Война за Биософт - Лилия Курпатова-Ким

Хоффман, судя по отчетам Бюро, этап попыток доказать, что он не хуже других, — миновал. Он методично скупал самые дорогие и роскошные вещи в мире — яхты, дворцы, предметы искусства. Только турбоджет «Фантом» ему не достался.

Алекс стал медиазвездой, потом Председателем TF… Однако от своих детских комплексов, похоже, так и не избавился. Иначе как объяснить его маниакальное пристрастие к соревнованиям в любой области? Его одержимость коллекционированием всевозможных титулов и званий была известна абсолютно всем. Никто не удивился, когда Алекс Хоффман принял решение участвовать в Олимпиаде. В TFT оборудовали специальный тренировочный блок. Для участия в команде Алекса скуплены самые лучшие и прославленные геймеры. Его тренирует Спайдер — четырежды чемпион Олимпиады. Второй величайший игрок в истории, после Инферно. Самого Инферно агенты Хоффмана искали несколько месяцев, но так и не смогли обнаружить, где тот скрывается.

Читая все это, Идзуми забыл о времени. Он знал, что Хоффман опасен, — но не мог предположить, насколько.

— Настоящий мегаломаньяк, — восхищенно вздохнул Роджер. — Прижать такого… Обо мне кино будут снимать еще лет триста. Может, даже комикс создадут…

Инспектор очнулся и сердито посмотрел на своего напарника. После десяти часов подключения к нейролингве тот походил на пациента психиатрической клиники. Волосы торчат в разные стороны, глаза красные, вокруг них фиолетовые круги.

Идзуми вздохнул. Лицо его было очень хмурым.

— А я все думал, на кого же мы похожи, — проворчал он. — Точно, на парочку из комиксов.

— Вы хоть понимаете, насколько важна наша миссия? — спросил Роджер.

Инспектор скрестил руки на груди, вытянул ноги и уставился в экран, где висел системный отчет личностного аналитика, который давал подробный прогноз поведения Хоффмана; там значились: попытка установить личную диктатуру, массовые убийства всех, кто не будет поклоняться Алексу как живому богу, жажда вершить судьбу всего человечества — никак не меньше.

— «Наша миссия», — Идзуми передразнил Роджера. — О, боже…

— Пора передохнуть, — сказал Роджер, вылезая из своего кресла. — Завтра продолжим.

— Поезжай, я останусь, — ответил Идзуми.

— Зря вы нейролингву не используете, — заметил Подлюга, — без нее вообще нереально такой объем информации запомнить.

— Предпочитаю старый способ, — буркнул инспектор, — он позволяет над информацией еще и подумать.

— Ну, как знаете, — Роджер взял с вешалки свою кожаную куртку. — До завтра.

Идзуми кивнул.

Как только напарник вышел за дверь, инспектор моментально выхватил из кармана пачку сигарет, зубами выдернул одну, щелкнул зажигалкой и закурил. Откинувшись назад в кресле, он выпустил кольцо дыма в потолок. Лицо его выразило неизъяснимое блаженство. Потом Идзуми встал и начал медленно ходить по кабинету. Прикурил вторую сигарету от первой, потом третью от второй…

В четыре часа утра на столе перед Идзуми стояла переполненная импровизированная пепельница, в которую он превратил один из стеклянных стаканов. Круг данных, которые интересовали инспектора, сузился до отчетов, касающихся корпораций Brain Gate и «Параллельный мир». Обе принадлежали Алексу Хоффману единолично и не входили в «золотую тысячу» крупнейших компаний мира.

Brain Gate, согласно документам, являлась исследовательской корпорацией, созданной с целью разработки «телепатического чипа», который позволяет инвалидам управлять электронными устройствами посредством одного лишь желания. То есть, достаточно только пожелать, чтобы окно открылось, — центральный компьютер примет соответствующий сигнал, дешифрует его и даст нужную команду датчикам оконного пакета. Brain Gate финансировалась из личных средств Хоффмана, и, согласно обязательному отчету для Комиссии по этике о сути своих исследований, застряла на стадии разработки интерфейса.

ID

Разделы: бионика, история софт-инжиниринга

Технология Brain Gate — начала создаваться в начале XXI века. Сотрудники организации Cyberkinetics Neurotechnology Systems разработали способ управления компьютером без помощи мыши. При помощи 100 проводов они подключили к компьютеру мозг 25-летнего парализованного человека. Хотя и не так удобно, как мышью, но система позволяла силой мысли включать и управлять телевизором, просматривать почту и играть в компьютерный теннис, чего прежде этот человек делать не мог. 25-летний парализованный сказал, что это устройство изменило его жизнь. Систему назвали Brain Gate («Мозговые ворота»).

