Вожак младшей стаи - Сергей Калашников

На третьи сутки он просто смирился со всей этой неприятностью, как с данностью. Зная и четко понимая причины болезни, бороться с ними куда как проще. Гораздо правильнее даже — не прятать голову в песок, а посмотреть в глаза опасности и разработать новый план по её устранению. Была подлая мыслишка избавиться от ценного преподавателя под любым предлогом, но с отвращением сразу отвергнута. И вовсе не потому, что видеть её время от времени, хоть издали, стало жизненной необходимостью.

Женщин у Егора было немного, всего три, но были. Безопасные отношения случались во время летних отпусков, в очень сильном отдалении от интерната. Ни к чему не обязывающие связи с подходящими по возрасту и нраву женщинами, не требующими ничего сверх того, что он мог дать. Романы, как правило, начинались мягко, без лишних страстей и так же мирно сходили на нет с его отъездом.

Почему он такого не смог представить сейчас — бог весть? Хотя, решить проблему подобным способом казалось оптимальным вариантом. Завести отношения с какой-нибудь доброй вдовушкой из Ново-Плесецка… Здравая мысль была отметена — никакого отпуска не предвидится еще долго.

Оставалось просто вести себя правильно, держать всё внутри, не давать повода, не заронить и мысли.

Однако ж гром грянул там, откуда не ждали.

О драке старшеклассников директор узнал случайно. Парни мялись и от объяснений отказывались, но и так всё с ними было ясно.

Оказывается, новый преподаватель, милая Фёкла Максимовна, стала предметом не только его воздыханий. Это было досадно и смешно одновременно. Однако смеяться он не стал, наказание и выговор парни приняли спокойно и угрюмо. А Стебелька он вызвал в кабинет. Страшно было думать, что он ей скажет! Как бы это так мягко ей намекнуть, что в школе недопустимо влюблять в себя учеников? Ну понятно, ей только шестнадцать, может и не осознавать. Но как не обидеть, донести? И самому желательно не увязнуть ещё сильнее.

И она пришла. Быстрый взгляд из-под ресниц, вздернутый подбородок, смущение, дрогнувший голос, слова. Будь он один — выругался бы вслух, а так пришлось мысленно вспоминать весь набор служебно-уставного. Фёкла Максимовна оказалась неравнодушной лишь к одному человеку, отчего ученики её в этом плане совсем не интересовали. И этим единственным оказался именно он, Егор Добронравов пятидесяти одного года от роду.

И за что ему такое? Впору было просить у судьбы пощады. Справиться со своим заболеванием трудно, но как быть теперь, зная, что это взаимно?

Разговор с девчонкой пришлось сворачивать резко и твердо. Не дать ей сказать, продержать на расстоянии, сколько возможно — на большее он уже и не надеялся. А там, будь что будет. И пусть остается в неведении, что ему всё известно. Ранить такую девушку будет очень легко, а простить себе — невозможно.

Прочитать её помыслы оказалось до обидного легко, всё ясно написано на овальном милом личике. И не сказать, чтобы интеллектуалка — простая и понятная девушка. Ну а что делать, если именно такая тебе вдруг и понадобилась?

В ответ на его холодный тон в почти детских глазах появилась обида и… что ещё-то? Понять бы!

Егору разговор дался ещё тяжелее — долго потом приходил в себя, а приняв сообщение о самовольной отлучке двух питомцев за пределы лагеря и об опасности их подстерегающей, сорвался с места, решив самолично убедиться… В чем именно — разберется на месте.

Грузовик домчал до озера в рекордные сроки. Открывшаяся взору картина заставила остро осознать, где он собственно находится. Фёкла с ружьем, неподалеку от заваленного ею монстра, красные, заплаканные мальчишки. Симпатичный незнакомец со слонобоем в руках.

Что тут произошло — гадать не пришлось. Девушка говорила холодно и смотрела неласково, и от этого щемило сердце, совсем некстати. От умиления или, от очередного подтверждения, что не ошибся. Незнакомец же, местный парень её лет или чуть постарше, неожиданно вызвал неуместное раздражение, и директор честно признался себе в обычной и отнюдь не благородной ревности.

Это уже не лезло ни в какие ворота. Пора было брать себя в руки, а не предоставлять гордой девушке возможность в течение двух часов добираться до школы пешком. Ага, в компании этого самого незнакомца.

С этого дня жизнь превратилась в подобие ада. Только внутри. Снаружи ему удавалось по-прежнему сохранять спокойствие и невозмутимость. Но наблюдать за крепнувшей дружбой Стебелька с Батоном оказалось отнюдь не простым испытанием.

