Сталин - тайные страницы из жизни вождя народов - Ольга Грейгъ

В конце 60-х годов впервые довелось мне побывать в Волгограде, после осмотра достопримечательностей героического города, связанных со Сталинградским сражением в годы Второй мировой войны, я, по предложению одного из сослуживцев, решил заехать на станцию Панфилово Новоаннинского района для встречи с участником Сталинградской битвы.

Приехав в Панфилово, обратился я к инспектору лесничества Владимиру Федоровичу Ермакову, который и показал дом на противоположном конце села, где жил Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации Владимир Илларионович Шевченко. Постучав в дверь, я услышал быстрые шаги и отступил за косяк. Дверь отворилась, на пороге показалась красивая и еще довольно молодая женщина. Увидев на мне военно-морскую форму, сразу после того, как я представился, доброжелательная женщина предложила войти, сказав, что она супруга Владимира Илларионовича, а это его дом. Затем рукой указала на прибранную и уютную светлицу, где за столом сидел широколицый, обрюзгший, с круглыми навыкате глазищами мужик в пижаме и майке. Одной руки у него не было, и от плеча торчал бесформенный обрубок.

Перед хозяином, сидевшим за круглым столом, стоял хрустальный графин на искусно сделанной хрустальной подставке, а рядом два хрустальных стакана, на которых выгравирована памятная надпись: «Герою Советского Союза полковнику Шевченко В. И. от товарища Сталина 14 марта 1938 года». В графине, в четверть его емкости была налита водка. Мы познакомились, Шевченко протянул руку и предложил сесть, приказав жене наполнить графин и приготовить закуску. Женщина беспрекословно подчинилась и, взяв со стола нужное, вышла. Я же сразу спросил героя войны:

— Скажите, товарищ генерал, это верно, что вы имеете медаль «Золотая Звезда» за № 8?

Он обрубил: «Смотри!» и жестом руки показал на парадный китель, висевший прямо за ним на спинке стула. На генеральском кителе сверкали боевые награды: орден Ленина, четыре ордена Боевого Красного Знамени, орден Суворова 2-й степени, орден Кутузова 2-й степени и два ордена Красной Звезды; ниже шли два ряда медалей.

— Таким образом, товарищ генерал, вы стали Героем Советского Союза сразу после известных летчиков, спасших экипаж и пассажиров ледокольного парохода «Челюскин».

Он удовлетворенно крякнул, и в этот момент его супруга внесла полный графин. Генерал быстрым и ловким движением руки налил оба стакана по самый срез и, сказав, что мол, ты пьешь со сталинским соколом из сталинских стаканов и, чокнувшись со мной, опрокинул водку в себя с громким бульканьем. Увидев, что я еще не выпил, гаркнул:

— Что не пьешь?

Конечно, выпить 200 грамм не было особой проблемой, но мне необходима была закуска. И словно угадав мои мысли, его супруга внесла отменные закуски. «Она у меня отлично готовит!» — похвалил супруг, и я охотно приступил к трапезе. Л хозяин, словно отдавая команды на громадном плацу, кричал, привычно поминая недобрым словом своих коллег-героев: «Что там эти герои, да они ничего не умели! Водопьянов свою ж… продержал на дивизии, и ни в один бой летчиков не водил. Ляпидевский тоже просидел на дивизии, а Молоков и Каманин, те вообще ни хе… не делали. Ну а этот поляк, как его…

Понятно было, что выпитый при мне стакан не был единственным за сегодняшний день. Поддерживая беседу, я тут же помог хозяину подсказкой:

— Сигизмунд Леваневский…

— Правильно, а ты откуда знаешь? — И, не выслушав ответ, прибавил: — То ли пропал, то ли разбился. Еще был Слепнев, тот мужик ничего, водку пить умел. Доронина плохо помню…

В мозгу быстро пронеслось все, что я знал об этих людях, сразу же всплыло: Ляпидевский Анатолий Васильевич, генерал-майор авиации, Герой Советского Союза; а еще, что кроме награжденных летчиков, спасших челюскинцев, был еще и начальник экспедиции профессор Отто Юльевич Шмидт. Мы долго пробыли за столом, Владимир Илларионович рассказал о своем бедняцком детстве, что он родился именно здесь, и что это никакое не Панфилово, а хутор Красная Заря и сидим мы в его родительской хате. Видать, ему было комфортно от того, что нашелся новый слушатель, которому все интересно в его непростой судьбе.

— Мы были казаками хутора Красная Заря. Корни мои, наверное, украинские по батьковой линии, а вот мать чистокровная казачка. Когда мне было лет восемь или девять, в революцию в наших краях были два генерала. Про Мамонтова, ты наверняка слышал. А с ним был еще граф Иван Канкрин.

