Взлет и падение третьего рейха (Том 1) - Уильям Ширер

Зная Гитлера как бессердечного циника, неспособного любить никого, кроме себя, трудно поверить в его страсть к юной Гели Раубал. Это - одна из тайн его странной жизни. Как и всякая тайна, она не поддается разумному объяснению, ее можно лишь констатировать. В течение всей последующей жизни это можно подтвердить почти с полной уверенностью - Адольф Гитлер ни разу не задумался всерьез о браке. Вплоть до того дня, когда спустя четырнадцать лет решил покончить с собственной жизнью.

Письмо Гитлера племяннице, компрометировавшее его, было возвращено хозяйским сыном при содействии патера Бернхарда Штемпфле, члена католического ордена святого Иеронима и журналиста-антисемита, в свое время помогавшего готовить для печати "Майн кампф". Деньги для выкупа письма, по сведениям Хайдена, предоставил казначей партии Франц Ксавьер Шварц. Таким образом, патер Штемпфле оказался одним из тех, кому стали известны некоторые интимные подробности романа Гитлера с Гели Раубал. По-видимому, он не очень строго держал эти сведения при себе, за что и поплатился жизнью, когда автор "Майн кампф" стал диктатором Германии и в один прекрасный день начал сводить счеты со старыми друзьями.

Источник доходов Гитлера в те годы, когда он приобрел виллу в горах и роскошную квартиру в Мюнхене и разъезжал с шофером в элегантном автомобиле, за который заплатил 20 тысяч марок, не был установлен. Но материалы о подоходных налогах, обнаруженные после войны, проливают некоторый свет на этот предмет. До того как стать канцлером и объявить себя свободным от налогообложения, он постоянно конфликтовал с налоговым управлением. За период с 1925 по 1933 год в финансовом ведомстве Мюнхена накопилось немало сведений на этот счет.

Названное ведомство напомнило ему 1 мая 1925 года, что он не представил сведения о своих доходах за 1924 год и первый квартал 1925 года. Гитлер ответил: "Ни в 1924 году, ни в первом квартале 1925 года я никаких доходов не получал [в этот период он находился в тюрьме]. Прожиточные расходы покрывал займами, которые брал в банке". "А откуда взялись деньги на покупку автомобиля?" - парировал сборщик налогов. Гитлер ответил, что занял их в банке. Во всех своих налоговых декларациях в графе "Профессия" он указывал: "Писатель". В качестве такового он пытался доказать, что значительная доля его заработка шла на расходы, не облагаемые налогом. О том, что у писателей, где бы они ни находились, расходы такого рода бывают, он безусловно знал. Согласно первой налоговой декларации за третий квартал 1925 года, общая сумма его доходов составила 11231 марку, профессиональные расходы - 6540 марок, проценты по займам - 2245 марок. Таким образом, облагаемый налогом доход составил 2446 марок.

В трехстраничной объяснительной записке, напечатанной на машинке, Гитлер оправдывал крупные профессиональные издержки следующим образом: хотя значительная часть расходов была связана с политической деятельностью, эта деятельность, во-первых, помогала ему как писателю-публицисту собрать нужный материал, а во-вторых, способствовала более широкой распродаже книги.

"Если бы я не занимался политической деятельностью, мое имя осталось бы неизвестным и мне не хватило бы материала для политической книги... Следовательно, мои расходы, связанные с политической деятельностью, которая является необходимым условием для профессионального творчества и в то же время гарантией финансового успеха, не могут служить объектом налогообложения...

Финансовому ведомству следует знать, что лишь малая доля выручки за книгу пошла на мои личные нужды; я не располагаю ни недвижимостью, ни капиталовложениями, которые мог бы назвать своей собственностью. Свои личные потребности я ограничиваю самым необходимым, совершенно не употребляя алкоголя и табака, питаясь в самых скромных ресторанах, и, если не считать минимальной квартирной платы, не несу никаких затрат за счет расходов писателя-публициста... Это относится и к автомобилю, являющемуся для меня средством существования. Без него я бы не смог выполнять свою повседневную работу".

Финансовое ведомство пошло только на половину удержаний, и, когда Гитлер обратился в кассационную коллегию, последняя подтвердила первоначальное обложение. Налоговое управление согласилось не взимать налог лишь с половины его расходов. Он протестовал, но все же платил.