А потом был тот день, когда Фёкла Максимовна открылась с другой стороны. Только увидев её на своем занятии, он сразу понял, что внутри девчонки горит огонь. Похоже, она была способна сегодня на всё. Он ощутил это, когда просто подошёл поздороваться.

Решение не обращать на неё внимания ничего не дало. Всё равно, куда бы ни отвернулся, чувствовал её взгляд кожей. А Фёкла оказалась настойчивой. Внимания потребовала, а на холодный вежливый ответ, предложила ему погладить шнурки. Каково?

И его тоже отпустило, рассмеялся, глядя в удаляющуюся прямую спину девушки. А чем судьба не шутит, они ведь еще могут стать просто друзьями. И что нужно, чтобы перевести отношения в подобную плоскость? Думал недолго.

Даже порадовался удачному стечению обстоятельств. Прогуляться с ней по Прерии, узнать поближе, навязать нужную манеру общения — дружескую, и никакую иную.

И всё удалось! Помогла и безумная затея девушки с обращением к тараканам — улучшить её комнату в их огромном «улье». Даже приятно, что ей захотелось комфорта а то неуютно как-то было думать о том, что она чудо и идеал, «беспортошница».

Одним словом прогулка удалась на славу, даже кураж девушки, её наплевательское отношение к тому, что он подумает — понравились и подарили надежду — всё получится. Это подтвердилось и по прибытии в школу, где девчонка бросилась в свою обновленную комнату со всех ног — ну чисто ребенок!

Инженерная мысль тараканов, проявленная в комнате Стебелька, немало поразила и позабавила Егора. И грустная дума о том, что ничего подобного он не смог бы ей дать. Она дитя этой земли, аборигенка — запросы её и жизненные ценности ему совсем непонятны.

С легким сердцем оставив девушку наслаждаться подарком дружественных инопланетян, директор просто отправился спать. И плевать на боль в сердце — дружба между ними возможна — и это главное.

И даже уснуть удалось, пусть и не сразу.

От стука в дверь проснулся сразу, и все понял. Все благие намерения летели в тартарары. Пришла. А значит что?

И если бы она только не была так хороша в своей серой тунике под цвет глаз, если бы не маленькие пальчики ног, покрытые красным лаком и сводившие с ума…

Нет, он мог бы собой гордиться. Всё прошло не так уж и плохо. Он сказал свое НЕТ, она приняла. А поцелуй…? Будет его теперь мучить не только взгляд Фёклы, и всего-то делов.

Ну и фиг с ним, что много чего наговорили друг другу, но утром он обязательно помирится с ней, и честно предложит дружбу. Она поймет, и даже простит, женщины — они такие — куда легче прощают самые страшные грехи в то время, когда за сущие мелочи буквально уничтожить тебя готовы. И Стебелёк, будем надеяться, не лишена такого чудесного качества.

Совсем другая часть. Прошло пять лет — Нах-Наху уже девятнадцать.

Глава 25

Новичок

Забор детского сада как раз в месте, где расположен участок той самой группы, в которую мама привела Макса, выполнен фундаментально — металлическая сетка на бетонных столбах, поверх которой на фарфоровых изоляторах натянуты голые провода под напряжением. Не многие дома так серьёзно защищены. Нечто подобное припоминается только на периметре кампуса ГОКа. Ещё сильнее мальчик удивлён тем, что видит и слышит:

Цып, цып, мои цыплятки,Цып, цып, мои касатки,Вы пушистые комочки,Мои будущие квочки,

— на восточный манер поёт рослый плечистый дядька с бугрящимися сквозь ткань футболки мышцами и тихонько пятится. А гурьба великовозрастных шестилеток, таких, которые тут на Прерии уже носят заряженные жаканами маленькие, но настоящие ружья, следует за ним, толкаясь и протягивая руки в сторону воспитателя. Действительно, будто цыплята за курицей.

Просто детский сад. Натуральный. Собственно, вывеска над калиткой так и сообщает «Детский сад Нах-Нах» — Макс умеет складывать буквы в слова и разбирать короткие надписи, сделанные крупным шрифтом.

Мощёная каменной плиткой дорожка ведёт от калитки в сторону низкой постройки, опоясанной широкими верандами. На выступающем за пределы крыши крылечке, прямо на ступеньках, сидит веснушчатая рыжая тётя в белом халате:

— Иди сюда, малыш, — манит она мальчика пальцем. — Покажи язык и скажи «А».

Максим отпускает мамину руку и подходит: