Гарри Поттер и Кубок Огня - Джоан Роулинг

- Проверка... я Рита Скиттер, репортёр "Прорицательской газеты".

Гарри быстро перевёл взгляд на перо. Оно, стоило Рите заговорить, принялось строчить, скача по пергаменту:

Рита Скиттер, привлекательная блондинка, 43, чьё злодейское перо проткнуло множество непомерно раздутых репутаций...

- Чудненько, - в который уже раз произнесла Рита, оторвала верхний кусок пергамента, скомкала и запихнула в сумочку. Потом склонилась к Гарри и начала беседу: - Итак, Гарри... что заставило тебя решиться подать заявку на участие в Турнире?

- Э-э-э... - опять замычал Гарри, но его отвлекло перо. Хотя он ничего ещё не сказал, оно забегало по пергаменту, оставляя за собой свежие строки:

Ужасный шрам, печальный сувернир трагического прошлого, уродует милые черты лица Гарри Поттера, чьи глаза...

- Не обращай внимания на перо, Гарри, - велела Рита Скиттер. Гарри неохотно перевёл взгляд на неё. - Так что же - почему ты решил участвовать в Турнире?

- Я ничего не решал, - ответил Гарри. - Я не знаю, каким образом моя заявка попала в чашу. Я её туда не помещал.

Рита подняла густо начернённую бровь.

- Ладно тебе, Гарри, тебе же за это ничего не будет. И так понятно, что тебе вообще не следовало подавать заявку. Но об этом не беспокойся. Наши читатели любят тех, кто бросает вызов обществу.

- Но я не подавал заявки, - повторил Гарри, - и я не знаю, кто...

- Какие чувства ты испытываешь по поводу предстоящих состязаний? - перебила Рита Скиттер. - Готов к бою? Или нервничаешь?

- Я про это ещё не думал.... наверное, нервничаю, - признался Гарри. При этих словах все его внутренности неприятно сжались.

- В прошлом бывали случаи, когда чемпионы умирали, знаешь? - лёгким тоном спросила Рита Скиттер. - Ты об этом думал?

- Ну... говорят, что сейчас всё будет гораздо безопаснее, - ответил Гарри.

Перо со свистом носилось по пергаменту, взад и вперёд, как будто каталось на коньках.

- Впрочем, тебе ведь и раньше доводилось заглядывать смерти в лицо, не так ли? - продожила Рита, заглянув ему в глаза. - Как, по твоему мнению, это отразилось на твоём характере?

- Э-м-м, - в очередной раз замялся Гарри.

- Тебе не кажется, что психологическая травма прошлого вызывает у тебя стремление доказать, на что ты способен? Быть достойным собственного имени? Тебе не кажется, что искушение принять участие в Тремудром Турнире возникло у тебя оттого, что...

- Не было у меня никакого искушения, - Гарри начал раздражаться.

- Ты помнишь своих родителей? - перекричала его Рита Скиттер.

- Нет, - бросил Гарри.

- Что, как ты считаешь, они бы почувствовали, если бы узнали, что тебя выбрали для участия в Тремудром Турнире? Они бы гордились? Беспокоились за тебя? Рассердились бы?

Гарри разозлился по-настоящему. Откуда, скажите на милость, мог он знать, что бы чувствовали его родители, будь они живы? Он чувствовал на себе пристальный взгляд репортёрши. Он наМоудился и, избегая её взгляда, посмотрел на строчки, льющиеся из-под пера:

Разговор вдруг касается родителей, которых мальчик едва помнит, и поразительные зелёные глаза наполняются слёзами.

- Никакими слезами мои глаза не наполняются! - возмутился Гарри.

Раньше, чем Рита успела произнести хоть слово, дверца чулана распахнулась. Гарри обернулся, моргая от яркого света. В проёме высилась фигура Дамблдора. Он удивлённо смотрел вниз на ютящихся в чулане.

- Дамблдор! - вскричала Рита Скиттер со всеми ужимками, которые должны были выразить восторг - но Гарри заметил, что и принципиарное перо, и пергамент вдруг исчезли с корзины с пакостеснимателем, а когтистые пальцы Риты проворно защёлкнули сумочку. - Как поживаете? - она встала и протянула Дамблдору большую, мужскую ладонь. - Надеюсь, летом вы читали мою статью о конференции международной конфедерации чародеев?

- Редкостная по своей колкости вещь, - сверкнул глазами Дамблдор. - Особенное удовольствие доставила мне характеристика моей скромной персоны: "замшелый маразматик".

На лице Риты не отразилось и тени смущения.

- Я лишь подчеркнула, что некоторые ваши взгляды немного устарели, Дамблдор, и что многие колдуны-обыватели...

- Я был бы счастлив узнать, Рита, что за грубостью тона кроется определённая логика, - Дамблдор, улыбаясь, любезно поклонился, - но, боюсь, нам придётся обсудить этот вопрос позднее. Вот-вот начнётся взвешивание палочек, а эта церемония не может быть открыта, если один из чемпионов прячется в чуланчике для мётел.

