День вампира (сборник) - Олег Дивов

Котов обнял ее, прижал к себе, уткнулся носом в мягкие светлые волосы. Почувствовал – заплакать готов от счастья. И все простить. Но что? Прощать было нечего.

Словно яркая бабочка вдруг закуклилась, а потом вышла из куколки вовсе ослепительной. И о каком тут прощении может идти речь?

– Я вернулась, – повторила Лена. – За тобой.

Котов не расслышал. Он был занят тем, что приходил в себя. Возвращался к прежнему Котову, несколькомесячной давности. Тому, которого она любила.

– Ты как? – спросила Лена.

– Да нормально. Ничего. – Котов чуть отодвинул ее от себя, чтобы получше рассмотреть. Потом снова обнял. – Спасибо.

– За что…

– Ну… Пришла.

Она и пахла теперь совсем по-другому. Не духи сменила, а вот – сама, вся. Так чувствуют люди, когда долго вместе – целый комплекс запахов воспринимают как один. Котову нравился ее новый запах. Сладковатый, немного тяжелый и при этом удивительно будоражащий.

– Ох… – Котов от избытка чувств пошатнулся. – Слушай, ну пойдем ко мне? Поговорим. Я думаю, нам о многом надо поговорить.

– А может, погуляем немножко? Гляди, какая прекрасная ночь.

Лена глубоко вдохнула ночной воздух, и Котову в том, как она это сделала, почудилось что-то хищное. Большая красивая черная кошка. Она и была вся в черном, своем любимом. Этой, новой, Лене черное особенно шло.

– Знаешь… Извини, но я здорово устал. Мне бы присесть.

Лена посмотрела на него и сказала:

– Да, я вижу. Бедный Женя, тебе было плохо без меня. Ничего, теперь все станет очень хорошо. Гораздо лучше, чем раньше. Поверь.

– Верю, – согласился Котов. Ему уже стало лучше.

В подъезде Лена подтолкнула его, чтобы шел вперед. Котов удивленно оглянулся – она раньше так никогда не делала – и чуть не споткнулся от изумления.

В свете тусклой лампочки он увидел еще одну – другую Лену. По-прежнему красивую, но странно, неестественно бледную. И кожа ее на вид казалась шершавой, как наждак.

– Чего уставился? – резко спросила она. – Это пройдет. Забыл, я болела?

Котов протянул руку и осторожно коснулся ее щеки. Да нет, совершенно гладкая кожа.

– Говорю, пройдет. Ну, шевелись же!

– Бедная моя девочка… – вздохнул Котов.

– Ничего. Я ни о чем не жалею, – сказала она. – И ты не пожалеешь, честное слово.

В прихожей Котов потянулся было к выключателю, но Лена остановила его.

– Оставь, ладно? Сам видел, я немножко не в форме. Пока.

– Темно, – извиняющимся тоном сказал Котов.

– Смотри, как луна в окна светит.

– Да. Красивая луна. Яркая. Ладно. Если ты хочешь так…

– Я хочу так.

Котов на ощупь помог ей снять куртку. Луна и вправду давала вполне достаточно света. Лена прошла в комнату, и Котов отметил, как грациозно она шагает. Даже походка у нее изменилась.

– Иди ко мне… – позвала она.

Котов пристроил на вешалку пиджак, заглянул в комнату и порадовался, что не нужно включать свет, – вспомнил, как давно не убирал свое жилище. А окно уже было распахнуто настежь, и в лунном серебряном луче стояла она, женщина его мечты.

– Ленка, ведь я люблю тебя! – вырвалось у Котова.

– А я знаю. И я тебя люблю.

Этот поцелуй оказался совсем не похож на тот, во дворе. И следующий тоже. И послеследующий…

– Лен, погоди… Ну секундочку, – пробормотал Котов. – Я так не могу. Ты не поверишь, но я три дня не мылся.

– Почему же, я чувствую, – она в темноте рассмеялась чудесным колокольчатым смехом.

– Сбегаю душ приму по-быстрому, ладно? Вроде бы горячую воду дали. Я мигом.

– Ну, если тебе хочется…

– Мне просто надо! – Котов не без труда оторвался от девушки и вышел в коридор.

– Тебе понравится то, что ты увидишь, когда вернешься!

Котов услышал, как с кровати потянули одеяло.

– Верю! – крикнул он.

Горячую воду и правда дали. Котов сбросил мятую рубашку и увидел на плече смазанное бурое пятно. Как по засохшей крови проехался – мелькнуло в голове.

А сам Котов только что мелькнул в зеркале. Боковым зрением себя заметил, и теперь, глядя на испачканный рукав, вспомнил – он не узнал этого человека.

Котов резко обернулся к зеркалу. Увидел странно расслабленное бессмысленное лицо. Тряхнул головой. Крепко зажмурился, открыл глаза и лишь тогда отражение признал. «Некто Котов. Шальной. Будто с перепоя. Ну, так и пил же я! Нет… Тут другое».

До него вдруг дошло, что весь отрезок времени с момента, когда Лена шагнула к нему из темноты, он прожил, словно завороженный. Котов всегда о чем-то думал. Постоянно. Ни на секунду не расслаблял голову. Иногда с женщиной в постели обнаруживал, что решает какую-то задачку, всплывшую по работе, или просто вспоминает прожитый день. А тут… Лена принесла с собой множество загадок, и ни над одной из них Котов даже не пробовал задуматься. Лишь в подъезде случился мгновенный прорыв сознания, но мгновенно же и потух.

Она что-то делала с ним. И еще что-то хотела сделать.

Ага, трахнуть.

Стало очень неуютно. Мысль о том, что над его разумом учинили противоестественное насилие, отрезвила Котова и напугала. Он уже совершенно не хотел с Леной спать и вообще предпочел бы ее внимательно разглядеть при свете дня. Котов умел закрываться от «цыганского гипноза», знал кое-что про НЛП и был уверен – на него воздействовали иначе.

Люди так не делают. Не умеют.

«Ой, мама… Спокойно. Без спешки и паники».

Котов поднес рубашку к носу, понюхал, лизнул. Возможно, кровь. Откуда? Кажется, в прихожей он плечом задел ее куртку. Ее куртку…

Он вышел, сдернул с вешалки куртку и свой пиджак.

– М-м-м? – донеслось из комнаты.

– Одну фигню забыл, – небрежно бросил Котов. – Дали воду, праздник-то какой… Я сейчас, милая.

Куртка пахла кровью. И из комнаты тоже ею чуть-чуть тянуло. Хотя, возможно, это была уже обонятельная галлюцинация. На нервной почве.

Точно, кровь. Один рукав пиджака испачкан – это когда он Лену обнимал. А у куртки плечо заляпано. Довольно свежая, едва схватилась. Та-ак, вот тут она наспех застирала. Наверное, прямо у уличной колонки. А тут не заметила. Много было крови. Очень.

Котов опять глянул на себя в зеркало и нервно кивнул отражению. Испуганный, обескураженный, злой Котов его сейчас устраивал.

Все лучше, чем зомбированный.

Потому что зомбируют только покойников.

Главное – не вникать в подробности. Не анализировать глубоко. Самые крупные детали сложить, чтобы вырисовалась общая картина. А мелочи потом. В мелочах самый ужас-то и есть. А ужасаться нельзя. После можно будет, сейчас – ни в коем случае. Это как на воде: ну, далековато заплыл, бывает, нужно плыть обратно. А если станешь прикидывать, хватит ли сил добраться до берега, – точно задергаешься, начнешь паниковать, и тебе конец.