Кольцо безумия - Галина Гончарова

Нарисовать, что ли?

А так все было просто очаровательно.

Здоровущий зал, задрапированный черной тканью. Здоровущие кресла с накидками из черного же меха. Свечи в массивных подсвечниках, На постаменте в углу зала - что-то вроде здоровущего таза на жаровне. Рядом - массивные, судя по виду - золотые рюмки.

- Это что? - спросила я у Нади.

- кровь подогревается для делегатов.

Больше у меня вопросов не было. Гадство.

С другой стороны - пусть лучше делегация пьет кровь из тазика, а не из меня. Или из кого-то у меня на глазах. Не надо рисковать…

Я боялась сказать - чем рисковать. Тем, что меня стошнит от отвращения… или тем, что я захочу - присоединиться к питью крови?

Очень хорошо вспоминалось…

- Мы уже все, - Даниэль мягко отодрал мои пальцы от головы. - Не хочешь немного крови?

Я посмотрела на него. В уголке рта у вампира была кровь. Совсем чуть-чуть, всего пара капель, но она была там. И меня это притягивало? Манило? Возбуждало! Кровь влажно блестела в тусклом свете и отливала черным. И я не устояла…. Даниэль чуть вздрогнул, но не отстранился, когда я слизнула кровь с его кожи. Мы поцеловались нежным, почти целомудренным соприкосновением губ, и я ощутила на кончике языка привкус чужой крови.

Наш поцелуй не продлился долго. Мне сейчас нужен был не секс, о нет. Сейчас меня тянуло к теплой, алой, сладкой жидкости, которая давала жизнь людям и животным. Вадим, словно прочитав мои мысли, приподнял нашу жертву так, что я легко могла дотянуться до его шеи. Мужчина был без сознания, а из укусов сбегали четыре тоненькие красные струйки. Я провела языком по мощной шее и почувствовала вкус чистой кожи. В ноздри ударил запах дорогого одеколона. И я принялась сосать кровь. Сперва робко, но потом все смелее и смелее. Вкус свежей крови, словно снял какие-то запреты. Внутри меня просыпалась новая сущность. И она жаждала крови. Она желала всего, что может предоставить ей жизнь. Кровь - значит кровь, мужчины - значит мужчины. Вольно или невольно я становилась, похожа на женщину с портрета. Я тянула в себя кровь, уже приноровившись и почти не пачкаясь. Кажется, это продолжалось несколько минут. Всего несколько минут, но я вдруг ощутила в себе силу. И оторвалась от своей жертвы.

Я - помнила. И это было страшно. Я ТАК не хотела.

Зал был заполнен вампирами и оборотнями. Все - разодеты как на парад. Все - нервничают. Все - ждут.

Я бы и сама начала нервничать, поддавшись массовому психозу (заразителен, гад такой), но просто не успела. Откуда-то из-за моей спины раздался громкий голос.

- Леоверенская! Какая встреча!

Катька. Я резко развернулась и впилась взглядом в бывшую подругу.

С нашей прошлой встречи летом она ничуть не изменилась. Та же каштановая стрижка, та же черная кожа одежды и мертвенно-белый цвет лица…

- А ты не ожидала меня здесь увидеть?

- Нет, почему же? Разве Мечислав мог не представить члену совета - свою дырку?

Я и сама не ожидала от себя такой реакции.

Рука взлетела - и я со всей силы врезала бывшей подруге по лицу. Не пощечиной, которой обходятся истеричные и оскорбленные дамочки. А серьезным ударом в челюсть - как натаскивал Валентин.

Само получилось - и получилось качественно.

Катька не ощутила бы толком удара, но серебряные перстни сыграли роль кастета. Взвизгнув, вампирша отскочила назад. На ее лице дымились четыре ровных серебряных ожога. Все - с разными узорами. Художественно получилось…

- Уберите отсюда эту тварь и заприте где-нибудь, - распорядился невесть откуда взявшийся Вадим. - Мечислав ей сам ноги вырвет. Юля, ты в порядке?

Я была в полном и боевом порядке. Невроз умер не родившись. По венам гулял адреналин. А на лицо наползала наглая и злая ухмылка.

Где тут Альфонсо!?

Пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю! РРррррррррррыыыыыыыыы!

- Жестоко ты, - заметила появившаяся из толпы Надя.

Я тряхнула головой.

- Заживет, как на собаке.

- Да я не о серебре, - подруга цапнула меня за руку и оттащила в угол.

- А о чем тогда? - я не сопротивлялась. Прибережем завод для вампиров.

- О тебе самой… Юля, с тобой точно все в порядке?

Со мной не было все в порядке. С той самой зимы, когда погиб Даниэль, я не была в норме. Я была какой угодно, но…

- Ты бы никогда так раньше не сделала. Не ударила бы человека при всех.

- Человека я и сейчас не ударила бы, - вздохнула я. - Надюш, неужели ты не понимаешь? Исключая то, что Катька - или Анна, неважно, виновна в смерти моего любимого человека… Если бы мы с ней столкнулись просто где-то на улице, и она бы мне нахамила - я бы прошла мимо. Я не любительница расковыривать коровьи лепешки. Здесь и сейчас все по-другому. Она хамила не Юле Леоверенской, а фамилиару Князя Города. И должна быть наказана за это быстро и решительно. Иначе Альфонсо узнает о нашей слабости, о том, что можно с нами так поступать… я всего лишь защищаю свое. Тех, кто мне доверяет.

Надя покачала головой.

- Защищаешь - или ищешь для себя оправданий?

Оправданий я не искала. И еще меньше в них нуждалась глядящая сейчас на свет женщина с глазами дикого зверя. Но сказать об этом я не успела.

Прибыл Альфонсо да Силва.

Мы все высыпали на улицу. Аккурат во двор клуба.

Выглядело все очень торжественно.

К крыльцу медленно подкатили один за другим четыре здоровущих джипа и три мерседеса. И из них посыпались вампиры. То есть выплыли с полным осознанием собственного достоинства.

Сначала выпрыгнули шесть смутно знакомых вампиров и окружили все место высадки, сверкая глазами по сторонам. Потом из одного джипа вышел Мечислав. Поискал меня глазами и махнул рукой. Я сбежала к нему по ступенькам.

- Кудряшка, ты просто очаровательна, - шепнул вампир, касаясь губами моей шеи в том месте, где под сонной артерией бешено бился пульс.

Я резко выдохнула. А уж насколько очарователен был сам вампир…

Любой мужчина в таком виде выглядел бы танцором варьете. Но на Мечиславе любые костюмы сидели как парадное платье короля.

Черные брюки облегали его тело, как вторая кожа от талии до колена - и чуть расширялись книзу. Их не портила даже отделка серебром. Рубашка была сделана из того же кружева, что и мое платье. Только у меня оно все-таки было на чехле, а у вампира никакого чехла не было. Была только его медово-золотистая кожа - безумно соблазнительная в расстегнутом вороте рубашки. И просвечивающая через пелену кружева. Так соблазнительно близко. Так недосягаемо далеко…

И толстая серебряная цепь, на которой висел медальон с чернением, как и у меня.