Крона огня - Владимир Свержин

– Заливайте смолу в горшки! Мы покажем этим тварям! – Она сама не ведала, что намеревалась им показать.

В этот самый миг над замком стремительно пронеслась ширококрылая тень, одна, вторая, за ними еще две. Брунгильда задрала голову к синему, в редких облаках, небу.

– Драконы! – не скрывая обуревавшей ее радости, заорала благородная дама и замахала руками, точно демонстрируя крылатым стражам место для посадки. – С нами Бог! Мы спасены!

Глава 25

Когда у тебя на руках все козыри, судьба непременно решает сыграть в шахматы.

Летописцы об этом дне, должно быть, написали так: «Сошлись тогда в широком поле под стенами замка Форантайн невиданные рати. Не было такого впредь и, даст Бог, никогда более подобного не случится. Ибо люди и драконы сражались с иными людьми и мерзкими чудищами, коим даже имени нет, кроме общего прозвания – хаммари».

Но поскольку вышеозначенные летописи затерялись во мгле веков и не дошли до наших дней, ученые-маловеры до сих пор наивно заявляют, что не только хаммари, но и драконов нет и никогда не существовало. Оставим невеждам их убежденность, как пустую кость голодным псам. Нам-то с вами известно, насколько эти умники, сомневающиеся во всем, чего не видно из окна их кабинета, далеки от истины. Куда дальше, чем были хаммари и те, кто пошел вместе с ними в тот роковой день, от ворот замка Форантайн. А потому насколько можно точно и подробно поведаем обо всем, что случилось в необычайный день, вошедший далее не в нашу историю, как День Святого Дагоберта.

Четверо драконов на бреющем полете, широко расправив огромные крылья, пронеслись над крышами Форантайна. Видя радостное возбуждение хозяйки замка, весь остальной гарнизон, хоть и с некоторой опаской глядевший в небо, тоже бурными возгласами приветствовал нежданную подмогу. Когда же вскоре над лесом, скрывавшим от глаз парижский тракт, на горизонте также показалось облако пыли, защитники Форантайна и вовсе с ликованием начали стучать клинками о щиты, демонстрируя буйный восторг. Сам кесарь Дагоберт, покрытый ратной славой в битве с абарами, вел свои войска навстречу вражеским полчищам.

Командовавший неприятельскими ратями Пипин Геристальский также не замедлил по достоинству оценить произошедшие на поле боя изменения. Надежда с ходу всеми силами обрушиться на беззащитный замок, взять его на копье, растаяла, как дым. И без того Форантайн был готов к обороне, так что даже с помощью хаммари удалось бы захватить лишь развалины, густо политые кровью. А теперь вдобавок еще эти проклятые драконы и войско юного кесаря…

«Как только он проведал о моих планах?! – надменное лицо вельможи исказила брезгливо-презрительная усмешка. – Ну что ж, много знаний – много печали. – Он посмотрел в синее небо, где, разворачиваясь в линию для атаки, парила четверка драконов. – Конечно, обычному человеку с такими опасными тварями тягаться глупо, но у хаммари к стражам рубежа свои вечные счеты. Пусть же они ими и занимаются. А я, – Пипин, будто намереваясь лично броситься в атаку, вытащил преподнесенную черным господином спату, – я позабочусь о драконьем выродке и его глупых людишках. Мы уничтожим их всех до единого!»

Пипин вскочил на коня и взмахнул клинком, будто отрубая голову невидимому врагу. Сопровождавшие военачальника бароны ответили ему громогласно, но все же без особого энтузиазма. Одно дело рубить соседей и приятелей в спорах за соседний виноградник или охотничьи угодья, и совсем другое – когда в спину тебе дышат чудища, какие и в кошмарном сне не приснятся. Заметив это, Пипин Геристальский поморщился, но продолжал командовать, надеясь собственным примером вдохновить приунывшие войска. Он кивнул одному из пажей:

– Во весь опор скачи к Шарлю, пусть отводит свой отряд. А вы, – он повернулся к стоявшим чуть поодаль соратникам, – разворачивайте отряды широкой дугой, крепите фланги. Драконы – не ваша забота, ваша – люди. И помните, большая часть из них – богатеи с того берега Луары, они слишком любят жизнь, чтобы доблестно сражаться. Возьмите их голыми руками, на каждом из них драгоценностей больше, чем в сокровищнице каждого из вас. Каждый из пленных – это изрядный выкуп! Каждая голова – достойная награда от меня. Вперед, мои славные воины! Я дарю вам всех этих негодяев!