В годы Гражданской войны было множество событий, так или иначе связанных с казаками на юге нашей страны, потому большевистское руководство решило в ходе одной из зимних кампаний рядом мощных ударов разгромить главные очаги Донской и Добровольческой армий. Все это происходило после известных побед большевиков на Волге и Урале, откуда и перебрасывались соединения красных с Восточного фронта. Эти дивизии брали в кольцо весь Дон. С севера-запада наступала 8-я армия Гиттиса, с запада войска Кожевникова, а с севера 9-я армия Княгницкого. С востока двигалась 10-я армия под командованием Егорова, которая должна была отрезать Дон от Кубани.

В целом войска Красной армии составляли более 130 000 человек при 500 орудиях. В то время когда армия Дона (Белая армия) насчитывала в своих рядах около 40 000 человек и около 80 пушек. Для уничтожения 40-тысячной Добровольческой армии большевики террором и посулами мобилизовали свыше 150 000 мужиков, которых объединили в 11-ю Красную армию.

Фронт растянулся по линии Воронеж — Царицын (будущий Сталинград-Волгоград) и далее до подножия Кавказских гор. В канун нового 1919 года начались боевые действия. В этих боях белым удалось отстоять на первых порах ряд населенных пунктов в Новоаннинском районе. Большевики были на этом участке разгромлены и обращены в бегство генералом Улагаем. Вначале декабря красные начали наступление на отряд генерала Станкевича и на корпус генерала Казановича, но наступление тогда было отбито.

Гораздо Тяжелее сложилась ситуации для казаков на Дону. Хотя успехи были переменными, белыми был взят Борисоглебск, узловая станция Поворино и около 7.000 пленных красных. Довольно хорошо организовал боевые действия под Царицыным атаман — казацкий генерал Мамонтов, но бывший офицер царской армии Егоров, вступивший в командование 10-й армией большевиков, сумел потеснить казаков. Успех 10-й армии достигался еще и тем, что большевики использовали такое важное оружие, как пропаганда. Сначала работали агитаторы, потом в канун Рождественских праздников были ими организованы митинги. Они били казаков словом, повторяя: «Вы, казаки, а почему же воюете в Воронежской губернии, ведь ваше место на Дону? Зачем идете против мужиков? Мы ведь вашего не трогаем, и вы нас не цепляйте. Идите по домам, на Дон, в свои станицы… Мы — рабочий класс, сами по себе, а вы, казаки — сами по себе». Лгали, конечно, красные агитаторы, не забывая стращать и жалобить: «Ваш атаман продался немчуре за пять или даже семь миллионов марок. А вам что досталось? Вы же знаете, раньше на Дону хозяйничала Красная гвардия, оттого и проблемы возникали, и недопонимание, а сейчас мы — Красная армия, дисциплинированная и организованная, значит, бу~ дет порядок…»

Большевистским пропагандистам удалось надломить дух казаков, и те арестовали своих офицеров, если кто еще не успел сбежать от подлой расправы. Известный 28-й полк возглавил провокатор по фамилии Фомин и направил ее в станицу Вешенскую, где располагался штаб фронта во главе с генералом М. М. Ивановым, у которого имелось небольшое количество охраны и больше ничего. А спустя пару дней в Вешенской появились люди, одетые в дорогие шубы, с золотыми перстнями и стали доказывать станичникам преимущество советской власти. Некоторым из казаков вручили пачки николаевских денег, раздали бесплатно и водку. Оказывается, по указанию ЦК ВКП(б) монетный двор отпечатал большие партии «николаевских» червонцев; фальшивки выдавались большевистским агентам, находившимся за линией фронта для подкупа казаков. Не удивительно, что часть из местных признала советскую власть; в их числе оказался и Илларион Шевченко. Другая часть казаков, находившаяся под влиянием Мамонтова и Краснова, хоть и слабо, но также вели свою пропаганду. И когда белые посланцы-агитаторы добрались до станицы Вешенской, казаки вновь забунтовали.

Но ситуация сложилась так, что Северный фронт генерала Иванова прекратил свое существование. Начали отступление и казаки генерала Фицхелаурова. В то же время казаки Мамонтова захватили южный пункт красных Сарепту и вышли на окраины Царицына. Красная армия и ее руководство вновь почувствовали себя неуверенно, боеспособность казаков, воевавших в рядах красноармейцев, резко понизилась. Тогда командующий армией Егоров принял грамотное решение и нанес мощный контрудар по тылам донских казаков. Это была катастрофа для патриотических сил недавно еще могучей империи. Начавшееся массовое отступление казаков определило результат Гражданской войны на Дону.