Суммы валового дохода нацистского лидера, указанные в налоговых декларациях, довольно точно соответствовали его гонорарам за "Майн кампф": 19843 марки в 1925 году, 15903 - в 1926-м, 11494 -в 1927-м, 11818 -в 1928-м и 15448 - в 1929-м. Поскольку бухгалтерские документы издательств подлежали проверке налоговым управлением, Гитлер не мог указывать меньшие суммы доходов, чем те, которые получал в виде гонорара. А как насчет других источников? О них ничего не сообщалось. Между тем было известно, что он требовал - и получал - крупные гонорары за статьи, которые писал в те годы для нацистской прессы, располагавшей весьма скудными средствами. В партийных кругах роптали: мол, Гитлер очень дорого им обходится. Эти статьи дохода в его декларациях отсутствуют. К концу 20-х годов деньги полились в кассу нацистской партии от ряда крупных баварских и рейнских промышленников, которых устраивала антимарксистская и антипрофсоюзная линия Гитлера. Крупные суммы предоставляли, в частности, Фриц Тиссен - глава стального концерна "Ферайнигте штальверке" и Эмиль Кирдорф - рурский угольный король. Нередко деньги вручались непосредственно Гитлеру. Какую часть этих сумм он утаивал для себя - никто, очевидно, никогда не узнает. Но, судя по тому, с каким размахом он жил перед приходом к власти, в партийную кассу он вносил не все, что получал от своих сторонников.

Разумеется, в период с 1925 по 1928 год Гитлер жаловался на тяготы подоходного налога; постоянно опаздывая с погашением задолженности, просил о новых и новых отсрочках. В сентябре 1926 года он писал финансовому ведомству: "В настоящее время я не в состоянии уплатить налог; чтобы добыть себе средства на жизнь, я был вынужден брать деньги взаймы". Вспоминая потом эти годы, он утверждал: "Долгое время я питался одними тирольскими яблоками. Невероятно, какую экономию мы тогда наводили. Каждая сбереженная марка отдавалась партии". А сборщику налогов он неоднократно заявлял, что все больше и больше залезает в долги. В 1926 году он доложил, что его расходы составили 31 209 марок, а доходы - 15 903. Превышение расходов над доходами, по его утверждению, компенсировалось новым "банковским займом".

И вдруг, в 1929 году, из его налоговой декларации каким-то чудом исчезла, причем исчезла навсегда, статья "Проценты по займам", хотя доход в том году, по его словам, был гораздо меньше, чем в 1928-м. Как отметил профессор Гале, данные которого приведены выше, "произошло финансовое чудо, и он перестал быть должником".

Справедливости ради надо сказать, что Гитлер никогда не придавал значения деньгам, если их было достаточно, чтобы жить с комфортом, и если они поступали к нему не в виде платы за тяжелый труд и не в виде простого жалованья. Во всяком случае, уже в 1930 году гонорары за его книгу утроились, составив около 12 тысяч долларов, и когда потекли деньги от крупного бизнеса, с личными финансовыми проблемами было навсегда покончено. Теперь он мог всю свою неистовую энергию, все способности посвятить осуществлению поставленной цели. Пришло время решительной борьбы за власть, за господство над великой нацией.

Возможности, предоставленные экономическим кризисом

Экономический кризис, разразившийся в конце 1929 года и охвативший, словно огромное пламя, весь мир, предоставил Адольфу Гитлеру шанс, которым он не преминул воспользоваться. Он рассчитывал на успех лишь в период всеобщего бедствия: сначала - когда надвинулись массовая безработица, голод и отчаяние, потом - когда сознание людей оказалось отравлено войной. Но Гитлер был в некотором роде уникален: в отличие от революционеров прошлого он пожелал совершить переворот не до, а после обретения политической власти. Чтобы подчинить себе государство, необязательна революция. Этой цели можно достичь волею избирателей или с согласия правителей нации - иными словами, конституционными средствами. Чтобы набрать голоса избирателей, Гитлеру достаточно было воспользоваться обстановкой начала 30-х годов, когда немецкий народ находился в отчаянном положении; чтобы заручиться поддержкой влиятельных сил, надо было убедить их, что только он может спасти Германию от катастрофы. В то бурное время, с 1930 по 1933 год, хитрый и дерзкий нацистский лидер с удвоенной энергией взялся сразу и за то, и за другое. Сегодня, бросив ретроспективный взгляд на прошлое, легко увидеть, что на руку Гитлеру играло все: и сами события, и слабость горстки растерянных людей, связанных клятвой верности демократической республике, которой они управляли. Но тогда, в начале 1930 года, это не было столь очевидно.

3 октября 1929 года скончался Густав Штреземан. Будучи министром иностранных дел в течение шести предшествовавших лет, он исчерпал свои силы в неустанных трудах, направленных на то, чтобы вернуть побежденную Германию в Лигу Наций, успешно завершил переговоры о планах Дауэса и Юнга, добившись таким образом сокращения репараций до посильных для Германии размеров, а в 1925 году явился одним из главных творцов Локарнского пакта, принесшего Западной Европе успокоение, которого не знало целое поколение народов, уставших от войны и раздоров.