Библиотека царя Гороха - Дарья Александровна Калинина

Потом Саша подвез Манифик до ее дома. Всходило солнце. Над округой стояла та особая звенящая тишина, которая бывает только ранним утром. Потихоньку начинали раздаваться птичьи голоса. Робко и нерешительно запела крапивница, за ней иволга, а потом и вездесущие воробышки подняли гомон, прыгая по веткам облюбованного ими куста рябины.

Молодые люди оставили машину, взялись за руки и сделали большой круг вокруг всего культурно-просветительского центра господина Загорского. Было так хорошо, тихо и безлюдно! Поэтому одного круга им показалось мало, без колебаний они зашли на второй круг, потом даже не заметили, как пошли на третий. Они разговаривали и не могли наговориться. Смотрели друг другу в глаза и не могли насмотреться. Минуты складывались в часы. И даже Барон, который обожал долгие пешие прогулки и первые два круга был без ума от счастья, на третьем начал вопросительно поглядывать на своего хозяина.

– Сколько же можно? Одни и те же запахи! Хозяин! Ау! То есть гау!

Но хозяин не замечал ничего вокруг. Он смотрел только на свою спутницу и видел только ее одну. Барону не оставалось ничего другого, кроме как смириться и двинуться на четвертый круг.

Пока гуляли, рассвело. Стал появляться народ. Уединение их уже не было таким романтическим. Да и ноги у всех троих уже побаливали.

– Домой?

– Да.

Они как раз подходили к воротам, когда над улицей разнесся чей-то громкий крик:

– А я вам говорю, что вы мне их вернете! Все до единой! А иначе я вас засажу! И вас, и вашего хозяина – жулика! Все вы тоже тут жулики! Это мое имущество. Мало ли что я вам их продала. А теперь требую вернуть взад!

Голос показался Саше знакомым. И когда они обогнули угол, то он увидел ту самую полную женщину, которая сначала пыталась проникнуть зайцем на концерт, а потом сдала в библиотеку собрание сочинений Бальзака.

Рядом стоял библиотекарь, которого Саша видел в первый свой визит, и уныло твердил:

– Женщина, я вам в сотый раз повторяю, нет у нас ваших книг.

– Верните их мне! Я их вам оставила. Куда вы их дели?

– Их нигде нет. Я же вам показывал.

– Найдите! Где хотите, найдите и верните!

Внезапно женщина изменила тон, с угрожающего он превратился в просительно-плаксивый.

– Поймите, дорогой вы мой, я книги вам продала, домой приехала, коробку с эклерами купила. Мои любимые, с французским кремом. Объедение. Съела их все без остатка и легла спать довольная, словно слон. А сегодня ночью мне моя мамочка внезапно приснилась. То не снилась никогда, а тут вдруг приснилась. Стоит, смотрит и укоризненно головой так качает. «Что же ты, доченька, – говорит, – книжки продала, которые папа твой покупал. Через всю страну он на себе их вез, чтобы мне подарить. В нашей студенческой комнате в общежитии они стояли, мы их даже самым близким не давали, чтобы не потеряли. А ты вот так взяла и продала!» Проснулась я, а на глазах слезы. И сразу к вам. Всю дорогу ревела. Верните!

– Я бы рад. Да нет у нас ваших книг. Сами видели. Вы же всю библиотеку уже вверх дном перевернули.

Женщина приготовилась возражать, но Саша подошел к ней ближе и осторожно дотронулся до плеча.

– Мне кажется, я знаю, где ваши книги. Пойдемте.

И когда он открыл дверцу своего багажника, тетка издала радостный вопль.

– Мои! Те самые! Родненький! Да откуда же это они у тебя?

– С ними все в полном порядке. Немножко попутешествовали, а так норм…

Договорить он не успел. Женщина издала громкий крик и кинулась обнимать Сашу. Так как весила она с добрый десяток пудов, то ребра Саши тут же откликнулись на объятия.

Саша застонал от боли, но счастливица восприняла его стон как поощрение и стиснула Сашу еще сильней. В общем, из ее объятий он вышел изрядно помятый и с твердым ощущением того, что теперь ему точно нужно в больницу. Те ребра, которые уцелели после объятий Петра, сумел доломать этот нежный слон бальзаковского возраста.