Сокрушенная империя - Эшли Джейд

– Успокойся. Мы вызвали такси. – Его лицо становится задумчивым. – А что ты здесь делаешь?

Черт возьми. Даже в стельку пьяный, Джейс слишком много думает.

Проигнорировав его, я пытаюсь проводить это нестоящее на ногах трио на диван, но они, как щенки, разбегаются в разные стороны. Коул принимается рыться в ящиках в поисках еды, Джейс спотыкается о журнальный столик, а Оукли убегает в ванную, сообщив всем нам, что ему нужно отлить.

– Он хоть иногда еду покупает? – хнычет Коул, присоединяясь к засыпающему на диване Джейсу. – Я голодный. – Он поднимает на меня глаза. – Приготовь поесть.

Уперев руки в бедра, я смотрю на него рассерженным взглядом.

– Я твоя сестра, придурок, а не кухарка.

Он надувает губы.

– Ну, пожалуйста.

– Ладно. – Подойдя к кухонному столу, я беру телефон. – Я закажу вам пиццу.

После этого Джейс оживляется.

– Не забудь про ананасы.

– Ну уж нет, чувак, – спорит Коул, когда я подношу телефон к уху. – Нельзя класть ананасы в пиццу, извращенец.

– Да пошел ты, – выплевывает Джейс, толкая его. – Мы заказываем ананасы.

Коул толкает его в ответ.

– Нет.

Джейс встает – вернее пытается, – но он настолько пьян, что начинает покачиваться.

– Ананасы, мать вашу!

Коул тоже пытается встать.

– Мясо!

О господи.

– Алло, – отвечает заспанная Сойер после третьего гудка. – Бьянка, ты в порядке?

– Оу, у меня все прекрасно, – я прочищаю горло, – но мне нужно, чтобы ты пришла к Оукли и забрала своего парня, который настолько пьян, что готов подраться со своим братом – тоже в стельку пьяным, кстати – из-за пиццы с ананасами.

– Черт. – Я слышу, как она вскакивает с кровати. – Скоро буду.

Я кладу трубку. Открыв рот, Коул прикладывает руку к сердцу.

– Предательница. – Он смотрит на Джейса. – Ты можешь в это поверить? Она позвонила Сойер и сдала меня.

Пожав плечами, Джейс падает на диван.

– Не мои проблемы. – Положив руки под голову, он кладет ноги на журнальный столик и серьезно смотрит на меня. – Ананасы. Сейчас же.

Широко улыбнувшись, я снова подношу телефон к уху.

– Конечно.

Дилан берет трубку после второго гудка.

– Приве…

– Приезжай к Оукли и забирай своего пьяного парня. Сейчас же.

И сбрасываю.

Коул усмехается.

– Красиво, сестренка.

Джейс дает ему подзатыльник.

– Заткнись.

Они снова начинают спорить, но я понимаю, что Оукли в ванной уже давно. Оставив их цапаться дальше, я иду в спальню, а оттуда в ванную. Дверь открывается прежде, чем я успеваю коснуться ручки.

Оукли смотрит на меня с болью в глазах.

– Ты.

– Я.

В следующую секунду он прижимает меня к стене и целует. Остервенело, жадно.

– Ты хоть знаешь, что со мной делаешь? – Он целует меня в шею. – Что я чувствую?

Я собираюсь напомнить ему, что мои братья сейчас в соседней комнате и могут войти сюда в любую минуту, но я теряю голову, когда Оукли начинает развязывать шнуровку на моих брюках.

– Я должен был веселиться сегодня, – говорит он, целуя меня, пока его рука проникает ко мне в трусики. – Но все, о чем я мог думать, это то, как я вернусь домой к тебе. – Я пытаюсь вникнуть в его слова, но тут он касается моего клитора. – Как сильно мне нужна эта тугая киска.

Я вздрагиваю, когда он вводит в меня палец, низко рыча.

– Мне нравится, что ты всегда такая влажная, когда я рядом.

Я собираю всю волю в кулак, чтобы не застонать, когда он начинает ускорять движения.

– Черт, я мог бы взять тебя прямо сейчас, малышка. – Все мое тело дрожит, когда он оставляет сладкие поцелуи на моей шее, а после добавляет второй палец, проникая в меня все глубже. – Войти в тебя и сделать своей навсегда. – В его взгляде проскальзывает нечто мрачное. – Так ты никогда меня не забудешь.

Я открываю рот, чтобы попросить его сделать это, но он замирает… и начинает трястись, падая на пол.

Твою мать.

– У Оукли приступ! – кричу я.

Сердце колотится, когда я бегу за подушкой и подкладываю ее под его голову. Мгновение спустя рядом со мной оказываются Джейс и Коул.

– Он в порядке? – спрашивает Коул.

– Когда начался приступ? – Это Джейс.

– Секунд двадцать назад.

Я ничего не понимаю. В один момент мы целовались, а в следующий… у него приступ.

У Оукли эпилепсия, так что в этом нет ничего неожиданного, но я знаю, что его приступы практически всегда вызваны эмоциональными потрясениями… или наркотиками.

Все внутри сжимается.

– Вы все время были вместе сегодня?

Джейс и Коул обмениваются озадаченными взглядами.

– Да, – отвечает Коул. – А что?

– Идите, – говорю я им. – Вы слишком пьяные. Я справлюсь.

Они начинают спорить, но взгляд, который я на них бросаю, подсказывает им, что я настроена серьезно.

– Идите уже.

Жду, пока приступ Оукли закончится, и засовываю руку ему в карман. Когда я достаю оттуда крошечный пакетик, в горле застревает ком. Он пустой, но я замечаю внутри остатки белой пыли.

Оукли приходит в себя и моргает. Он выглядит настолько потерянным, что я едва не забываю, что злюсь на него.

– У тебя случился приступ, – шепчу я, проводя ладонью по его лбу.

Я очень хочу поговорить с ним о своей находке, но прямо сейчас ему нужен отдых.

– Он в порядке? – спрашивает Дилан, залетая в комнату.

За ней следует Сойер.

– Я могу что-то…

– С ним все нормально, – говорю я им. – Но, если вы правда хотите помочь, заберите Джейса и Коула домой, потому что, чем спокойнее тут будет, тем лучше.

Сойер кивает.

– Без проблем. – Опустив взгляд, она посылает Оукли воздушный поцелуй. – Поправляйся, Оук.

Встав, я подхожу к шкафу и достаю его штаны. Дилан пытается забрать их у меня.

– Ты не обязана этого делать, Бьянка. Я могу…

– Нет, – обрываю ее я, крепче хватаясь за ткань. – Я сама.

Прищурившись, я даю ей понять, что со мной лучше не спорить. Мне непонятно выражение ее лица, но, к счастью, она оказывается достаточно умна, чтобы отступить.

– Ладно. Если что-то понадобится, звони.

– Не понадобится.

Я чувствую, что она хочет возразить, но вместо этого Дилан наклоняется и целует Оукли в щеку.

– Я позвоню завтра.

Он пьяно улыбается ей и закрывает глаза.

* * *

– Ты сделала мне томатный суп с гренками, – шепчет Оукли, перекатываясь на кровати.

Прижавшись к нему, я убираю его светлые пряди с глаз.

– Ага.

Комнату наполняет тишина, и единственный звук, нарушающий ее, – наше дыхание.

– Оукли.

Он поднимает на меня глаза, и тогда я произношу:

– Я нашла у тебя в кармане кокаин.

Я жду, что он скажет что-то – что