Red is my favourite colour - bzlkt

— Она разоделась, как, как не знаю, кто… — я почти задохнулся от своего же шёпота, пытаясь говорить как можно тише, поскольку ряды кресел плотно стояли друг к другу.

— Кто? Саманта?

— Нет, мадам Гекат! Амелия, кто же ещё? — пробубнил я, чувствуя, как раздражение заползает под ворот рубашки.

Да я и сам разоделся, как клоун. Я с отчаянием одёрнул пиджак, разваливаясь в кресле. Плевать, даже если что-то скажут по этому поводу. Не собираюсь вести себя как все эти придурки в костюмах: подавать дамам руку, открывать двери, прижимать колени друг к другу, чтобы никого не задеть. В этих штанах и так тесно, а про пиджак и говорить нечего — жмёт в руках, так что пришлось положить одну на спинку кресла Саманты, так хоть немного разгонялась кровь. Я слегка сжал и разжал пальцы, разминая мышцы. Вот зачем, зачем я надел свой прошлогодний костюм? Он мне уже мал, так лучше бы пошёл в школьной форме и не позорился.

— Эй, ты чего так развалился? Неприлично же, — Саманта оторвалась от разглядывания гостиной и пихнула меня локтем в бок, наклоняясь к уху.

— Кресла неудобные, а тебе что, мешает? — я посмотрел вниз — наши колени едва касались друг друга, я даже этого не чувствовал через ткань брюк. А вот Саманту, похоже, это смутило. Её щёки стали пунцовыми, и она закинула ногу на ногу, тем самым увеличивая расстояние между нами. Интересно, а как сидит Уизли?

Не меняя положения тела, я повернул голову — вот бы эта компания не подумала, что они мне так уж интересны. Хм, сидит весь такой правильный, коленка к коленке, руки в замок. Даже не приобнял свою дорогую спутницу. Амелия же трепалась с Натсай, совсем не обращая на Уизли внимание. Какая жалость. Я хмыкнул, и запал какого-то дикого чувства внутри закружил голову. Нет, всё-таки постарались с этим вечером на славу — полумрак, свечи, цветы. Романтика, чёрт возьми.

Оминис тоже крутил головой из стороны в сторону, будто это могло ему помочь увидеть хоть что-нибудь.

— Ищешь кого-то? — бросил я, гуляя рассеянным взглядом по толпе студентов.

— Амелия одна пришла? — выпалил Оминис, выглядя при этом… смущённым? Да быть того не может!

— Нет, с Уизли. А что?

— Да нет, я не об этом… Ну, кроме Уизли? — заметно, как друг занервничал. Чего-чего, а такого я точно никогда не видел.

— Ты про Натсай, что ли? Да вон она, прямо за тобой сидит, — я обернулся, язвительно махая ей рукой.

Оминис чересчур резко и грубо хлопнул по моей ноге, что я подпрыгнул на месте, и шикнул:

— Заткнись! Зачем болтаешь? Я просто так спросил, — и снова это его невозмутимое и надменное выражение лица, будто это не он краснел пару секунд назад. И что только на него нашло?

— Кхм-кхм, — Свитинг стояла на сцене и в нерешительности хлопала в ладоши, пытаясь привлечь к себе внимание остальных.

Сколько она так стоит уже? Её почти не слышно на фоне гула многочисленных голосов. Амит не выдержал и, тоже выйдя на сцену, громко призвал всех заткнуться. «Эти тоже вместе пришли, что ли? Тут что, клуб свиданий какой-то?», — раздражённо подумал я и издал протяжный вздох, вызывая при этом недовольство сидящих рядом.

Поппи благодарно кивнула Амиту и принялась своим писклявым голосом рассказывать о том, «для чего мы сегодня здесь собрались». «Да хрен его знает, для чего. Хотя, я здесь, чтобы над всеми вами поржать», — я ощущал, как заметно расслабляюсь под тёплым одеялом опьянения, и от этого становилось чертовки хорошо, хотелось устроить какой-нибудь дебош. Я всё поглядывал на коленки Сэм — на ней та же короткая юбка, что была тогда в Больничном крыле. И это она говорит мне про приличия?

«Сколько можно уже, а?», — прошло больше часа, а эти чёртовы доморощенные поэты всё не заканчивались. И какого только бреда я ни наслушался — и про любовь, и про цветы, и про облака, даже про чёртову Полную даму! Мерлин, это настоящая пытка Азкабана, клянусь. Я успел даже вздремнуть и несколько раз переброситься с Уизли взаимными колкостями — он постоянно хлопал, буквально после каждого произнесённого со сцены слова, чем меня неимоверно бесил. Кретин.

Наконец, изрядно вымотавшаяся Поппи почти выползла на сцену, и я понял, что вечер подошёл к концу. Уже готовый вскочить и вылететь оттуда снитчем я услышал, как сзади кто-то встал, громко отодвигая стул, и направился к сцене. Я в замешательстве смотрел на отдаляющийся красный пиджак. Уизли? Твою мать, да шоу только начинается! Я довольный подобрался, чтобы как можно отчётливее видеть его выступление, разве что руки не потирал от удовольствия: он ведь понимает, что я ему этот позор ввек не забуду?

Сначала он долго расшаркивался: со всеми здоровался, благодарил организаторов за подготовку и бла-бла-бла. Я почти зевал от скуки, а потом начал громко хлопать, чтобы остальные подхватили, и Уизли поскорее начал выступать. Он долго смотрел в мою сторону, явно разозлённый, но мне было всё равно — не я же вышел позориться? Он медленно достал из кармана брюк свёрнутый и помятый листок, откашлялся и начал читать, пока я скалил зубы в зверином оскале:

«Каштанов горсть, Щепотка солнцаИ пару капель утренней росы. Я безоружен в миг, когда она смеётся, Смертельно ранит соль её слезы…» {?}[Полное стихотворение выложила отдельным фиком “Горсть каштанов”, буду рада, если прочтёте:)]

Моё лицо вмиг вытянулось, и я подпрыгнул на стуле. В панике нащупал свой блокнот в кармане пиджака — вот он, на месте, так какого чёрта, Уизли? Неужели тогда, в поезде, когда я вышел из купе…?

Пока я осознавал, что слышу именно то, что слышу, перед глазами возникла картина прошлого:

Я гуляю по окрестностям Фелдкрофта, как внезапно мой взгляд натыкается на залитую солнцем горсть каштанов: их гладкость переливается на свету, и я вспоминаю её. Её мягкие волосы, запах лимонов, красивую улыбку. В голове всплывают разные маггловские сопливые стишки, которые показывала мне Амелия. Я неосознанно достаю из сумки блокнот и начинаю писать: «Каштанов горсть, щепотка солнца…»

Мой лоб покрылся испариной, пока Уизли продолжал вещать, а я безумным взглядом осматривал толпу: все заворожённо слушали, прильнув к сцене. Я повернулся: на глазах Амелии застыли слёзы, ей… ей нравится? Какой позор! Саманта тоже расчувствовалась. Сидит, утирается уголком платка. Я схватился за голову, зарываясь пальцами в волосы.

Руки не слушались меня, когда я доставал палочку. Незаметно