Бог смерти не любит яблоки - Алиса Чернышова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну-ну. Осталось только надеть какую-нибудь цветастую шапочку и заорать "Любовь спасёт мир".
— Не уверен, что этот скепсис уместен, миледи. В своё время люди в цветастных шапочках не раз меняли мир, не так ли? И не были они так уж неправы. То, что у вас принято называть любовью, строит цивилизации. Не хуже, чем войны, политика и интриги. Не столь явно, не столь прямолинейно — и мы, конечно, не будем здесь вспоминать Елену Троянскую или Мессалину, потому что это про секс и жажду обладания. Такие вещи часто вмешиваются в историю, но редко в лучшую сторону… Но есть ещё иное, то, что всегда будет лежать в фундаменте, стоять в тени, поддерживать цивилизации на грани падения. Вы забыли подлинные имена этого, неназываемого — но оно есть, там, вне контекста, на самой черте, вроде бы маленькое и неважное. Но именно оно в конечном итоге спасает вас от окончательного уничтожения.
— Если вы спросите меня, то дипломатия, космические щиты, роботы и оружие спасают нас от окончательного уничтожения, — ответила она сухо. — Любовь я ни разу не встречала в этом списке. И не могу не отметить, что вашим соотечественникам все эти “имена любви” не слишком помогли. А вот были бы у них хорошие противоорбитные…
Она прикусила язык. И почти что возненавидела себя — но жестокие, несправедливые слова уже сорвались с губ.
Тана, впрочем, не выглядел обиженным.
— Всё так, — сказал он спокойно. — Мой народ уделял слишком много значения словам, которые во имя силы стоило бы забыть… Возможно. А может, и нет. Жажда силы сама по себе хороша, но рано или поздно она пожрёт сама себя, как Уроборос. Ваш народ постоянно наращивает силу, миледи, алкает её, как единственный ответ на все вопросы — потому что они забыли все другие ответы. Но это не может продолжаться бесконечно. И с каждой войной, с каждым скачком технологии вы подходите к пределу, за которым уже ничего не будет. Знаете, однажды Сэм спросил у меня, не мечтал ли я когда-либо отомстить человечеству за то, что оно сделало. Но ответ — нет. Я действительо верю, что человечество очень убедительно мстит самое себе. Вы можете смотреть на меня, миледи, как на глупого фанатичного язычника, лысую ящерицу, ряженную в человеческий костюм, тупиковую ветвь изначально обречённой расы…
У неё во рту пересохло.
— Тана, я никогда…
— Вы можете, — прервал он, и одно это уже говорило о его эмоциональном состоянии — обычно идеально вежливый, тараи-монто никогда не позволял себе подобного. — Вы можете, но также вы знаете, что я не так уж глуп. Вы не зря сделали меня своим советником, не зря завели привычку обсуждать самые сложные вопросы. Вы доверяете мне. И предавал ли я хоть раз ваше доверие?
— Нет. Тана, мои слова были непозволительными…
— Они были всего лишь честными. Но я также скажу вам честно, миледи: по моему мнению лучшее, что вы сможете сделать для Гвады в связи с ари Танатосом — протянуть ему руку, как вы сделали на сцене. Но на этот раз не в качестве красивого жеста… Знаете, каким бы наивным это ни казалось, но недавно я понял кое-что: иногда лучшее, что может сделать последний человек на Земле — открыть дверь тому, кто стучит.
Она могла бы притвориться, что не понимает. Но это было бы нечестно по отношению к Тане.
— Я услышала вас, — сказала она мягко. — И, учитывая некоторые случившиеся в вас за последние несколько дней изменения — а также изменения неслучившиеся — предполагаю, что вам удалось открыть дверь. И я рада за вас. Но для меня уже поздно, Тана… А теперь, если вы не против, предлагаю вернуться к нашим мёртвым коллегам. Мне на вирт только что пришёл предварительный отчёт; вам, смею верить, тоже. Давайте же вместе посмотрим, чем нас день текущий порадует, хорошо?
— Хорошо, — склонил голову Тана. — И начать стоит с того, что с таким типом нанитов мы сталкиваемся впервые. И определить, где они сделаны, невозможно — они все самоуничтожились.
Она выругалась и, не сдержавшись, саданула кулаком по стене.
— Ну разве может этот грёбаный день стать ещё лучше!
Это она зря, конечно. Леди Авалон уже много раз убеждалась, что не стоит нагло бросать вызов вселенной. Если тебе кажется, что хуже этот день стать не может — мир всегда найдёт способ доказать тебе, что ты заблуждаешься.
Этот раз исключением не стал.
Не успели слова повиснуть в воздухе, как пришёл вызов на её вирт.
У людей её уровня, не обременённых семьёй, прямой вызов на личный вирт — это уже крайне интересный поворот событий. А уж взглянув на имя личности, внезапно возжелавшей с ней поболтать, она и вовсе изумлённо подняла брови.
Лорд Эндрю Вайс, ректор института нанотехнологий на Брайдине, был старым… Не то чтобы другом, но товарищем так точно. Они вместе обороняли сектор десять и успели не раз и не два прикрыть друг другу спину. Такие вещи делают людей определённо не чужими, что бы там ни было на фоне. Человеком Эндрю был своеобразным, но гениальным в науке и вполне адекватным в жизни. В такой день из-за ерунды трезвонить он бы не стал.
“Леди Авалон.”
“Лорд Эндрю. А теперь, если мы покончили с формальностями…”
“Прости, дорогая. Догадываюсь, что вопрос “А не занята ли ты?” в данном случае звучит утончённым издевательством, потому даже не возьмусь его задавать. Но боюсь, что вынужден добавить к необъятным спискам твоих проблем ещё одну. Нам надо встретиться.”
“Эндрю, не смешно. А звезду с неба тебе не надо, нет? Говори, что хотел, и не морочь мне голову. Вирт защищён многоступенчатым шифрованием, так что…”
“У меня есть основания полагать, что личная встреча будет надёжней… Ава, дело касается нашего маленького принца. Слышал от своих, у тебя сегодня были проблемы с нанитами; мне прислали образец на освидетельствование. У меня есть основания полагать, что Джейди Беслеф замешан.”
Пресвятое же дерьмо…
“Ты уверен? Мальчишка, конечно, не подарок и много
