Миры Роджера Желязны. Том 28 - Роджер Желязны

История растянулась на несколько стаканов, Бразо слушал, открыв рот.

— …Стало быть, если вы дадите мне снаряжение, — закончил Хью, — я смогу отправиться на север в Йеллоустоун, догнать Генри и решить все свои дела.

— Конечно, конечно, — сказал Бразо. — Но какие у тебя могут быть дела на севере?

Хью ухмыльнулся:

— Там кое-кто меня дожидается. Могу сказать только, что это сугубо личное, ты ведь знаешь, я всегда был справедливым человеком.

— Как скажешь, Хью. Зайди в соседнюю дверь и попроси Перси выдать тебе кое-что из снаряжения Эшли. Остановиться можешь во втором домике — он сейчас пустует. Ты ведь побудешь у нас немного?

— Одну ночь, — сказал Хью, кивая. — Может, две.

— …И поужинаешь со мной вечером, вскоре после захода?

— С удовольствием, — поблагодарил Хью, поднимаясь. — Спасибо за бренди.

Он пожал хозяину руку, вышел и заковылял к складу. К вечеру получил все, что хотел, и обустроился в домике.

У него теперь было новое ружье, патронташ, порох и запас пуль, а также рубашка, плащ, меховое одеяло, шапка и новый нож. Разжился он и чаем, кофе, солью, табаком, сковородкой, товарами для обмена.

Помылся, постриг бороду и надел новую рубашку. Прежде чем отправиться к Молодому Киове, приготовил вещи, чтобы быстро упаковать их.

За ужином Бразо сказал:

— Надеюсь, ты поужинаешь со мной и завтра вечером. У тебя слишком много рассказов для одного раза.

— Если честно, — признался Хью, — я подумывал о том, чтобы уже завтра тронуться в путь.

— Это чертовски глупо, — ответил Бразо, — особенно если учесть, что в четверг я посылаю партию вверх по реке для торговли с манданами, пока погода окончательно не испортилась. Ты сможешь поплыть на лодке. Хороший охотник в пути дороже золота.

— Какой сегодня день? — спросил Хью.

— Понедельник.

Он застонал. Потом кивнул.

— Хорошо. Так все равно получится быстрее, — согласился Хью.

Бразо усмехнулся:

— Еще несколько ночей поспишь в настоящей кровати. Хью пожал плечами:

— Пожалуй, что так.

— Отдохни как следует. Здесь есть несколько человек, с которыми ты с удовольствием перекинешься парой слов.

— Пожалуй, что так.

— Нас не так много, чтобы не помогать друг другу. Хью кивнул:

— Верно.

— Правосудие здесь не очень-то процветает, не то что на востоке. Все эти суды и прочее.

Хью снова кивнул.

— Не сказать, чтобы мы от этого сильно страдали, — сказал он. — По опыту знаю, что большинство людей сами вершат свое правосудие.

— Точно, — кивнул Бразо. — Сам так делал. И буду делать. Как большинство из нас.

— Подай, пожалуйста, соль, — сказал Хью. — Спасибо.

— Никогда не стал бы мешать человеку, подумывай он о том, чтобы убить другого, — заметил Бразо. — Ну, скажет он «да», а потом что-то случится с тем парнем, так это все равно, что оказаться свидетелем.

— Ты прав, — сказал Хью.

— …А если он скажет «нет», это все равно ничего не значит.

— Ну так и не приставай.

— Но хороший христианин должен хотя бы попытаться отговорить его.

Хью усмехнулся.

— А ты таких знаешь? — спросил он. И добавил потом: — А если он не скажет ни «да», ни «нет», так хороший христианин и знать не будет, что и делать, верно?

— Пожалуй, — согласился Бразо, сделав глоток из стакана.

— Если бы это был я, я бы ничего не сказал, — заметил Хью. — Передай, пожалуйста, хлеб.

— Вот, возьми. Хотелось бы еще послушать о твоем путешествии.

— Порой у меня такое ощущение, что мне все это приснилось, — сказал Хью.

Это ощущение не покидало его, когда он позже рассказывал свою историю Лью за стаканчиком бренди. Он вернулся в свою хижину после полуночи, почти пресытившись обществом себе подобных, но с приятным чувством, которое не покинуло его и утром, несмотря на легкое похмелье. Лишь некоторое время спустя он понял, что давным-давно не был так счастлив. До отъезда нужно было чем-то занять себя, и он решил навестить знакомых.

Удивительно, как быстро пролетело время, подумал Хью, загружая свое снаряжение в большую плоскодонку. Когда он полз, все было как раз наоборот: минуты казались часами.

Было сырое туманное утро, красная и золотая листва слегка колыхалась под легким ветерком. Полдюжины человек собирались подняться вверх по реке с торговой миссией, большую часть пути предполагая пройти на веслах, если попутный ветер не позволит использовать парус. Экспедиция была вызвана не столько внезапной жаждой торгового обмена в это неурочное время года, сколько желанием Бразо убедиться в том, что ри действительно снялись со своих мест, и разведать отношение манданов к их изгнанию. Хью ценил подобную предусмотрительность и одобрил предприятие. Он поглаживал свое новое ружье, Давая зарок кормить команду от пуза.

К середине дня задул холодный встречный ветер. Он разогнал туман с реки, но небо оставалось серым. Флотилии ярких листьев торопились мимо них к югу. С криками летели гуси. Хью разглядывал песчаные холмы, утесы, тропы по обоим берегам, примечая движение дичи. Потом разговорился о ри со старшим команды по имени Ланжевен, и они большую часть дня чесали языки.

Задолго до заката они пристали к берегу, и пока остальные разбивали лагерь, Хью пошел охотиться со своим новым кремневым ружьем. В первые же пятнадцать минут ему удалось с одного выстрела уложить антилопу. Ее зажарили еще до наступления темноты.

В ту ночь, согревшись в бизоньей шкуре, он вновь увидел себя на равнине. На этот раз он полз, преследуя медведя. Но зверь все время маячил впереди и растаял на рассвете. Царапая ногтями землю, Хью проснулся с чувством разочарования. Издалека донеслось тявканье койота.

Странным казалось после столь долгого перерыва вновь оказаться на воде. Прислушиваться к плеску весел, ощущать мерное покачивание. Та же сырость в воздухе… Погода стояла холодная, осень вступала в свои права, и все же что-то напоминало те карибские деньки… Только там на побережье всегда царило жужжание насекомых и неумолчный крик попугаев… Внезапно он очутился в тропическом трактире, где пираты праздновали удачный набег. Лафитт заказал еще одного жареного поросенка и бочонок грога. Когда он поднял руку, Хью заметил на рукаве его рубашки мазок запекшейся крови.

Он засмеялся, чем привлек внимание Ланжевена.

— Над чем смеешься, mon ami? — спросил тот.

— Над отсутствием попугаев, — ответил Хью.

В полдень закружились редкие снежинки. Река была антрацитово-серой, даже листопад не оставлял следов на ее глади. Через час воздух побелел. Только бурые листья и голые ветки оттеняли бледность дня. Хью вытянул руку и следил, как снежинки скапливались на ладони, потом слизнул их. Это было похоже на действия шамана или одного из колдунов обеа с Карибских островов, правда, они никогда не видели снега. Он словно пытался покорить зиму, как когда-то его покорил медведь. Хью растянулся, зевнул, ветер больше не казался таким холодным. Он снова рассмеялся.