Мы развернем строй между лесом и виноградниками и тем обезопасим фланги. Когда же Дагоберт ударит, ложно отступим в центре, чтобы крылья нашего строя сомкнулись и окружили этого драконьего ублюдка и всех, кто пошел за ним. А потом я возьму Форантайн, – наверняка, увидев, как мы расправились с кесарем, тамошние бароны не пожелают более обнажать мечи за безнадежное дело. Я помилую каждого из них, кто добровольно придет под мои знамена. Все же прочие – не заслуживают жизни! Их завоеванные земли будут розданы победителям.

Последнее заявление вызвало несколько больше оживления среди военачальников. Но все же должного ликования в голосах не слышалось. Тогда раздраженный Пипин выкинул последний козырь:

– Смотрите на моего сына, он еще совсем мальчишка, однако любого из вас научит сражаться с врагом.

Среди баронов прокатилась волна глухого ропота, но, все же опасаясь за свою ратную славу, они начали погонять коней, чтобы поскорее выдвинуть свои отряды на указанные рубежи. Сама по себе позиция была недурна и, если укрепить фланги отрядами лучников, набранных из охотничьих селений, то замысел сражения вполне мог удаться и без всяких хаммари. Прямо сказать, присутствие этих тварей за спиной нервировало франков куда больше, чем подступающий все ближе противник.

Между тем войско кесаря уже вышло из дальнего леса и стало разворачиваться для боя. Пипин досадовал: сейчас у него был несомненный выигрыш во времени и, если бы удалось атаковать Дагоберта еще на марше, победа была бы гарантирована. Однако с таким настроением – кто знает, чем обернется атака? Не побегут ли его соратники, утратив плечо соседа? Не решится ли кто из баронов вовсе перекинуться на сторону кесаря? Лишь только в оборонительном бою, когда за спиной его армии стоят хаммари, когда сами его люди будут повязаны кровью – можно рассчитывать на успех! Конечно, оборона куда менее почтенна, нежели прямой бой, отчаянный натиск сшибки. Но победа оправдает все! Остановить его контратаку будет невозможно! Совершенно невозможно!

Пипин еще раз взглянул на поле недавней схватки. Поредевший, но все еще грозный, отряд Шарля неспешно отступал, чтобы соединиться с его основными силами. Отяжелевший после хорошего обеда хаммари, обляпанный каплями горящей смолы, израненный окованными стрелами баллист, обиженно ревел и щелкал зубастыми челюстями на кромке рва. Ни перепрыгнуть, ни достать врага, спрятавшегося за высокими зубцами крепостной стены, тварь не могла, однако все еще не оставляла безнадежных попыток. Все новые горшки с горящей смолой летели в голову израненного чудовища. Тот разъяренно колотил хвостом по земле, однако даже и не думал отступать. В конце концов, измотанный и подраненный меткими попаданиями, жуткий монстр рухнул в ров, продолжая уже не реветь – подвывать все тише и тише.

Это зрелище не слишком порадовало выстроившееся под знаменем Пипина войско. Заметив это, он заорал:

– Что приуныли? Разве не видите – теперь у нас есть отличный мост под стенами замка! Как только перестанет дергаться, мы перейдем по нему и вытащим мою чертову сестрицу, как занозу из задницы!

Но сказать это было куда легче, чем сделать. Радостные возгласы защитников Форантайна слились в единый гул с боевыми кличами отрядов кесаря. Те строились отчего-то под углом к позициям Пипина, имея на одном фланге замок, другим же упираясь в лес. Они продлевали линию, строясь даже вовсе в перелеске, на дороге к аббатству, явно намереваясь обойти фланг Пипина.

– Ну, ничего, – процедил тот, наблюдая за боевыми приготовлениями кесаря, – сейчас мы посмотрим, кто из нас чего стоит.

«И был в тот день бой и сеча великая, так что земля уже не принимала мертвых, а кровь лилась вешними ручьями. Будто воинство людское сделано было из снега и под ярким солнцем растаяло».

Лис размял плечи и проверил, легко ли выходят стрелы из колчана на боку.

– Ну что, смертнички, покувыркаемся? – недобро процедил он, глядя на строй баронских отрядов с противоположной стороны поля.

Стоявший рядом с ним Дагоберт также не сводил глаз с противника.

– Бароны не спешиваются и стоят рядом со своими отрядами, – будто в пространство бросил он. – Стало быть, до последнего воевать не готовы.

– Это еще почему? – спросила Женя, не успевшая еще скрыться под защиту крепостных стен.

– Они не умеют так ловко сражаться в седле, как ваш сэр Жант, – напомнил юный кесарь. – И кони их значительно хуже. Но если остались в седлах, то, стало быть, готовы, если припечет, бежать с поля боя.