Любовь возврату и обмену не подлежит - Варвара Вьен

На следующий день мы выезжаем в родной город. По приезде расходимся по родственникам, предварительно договорившись встретиться вечером. Всё же нам скоро идти на эту дурацкую встречу выпускников. Не знаю, почему у меня нет желания присутствовать на этом мероприятии. Просто какое-то внутреннее отторжение. Хотя я бы не сказала, что школьные времена у меня были плохие — даже наоборот очень счастливые. Без учёта неразберихи в отношениях с Тимофеем. У меня имелись подруги, с которыми мы хорошо проводили время, с одноклассниками не плохо общались, от учителей никакого негатива не чувствовала к себе. В чём тогда дело — непонятно.

Бабуля встречает меня с тарелкой борща, который как раз только что доварила. С удовольствием съедаю его под одобрительным взглядом любимой женщины.

— Значит, вы наконец-то помирились, — не спрашивает, а утверждает она. — И когда он к нам придёт?

— Кто? — давлюсь мясом, попавшим не в то горло.

— Тимофей твой. Или у тебя есть кто-то ещё? — ехидничает бабуля, подавая мне стакан воды.

— Нет у меня никого! — почти оскорбляюсь.

— Так когда?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Я думала, ты, как только увидишь Тима, с лестницы спустишь его. Ты же грозилась так поступить, насколько мне известно.

— Вот и проверим твоего Тима на вшивость, — почему-то грозит мне пальцем, вызывая на губах улыбку, а дальше — смех. — Пусть зайдёт за тобой перед встречей выпускников.

— Ба…

— Пусть заходит, — с нажимом повторяет женщина. — А там посмотрим, что с ним делать. Доедай давай и марш отдыхать. Знаю же, что планируешь сегодня ночью шляться со своим балбесом.

— Ба! — возмущённо прикрикиваю на развеселившуюся бабулю.

Глава 29

— Я не понимаю, чего ты переживаешь? — говорит Геля, пока я, затаив дыхание, докрашиваю второй глаз. — Ну не съест же твоя бабушка Тимофей, в самом деле!

— Не съест, — соглашаюсь с ней. — Но что-нибудь да сделает.

— Слушай, Тимофей же не бесхребетная креветка, — подключается к разговору Катя, которая до этого момента молчала, потому что клеила своей клиентке ресницы по новой технике, требующей большей концентрации нежели для привычной для девушки. — Он взрослый мужчина, сам разберётся. Считай это небольшим испытанием для него.

— Немного ли для него испытаний? — со скепсисом скашиваю глаза на телефон, на котором маячат лица подруг, которым я позвонила, чтобы не накручивать себя лишний раз перед встречей. Набрала им, потому что девочки в отличии от сестёр Дементьевых и Алёнки могут просто со мной поговорить, выслушать и при этом не подбивать на всякие авантюры. Мне так спокойнее. Не хочу нервничать, у меня и так впереди не лёгкий вечер намечается — прямо чувствую это кожей. — Я ему сколько мозги компостировала-то, а тут ещё моя бабуля…

— Согласись, что не так уж он и страдал, пока вокруг тебя крутился, — хмыкает Ангелина и на некоторое время отвлекается, чтобы ответить кому-то из коллег.

— Да, я что-то не заметила его страданий за десять дней, что мы провели вместе, — соглашается Катюшка. — Так что расслабься, Яна. Предоставь им самим разбираться.

— Да-да. Не отбирай у любимой бабушки повод развлечься, — вернувшись к нам, хихикает Геля. Её смех подхватываем и мы. — А если серьёзно, то я бы посмотрела на это действие.

— И я, — поддакивает подруга.

— Я бы тоже на это с удовольствием посмотрела бы, если бы участниками были не мои близкие, — вздыхаю я и, наконец, заканчиваю с вечерним макияжем.

Но всё же без споров и науськиваний от подруг не обходится. Всё дело в одежде, в которой я собираюсь пойти в школу. Слишком разные у нас мнения. Геля считает, что надо сразить всех на повал роковым дерзким образом. Катя — что надо одеться как бизнес-леди. А мне просто хочется надеть что-нибудь практичное, повседневное. С ещё большим удовольствием я бы осталась дома. Да кто мне позволит-то?

Мы бы ещё долго спорили, если бы ко мне не заглянула бабуля, привлечённая шумом. Она слушает наши препирательства, хмыкает и выходит из спальни, чтобы через несколько минут вернуться с чехлом для одежды серого цвета. Мы одновременно замолкаем и наблюдаем за появлением на свет красивого кружевного платья, слегка облегающего фигуру.

— Как знала, что ещё пригодится, — произносит бабуля, передавая мне его. — Я в нём на выпускной из института ходила. Тогда же познакомилась с твоим дедом, Яна.

Ба придаётся воспоминаниям, пока я облачаюсь в платье. Выхожу из комнаты, чтобы посмотреть на себя в зеркале. Оно у нас единственное, висит в коридоре на большом платяном шкафу. То, что я вижу, мне жутко нравится. Вроде нарядная, а вроде и нет. В нём можно ходить как на праздники, так и в повседневной жизни.

Красота.

Ни разу не видела его у бабули, хотя в своё время перемерила у неё чуть-ли всю одежду, когда маленькой модницей была.

Мои любимые женщины приходят в восторг, когда показываюсь перед их взглядами. Кружусь вокруг себя, чтобы они смогли рассмотреть меня со всех сторон. У бабули на глазах даже слёзы выступают.

— Сюда бы чёрный клатч, — задумчиво тянет Ангелина, и Катя с ней соглашается.

Приходится мне идти на поиски этого клатча — помню, что где-то у меня имелся подходящий. Нахожу его в верхнем ящике рабочего стола. Выглядит как новенький. Это и не мудрено, ведь его мне подарил Тимофей незадолго до нашего расставания. Он остался у бабули, как и другие подарки от парня. Кстати про них…

Достаю шкатулку с украшениями и надеваю комплект из серёжек и колье. Птички отлично подходят к бабулиному платью, а к его разрезу как раз не хватало украшения, которое сейчас подчёркивает открытые ключицы.

— Всё, Тимофей обречён, — заявляет Катюшка, восхищённо на меня глядя.

— Сдохнет от такой красоты, — на свой лад соглашается с ней наша журналистка.

— Геля! — хором кричим на девушку, принявшую после этого самый оскорблённый вид из всех возможных.

Вечером Тимофей заходит к нам точно ко времени, как и обещал. Он застывает на пороге, наткнувшись на суровый взгляд. Бабуля упирает руки в бока и молчит. Ей не хватает ружья на плече и бронежилета на груди, а также боевой раскраски на лице. Пока они меряются взглядами, я разглядываю парня. Деловой костюм ему очень идёт, придаёт сильной притягательности, мужской такой. Появляется желание запереть его дома, чтобы никто кроме меня не мог видеть моего красавца. Поймав озадаченный взгляд серых глаз, понимаю, что кровожадно улыбаюсь.

— Ты помнишь, что я тебе в прошлый раз сказала? — вкрадчивым тоном интересуется бабуля.

— Помню, — спокойно отвечает Тимофей.