С огромным удовольствием избавившись от Риты Скиттер, Гарри поспешил обратно в класс. Остальные чемпионы уже сидели на стульях возле двери, и Гарри поскорей юркнул на место рядом с Седриком и стал смотреть на покрытый бархатом стол. Там находились четверо из пяти судей: профессор Каркаров, мадам Максим, мистер Крауч и Людо Бэгмен. Рита Скиттер пристроилась в углу. Гарри видел, как она незаметно вытащила из сумочки пергамент, расправила его на колене, пососала принципиарное перо и снова установила его на пергаменте.

- Позвольте вам представить мистера Олливандера, - заговорил Дамблдор, занимая место за судейским столом и обращаясь к чемпионам. - Он прибыл проверить ваши волшебные палочки. Перед началом Турнира мы должны убедиться, что они находятся в безупречном рабочем состоянии.

Гарри обвёл глазами комнату и с изумлением заметил у окна старого колдуна с большими бледными глазами. С мистером Олливандером они уже встречались- это был тот самый изготовитель волшебных палочек, у которого они с Хагридом в магазине на Диагон-аллее три года назад приобрели палочку для Гарри.

- Мадемуазель ДеЛакур, не возражаете, если мы начнём с вас? - выйдя на середину комнаты, обратился мистер Олливандер к Флер.

Флер ДеЛакур стремительно подошла к мистеру Олливандеру и протянула ему палочку.

- Хм-м-м... - промычал он.

Потом спирально крутанул палочкой меж длинных пальцев, и та выпустила сноп розовых и золотых искр. Мистер Олливандер поднёс палочку к глазам и внимательно изучил её.

- Так, - произнёс он тихо, - девять с половиной дюймов... жёсткая... розовое дерево... и содержит... пресвятое небо...

- Волос с голови вейли, - опередила его Флер, - это одна из моих бабушек.

Значит, Флер действительно частично вейла, подумал Гарри, надо не забыть сказать об этом Рону... и сразу вспомнил, что Рон с ним не разговаривает.

- Разумеется, - кивнул мистер Олливандер, - разумеется. Сам я никогда не использую волосы вейл. Я нахожу, что от них палочки становятся чересчур своенравными... Впрочем, каждому своё, и если вам это подходит...

Он пробежал пальцами по палочке, видимо, проверяя, нет ли на ней царапин или выпуклостей, затем пробормотал: "Орхидеос!", и на кончике палочки распустился букет цветов.

- Очень хорошо, очень хорошо, она в прекрасной рабочей форме, - мистер Олливандер ловко ухватил букет и вместе с палочкой преподнёс его Флер. - Мистер Диггори, вы следующий.

Флер скользнула на своё место и улыбнулась Седрику, когда тот проходил мимо.

- Так-так, а это уже моё произведение, не так ли? - в голосе мистера Олливандера зазвучал куда больший энтузиазм. - Да, я её прекрасно помню. Содержит хвостовой волос редкостного экземпляра самца единорога... ладоней семнадцать в холке, не меньше... чуть не проткнул меня насквозь, после того как я дёрнул его за хвост. Двенадцать дюймов с четвертью... ясень... приятная упругость. В превосходном состоянии... Ухаживаешь за ней регулярно?

- Только вчера полировал, - просиял Седрик.

Гарри поглядел на собственную палочку. Она была вся захватана. Он сгрёб в кулак ткань своей робы и постарался незаметно оттереть палочку. Но Флер бросила на него очень покровительственный взгляд, и он тут же прекратил.

Мистер Олливандер пустил через всю комнату цепочку дымных колец, объявил, что он удовлетворён, а затем пригласил: - Мистер Крам, прошу вас.

Виктор Крам поднялся и побрёл, сутулясь и загребая ногами. Он пхнул мистеру Олливандеру свою палочку, надулся и встал, погрузив руки в карманы робы.

- Хм-м-м... - протянул мистер Олливандер, - если не ошибаюсь, это создание Грегоровича? Прекрасный изготовитель, хотя стиль его и не таков, каким я... но тем не менее...

Он поднял палочку повыше и, вращая её перед глазами, изучил миллиметр за миллиметром.

- Так... граб и струны души дракона? - выпалил он, и Крам кивнул. - Толще обычного... весьма жёсткая... десять дюймов с четвертью... Авис!

Грабовая палочка выстрелила как пушка, из её кончика вылетела стайка крохотных, щебечущих птичек и скрылась за окном в неярком солнечном свете.

- Отлично, - сказал мистер Олливандер, возвращая палочку Краму, - у нас остаётся... мистер Поттер.

Гарри встал, прошёл мимо Крама к мистеру Олливандеру и протянул палочку.

- А-а-а-ах, разумеется, - бледные глаза старика вдруг засияли. - Да, да, да. Как прекрасно я это помню.