«Параллельный мир» был создан с целью производства игровых арен. Однако ни одной арены пока не запустил. В разработке у него якобы находится арена «Менеджер Вселенной», где каждому игроку предоставляется возможность сотворить такой мир, какой он только пожелает…

Согласно финансовым документам, которые агенты Бюро сумели добыть в кредитной системе, обе компании обходились Хоффману чрезвычайно дорого. Немыслимо дорого. Средств, которые он направлял на «исследования» и «проект арены», могло хватить на создание десятка экспериментальных чипов и двух арен-миров вроде «Динотопии» или «Сунь Укун».

Однако никакого ощутимого результата Хоффман за свои деньги от этих компаний не получил. Только пространные объяснения, обещания, что они до сих пор ничего не создали, но вот уже скоро, скоро… Примечательно и то, что главным инженером обоих проектов была некая Нина Мио — софт-инженер, выпускница Байок-скай, прошедшая спецкурс прикладного софт-инжиниринга в Университете Манчестера. В этом заведении традиционно готовили будущих инженеров-экспериментаторов, чьей задачей была не отладка массового производства и создание практически полезных вещей, а выдумывание разнообразных концептов, назначение которых могло долгие годы оставаться неясным. Так, Клинт Джонсон придумал самонаводящийся гравитационный квадрат, который мог обнаруживать мелкие цели в воздухе и уничтожать их. Для военных целей квадрат был слишком мал, всего четыре на четыре сантиметра. Поэтому изобретение Джонсона вошло в жизнь хайтек-пространства как «мухобойка Джонсона» и в таком виде стало бестселлером.

— Нина Мио… — Идзуми записал имя обычным карандашом в обычном бумажном блокноте. Доставать такие на блошиных рынках становилось все труднее. Немного выручали старьевщики-апатриды, научившиеся ради бумаги смывать краску со страниц довоенных книг. Особенно хорошие блокноты получались из дешевых бульварных изданий в мягких обложках. Бумагу для них использовали вторичную, серую, дешевую, пухлую и мягкую. Очень удобно писать. Только вот переплет, как правило, никуда не годился.

— Нина Мио, Нина Мио… — несколько раз повторил Идзуми, пытаясь понять, что его так смущает в этом имени.

Инспектор так и не смог формализовать свои интуитивные сомнения, отодвинул блокнот и стал читать отчет дальше.

Сам по себе факт, что дорогостоящие исследования ни к чему не привели, странным не был. Разумеется, Идзуми знал, что из десяти исследовательских проектов успешно завершается в лучшем случае один.

Но Хоффман не был похож на обычного инвестора, который готов рисковать и долго ждать результата. От всех остальных своих корпораций он требовал мгновенной прибыли и внедрения только тех разработок, которые будут иметь гарантированный успех. Например, модули автономных разговоров для биофонов. Эти модули позволяли гражданам хайтек-пространства не поддерживать самостоятельно долгих бессмысленных бесед с говорливыми тетушками или слезливыми подругами. Благодаря модулю автономных разговоров можно было включить интеллектуальную программу, которая в нужный интонационный момент голосом владельца биофона будет говорить: «Ой!», «Да что ты?!», «Не может быть!», «Это потрясающе!», «Какой подлец!», «А ты ему что?» и так далее. Модуль автономных разговоров мог самостоятельно попрощаться, пожелать удачи, даже выдать какое-нибудь краткое резюме беседы на основе контекстного анализа речевого потока собеседника. Тем временем владелец биофона мог спокойно заниматься своими делами, не тратя времени на бесполезный треп. Успех новинки был бешеный.

Однако ни Brain Gate, ни «Параллельный мир», в принципе, не занимались ничем подобным! Их разработки были немыслимо сложны. Больше того, не было никакой надежды на их оглушительный коммерческий успех. Голосовое управление полностью устраивало большую часть потребителей. К тому же, принимая во внимание уровень развития биоинженерных корпораций и количество гениальных изобретений доктора Просперити, людей, не способных ни двигаться, ни говорить, уже практически не осталось. Даже те, кто не мог себе позволить ДНК-идентичный протез за деньги, все равно так или иначе получали необходимое — или через государственное агентство контроля качества жизни, или участвуя в рекламно-благотворительных акциях производителей имплантантов. Смысл разработки «телепатического чипа» был Идзуми совершенно не ясен.