток, какие суммы направлены в какие посольства, отчет о выполнении торговых договоров с Англией, Данией и Голландией. Денег он не просил, но и новых не принес. Не его профиль. Также он сообщил, что на следующем совете появиться не сможет, так как будет в Константинополе.

Последним вышел Новосильцев. Он сообщил о том, что до конца года, восточные районы могут принять до сорока тысяч поселенцев. О старте экспедиции Крузенштерна, которого я отправил в исследовательскую экспедицию по Тихому океану. Помимо запасов и необходимых вещей для пушных промыслов на Аляске и Алеутских островах, он вез порох и пушки в Петропавловск, Охотск, и Сахалинским казакам, а так же команду стрельцов. Они должны были занять все Курилы, Сахалин и Хоккайдо. Для закрепления наших людей на этих территориях, в будущем году должна была отправиться следующая экспедиция. Снабжение продуктами питания должно было производиться с территории Китая. Для этого в Поднебесную отправлялся Мусин-Пушкин, Алексей Иванович, который должен был договориться о поставках. Речь о кругосветном путешествии не шла. Мне, как и нашему государству оно не было необходимым. Больше я был заинтересован в освоении Аляски и Западного побережья Северной Америки. На экспедицию было выделено сто сорок тысяч рублей, и девять кораблей. Так же Мусину-Пушкину было дано пятьдесят тысяч серебром и золотом, для закупок продовольствия и прочего необходимого для казачьих острогов. Изначально я хотел организовать снабжение из приморского края. Но как оказалось, Приморье принадлежало Китаю, и сил, для того чтобы его отнять, у меня не было. На этом Государственный совет был закончен, и я, в сопровождении Павла Строгонова, Лаврентия Берии, князя Лопухина я последовал в свой кабинет на третьем этаже.

Просторный кабинет имел довольно простое убранство. Стены были крашены в зеленый цвет, что сочеталось с зеленым сукном, которым были покрыт стол и обшиты стулья. Лепнина на потолке так же была непритязательна, но я все таки вывел на потолок собственные вензеля. Получилось очень красиво. Основным украшением стали картины, самая большая из которых висела над столом, 'Полтавская битва' Дениса Мартена 1726 года. Два окна давали много света, хорошо освещая весь кабинет.

Как только мы зашли, Берия и Строганов, как самые невоспитанные, направились к дубовому бару. Камердинер занес большую широкую чашу с крышкой. В этой чаше находился лед из дворцового ледника. Лопухин осуждающе посмотрел на них, но ничего не сказал.

- Мне тоже прихватите чего-нибудь, - вставил я, вызвав мимолетное удивление у Лопухина. - Итак, Петр Васильевич, о чем вы хотели поговорить?

- Ваше величество, - начал князь, - я бы хотел, чтобы полиция была в моем ведомстве. Как вы знаете, я фактически являюсь главой полиции, и хотелось бы, чтобы она была подчинена моему министерству. Мне очень неудобно работать на два фронта.

- Что скажете, Лаврентий Павлович? - обратился я к Берии, подошедшим с двумя бокалами клюквенного сока.

- Я полностью за, но при условии, что моя служба государственной безопасности будет выше государственного департамента полиции, - ответил Берия, кидая кубики льда в хрустальные стаканы.

- Я на это согласен, но так же имею условие. Моя Тайная канцелярия, должна быть вровень со Службой Безопасности. А все наши споры, может решить его величество.

- Пусть будет так. Думаю с бумагами вы быстро управитесь.

- Могу быть свободным?

- Да, князь, можете идти. По поводу приема, я буду. Вы же не против, если я буду в компании известной вам особы?

По лицу Лопухина пробежала тень. Конечно он был против. Не то чтобы он был против Катерины, как человека. Он был против возможного возвышения рода Трубецких. И вообще, многие дворяне были против этого.

- Нет, конечно, ваше величество, - спокойно ответил Лопухин, подавив свои чувства.

Князь поднялся со своего места, оправил полы камзола и кивнув присутствующим, вышел.

- Теперь о вас, мои орлы, - обратился я к друзьям. - Лаврентий, это что за херня. Из-за твоей самодеятельности народ может сделать ошибочные выводы.

После последней фразы, Берия, отхлебнувший сока, поперхнулся и побледнел.

- Вы чего себе позволяете? Я же сказал, помочь. А вы? Зачем пытали. Эти люди пошли добровольно на переезд в другую страну, на работу, с риском для жизни или хотя бы свободы.

- Ваше величество, я..

- Головка от х... - закончил я за Берию. - Чтоб впредь такого не было. Это мои подданные, и пытать и казнить их могу только я, или только с моего приказа.

- Слушаю, то.. ваше величество. Буду впредь согласовывать с вами.

- То-то же. Теперь ты, - я ткнул пальцем в сторону Строганова. - Почему мне не доложил? Лаврентий ладно, он думал, что все делает как надо. И уже выявил двенадцать британских шпионов. Но ты то, учился во Франции. В следующий раз, если произойдет, что-то подобное, сразу обращайся ко мне. Теперь все, идите. Хочу отдохнуть.

ГРЕНАДЕР САЗОНОВ

После боя под Шушей, четырехдневный переход до Ленкорань показался мне вечерней прогулкой по парку. Мы провели в захваченном городе четыре дня, отдыхая, пополняя силы. В качестве гарнизона в городе были оставлены раненые, это около полутора тысяч человек, и шесть пушек.

В Ленкорань нас ждали с нетерпением. В офицерских обществах мы были нарасхват, всем хотелось послушать, как же нам удалось разбить втрое превосходящего врага.

- Его благородие, господин Сазонов, - раздалось сразу как я вошел в офицерскую палатку.

Здесь собирались невысокие чины, как говориться мой уровень. А представил меня Ростовцев. Он вообще всячески оказывал мне расположение, даже немного подтрунивая. А все из-за чего. Я оказывается спас его жизнь, но совсем не заметил этого в горячке боя. Но Сергей Иванович был абсолютно искренен в чувствах и у нас, можно сказать, сложились вполне дружеские отношения.

- Здравствуйте, господа офицеры, - весело поприветствовал я.

- Илья Владимирович, а знаете, что вас приставили к 'Владимиру'? - это молодой корнет из Павлоградского Легкоконного, князь Михаил Петрович Долгоруков.

Пареньку лишь недавно исполнилось семнадцать, а он уже два года воюет. Это совершенно не укладывалось в моей голове, я в его возрасте думал только о девчонках и компьютерных играх. А Михаил участвовал в боевых действиях, в том числе и под Шушей. Он был в составе эскадрона, который несколько раз спасал нас. Я с ним и сошелся после моего первого боя.

- Откуда знаете, Михаил Петрович? - спросил я. Если честно я не сразу привык обращаться к сослуживцам по имени отчеству, но тут так было принято, среди офицеров.

- Вчера слышал от капитана графа Михайлова, - радостно ответил Миша, делая важный вид. Вроде вот он какой знающий.

- Это ж за что?

- Как? - это уже Ростовцев. - За спасение моей бренной телесной оболочки. Я сразу после битвы написал графу.