Экстерминаторы. Стальной город - Зеб Шилликот

Внезапно настоящий вал горячей едкой жидкости сбил его с ног, и Джаг тут же понял, что это кровь. Значит, потрошитель все же добрался до своей цели! Через нанесенную рану сердечная мышца выбрасывала потоки крови, как из пожарного гидранта!

Джагу стало ясно, что в его распоряжении осталось совсем мало времени. Тальмок должен был умереть с минуты на минуту. Дольше его сердце не выдержит, а когда он упадет и прекратится жизнедеятельность его организма, можно будет и не надеяться выбраться наружу.

Готовый ко всяким неожиданностям, Джаг решил пробираться к ближайшему выходу, то есть ко рту. С кинжалом в руке он бросился на мелко подрагивающую перепонку — плевру — и распорол ее по всей высоте. Дуновение свежего воздуха придало Джагу новые силы. Он шагнул вперед и оказался внутри пещеры, заполненной очень гибкими альвеолами, которые легко раздвигались в стороны, образуя проход.

По мере того, как Джаг продвигался к источнику поступления свежего воздуха, альвеолярная ткань смыкалась за его спиной с хрустом сломанных веток.

Ток воздуха стал вдруг неровным, завихренным, и Джаг попал в колодец, похожий на гофрированную трубку противогаза. Здесь воздух циркулировал в обоих направлениях, приходил снаружи почти холодным и выходил уже горячим, почти обжигающим.

Джаг на ощупь добрался до какого-то разветвления и сообразил, что оно ведет во второе легкое. Он тут же вспомнил, что у тальмока имеется две пары легких, и предположил, что находится в главном дыхательном аппарате мастодонта.

Воспользовавшись хрящевыми кольцами трахеи, как ступеньками лестницы, Джаг полез наверх и уже добрался до гортани, когда сердце животного лопнуло.

Поток крови затопил поврежденное легкое и, пенясь под давлением, хлынул в трахею. Бешеный водоворот подхватил Джага, завертел его и, швыряя из стороны в сторону, вынес в пасть тальмока.

Умирающее животное грузно рухнуло на колени, открыло пасть в предсмертном реве, а затем тяжело повалилось на бок, изрыгая настоящий гейзер крови.

ГЛАВА 18

Падение метров с трех не причинило Джагу никакого ущерба, тем более, что еще в глотке тальмока он сгруппировался, защищаясь от ударов о всякие наросты, живо напомнившие ему пороги на реке. Вскочив на ноги, он тут же принялся стирать с себя песком крупные куски слизи, приставшей к лицу, волосам, одежде.

Уже задним числом он прикинул имевшиеся у него шансы на спасение и содрогнулся: он мог остаться внутри мертвого животного, запросто попасть под мачете потрошителя или оказаться раздавленным чудовищной тушей. Однако у Джага поубавилось оптимизма, когда он вспомнил о провале своей миссии.

Оглядевшись, он заметил, что вокруг никого нет, и задал себе самый логичный вопрос: сколько же времени он провел внутри тальмока?

Джаг прислушался, но не услышал никаких звуков, которые напоминали бы о недавней яростной перестрелке.

Он осторожно подошел к опрокинутому паланкину, порылся в куче хлама, рассыпанного рядом, и, к превеликой радости, нашел свой винчестер, а также полдюжины осколочных гранат.

Джаг успел сделать всего несколько шагов по тропе, когда впереди из-за волнистой линии песков вынырнула массивная туша тальмока. Это было последнее животное, замыкавшее караваи. Тания сидела на пороге паланкина, а Кавендиш шел внизу, время от времени оборачиваясь назад.

Второго тальмока нигде не было видно.

Дойдя до Джага, животное остановилось само по себе, без всякой команды.

— Что тут произошло? — спросил Джаг, помогая молодой женщине спрыгнуть с последних ступенек веревочной лестницы.

— Нам пришлось поделиться грузом, — скривившись, как от зубной боли, ответила Тания.

— После твоего ухода я спустился вниз, и мы попытались заткнуть чертову трубу, торчавшую из груди второго тальмока, — объяснил Кавендиш. — Вот тогда-то и началось настоящее светопреставление! Психи! Демоны! Они плевали на смерть! Мы попытались отбить атаку гранатами, но чем больше атакующих падало наземь, тем больше их рвалось на штурм! Мне даже показалось, что их ничуть не меньше, чем песка в этой проклятой пустыне! Тогда мы перешли на последнего тальмока, и нас тут же оставили в покое, словно мы и не существовали в природе!

— Им тоже пришлось поделиться, — сообщила Тания. — На втором тальмоке было больше всего Торов — восемь штук — и они решили, что им пока хватит и этого количества.

— Они дали нам уйти, не сделав ни малейшей попытки остановить, — продолжил разведчик. — Мы их абсолютно не интересовали. По меньшей мере в тот момент. Завладев восемью разрушителями, они положили начало своей очистительной армии, и для фанатиков это было самым главным. Должно быть, они считали, что остальных четверых отобьют уже без особых затруднений. Возможно даже, они подумали, что мы их сами бросим! — затем, указав на мертвого тальмока-вожака, Кавендиш добавил: — А ты действительно был у него внутри?

Джаг молча кивнул, потом неохотно произнес:

— Да. Но только все оказалось напрасно! Я не смог помешать потрошителю!

— И ты выбрался наружу! — с восхищением присвистнул разведчик.

Джаг хмыкнул.

— Внутри, знаешь ли, было не очень здорово! Правда потрошитель остался там.

— Он никогда не возвращается, — объявила молодая женщина. — Он всегда остается внутри. Таков обычай. Убив тальмока, потрошитель умирает внутри животного. Считается, что таким образом душа охотника смешивается с душой зверя, и в своей следующей жизни человек оказывается неуязвимым.

— Странный обычай, — сплюнул Кавендиш.

— Какие у вас планы? — спросил Джаг у Тании. — Здесь вы командуете, вам и решать.

Молодая женщина пожала плечами.

— А что мы можем сделать?

— Мы с Кавендишем не из тех, кому можно диктовать, как себя вести. Верно, Кав?

Разведчик скорчил смешную мину.

— Ну, если ты так считаешь…

— Вы ничего не сможете противопоставить Торам, — пробормотала Тания.

— Но мы могли бы попробовать.

— Ваша часть работы сделана…

— Не совсем, — вмешался Кавендиш. — Мы брали на себя обязательство провести караван до пределов пустыни Имако.

Джаг указал на последнего тальмока.

— Чего нам от него ожидать? — озабоченно спросил он. — Драться ему вроде не с кем…

— Он будет стоять здесь столько, сколько нам понадобится. Оставшиеся животные послушны, как овцы.

— Если мы вернем наш груз, он сможет унести его?

— Он смог бы унести и тяжелый танк, не то что наших Торов!

— Хорошо, — сказал Джаг. — Очень хорошо. А не перекусить ли нам, прежде чем мы возьмемся за дело?

Тания, Джаг и Кавендиш возвращались к месту схватки, идя параллельно тропе, протоптанной тальмоками.

Перед выходом в путь они, не торопясь, перекусили и сняли с тальмока гробы с телами последних четырех Торов, которых решили закопать в песок где-нибудь в сторонке, чтобы не оставлять их совсем уж на виду у первого встречного.

На пустыню опускался вечер. Тени постепенно удлинялись и обитатели песков выходили из своих дневных убежищ на ночную охоту.

Компаньоны шли по линии водораздела и время от времени взбирались на дюну повыше, чтобы определить свое местонахождение.

Когда они добрались до трупа второго, совершенно обескровленного тальмока, Джаг присвистнул.

— Ничего себе, — сказал он. — Кто бы мог подумать, что мой тальмок уйдет так далеко!

Вскоре они пришли к месту стычки. Кавендиш не преувеличивал, говоря об ожесточенности боя: десятки трупов устилали землю.

Идя по следам, оставленным победителями, Компаньоны углубились в дюны и, наконец, остановились перед довольно большим вымершим палаточным лагерем. Там и сям на земле между палатками валялись золотые блюда и кубки, кроваво посверкивавшие в последних лучах заходящего солнца, иная домашняя утварь, а также обломки кое-какой мебели. В тентах большинства палаток зияли огромные дыры.

Оставив Танию сзади для прикрытия, Джаг и Кавендиш со всей осторожностью вошли в лагерь и увидели там ужасающее зрелище. Под тентами палаток вповалку лежали выпотрошенные трупы мужчин и женщин, животы которых были вспороты от паха до грудины. Между ними попадались расчлененные трупы детей, а Кавендиш нашел тело беременной женщины, у которой ребенок был вырван из живота и удушен собственной пуповиной…

— Какой ужас! — только и смог вымолвить разведчик, стравив все, что не так давно съел. — Кто мог устроить такую гнусную резню?

За палатками валялись мертвые тела собак, верблюдов, лошадей. Земля везде была красной от крови. И уже отовсюду к месту пиршества устремились хищные насекомые, плотоядно поводя усиками и ища, во что бы вонзить свои жвала.

Внезапно поднялся ветер и ощутимо повеяло холодом.

— Скорее, друзья, чем враги, — сказал Джаг. — Эти безумцы так хотели воскресить Торов!