Дело всей жизни. Книга первая (СИ) - Громова Ульяна

— Ник, а о чём эта пожилая женщина говорит? — прошептала, обняв мою голову ладошками, наклоняя ухо к своим губам.

Но по тому, как глаза Наоми округлились, а губы сжались в тонкую полоску, я понял, что она услышала. Повернул лицо к Несси и наши губы встретились:

— Просто она постоянно голодная, маленькая. Я, кстати, тоже, ты не забыла?

Но Несси меня просто застрелила полыхнувшим взглядом и сделала контрольный в обе головы — в мою и Наоми:

— Ой, какой ужас! — всполошилась она непритворно. — Подождите! Я сейчас… — она почти бегом метнулась к бару, что-то сказала, бармен кивнул, и через минуту моя девочка вернулась с большим бумажным стаканчиком пепси со льдом. И не успел я ничего понять, как ледяная газировка уже стекала с волос остолбеневшей Наоми. — Сейчас вам будет лучше… — вытряхивая льдинки, участливо заверила и, посмотрев прямо в глаза мачехи, совершенно серьёзно и двусмысленно добавила: — Если надо, я ещё добавлю…

Первой как-то странно всхлипнула Одри. Я обернулся и увидел, как она сжала губы и вытянула челюсть, наклонив низко голову, чтобы не показать мне, как ей смешно. Потом я посмотрел на Экена, в двух шагах от нас облокотившегося на барную стойку, и слышавшего всё, что происходило. Он, собрав губы в кулак, тоже давил желание рассмеяться, но его глаза просто дико хохотали. Бармен скрылся за стойкой, будто что-то потерял. Келли растворилась в темноте служебного коридора, немногие посетители не обращали на нас внимания, занятые разговорами и едой.

Я посмотрел на Несси. Наверное, даже когда она меня лупила, я не чувствовал такого ошеломления и… кайфа. Я не верил, что это сотворила моя робкая девчонка, и мысль о том, что я вообще её не знаю, слетела с языка словами удивления:

— Да ладно…

Напряжение треснуло ультразвуковым воплем мачехи:

— Щенок! Пошёл вон со своей сучкой! Фак тебе, а не ресторан! Убирайся отсюда к чёртовой матери!

Несси виновато сморщила носик, не обращая внимания на вопли утиравшейся Наоми, прыснувшей в подсобку, и пожала плечами:

— Как-то… само получилось, — выдохнула и ткнулась лбом мне в плечо.

И это было так искренне и непосредственно, так наивно и неожиданно, что я не смог ляпнуть ничего лучше, чем:

— Так быстро и виртуозно сделки мне даже матёрые конкуренты не срывали…

Одри и Экен разъехались, а я повёз Несси в многоуровневый ресторан с несколькими залами, открытыми переходами и террасами с великолепным видом на Манхэттенский мост. По дороге поглядывал на неё и диву давался — сколько чудес притаилось в этой девчонке! Совершенно простая, хрупкая и робкая, она в последние дни буквально преобразилась. И дело даже не в сексе. Она будто расправила плечи и выпрямила спину, хотя никогда не страдала сутулостью. Я даже не задумывался об этом до вот этой смелой выходки.

— Несь, признайся, с чего вдруг?

Она отвлеклась от разглядывания мелькавших за окном авто витрин и посмотрела на меня:

— Да не знаю я… Ревность…

— Ты меня ревнуешь? — почему-то это удивило.

Смысл ревновать, если нам быть вместе осталось всего ничего, да и то потому, что я не могу отправить её в пустой дом в одиночество — сначала нужно перевезти её семью. Я бы не продлял ни её, ни свою агонию чувств, но, видит Бог, я всё же радовался, что мы ещё побудем вместе — перед смертью не надышишься. Мне не хотелось говорить ей, что ревновать такого как я — губительно для неё. Но в который раз убедился в правильности своего решения — всю жизнь со мной её будет отравлять ревность, ведь я могу изменить в любой момент не потому что хочу, а потому что секс для меня — способ выжить. Уму непостижимо, как я не трахнул Наоми на пандусе.

— Ревную. Ничего не могу сделать с этим… — Лишнее подтверждение моих мыслей. — Никита, я не должна спрашивать, но…

Она замялась, подбирая слова, кусая губу, и я облегчил ей задачу:

— Я трахал её до того как узнал, что она любовница отца. А теперь еще и его жена. Она нимфоманка.

Наверное, моей девчонке это неприятно слышать, но я обманывать не собирался — нет ничего хуже лжи во спасение и лжи из сострадания. Это удобные иллюзии. Но в наших с Несси отношениях им не может быть места. Хотя… Иллюзия поможет ей меня возненавидеть, сублимировать её любовь ко мне в ненависть. Кажется, сейчас я понял, как поставлю точку в наших незабываемых, но недолгих отношениях.

— Всё же это было жестоко. Тебе её не жаль?

Я покачал головой:

— Нет. Хотя прекрасно знаю, что она чувствует. — Несси вздохнула. — Я не стал лучше от того, что ты любишь меня, маленькая…

Хотел добавить, что я стал хуже. Потому что когда отпущу её, только дьяволу известно, как я это переживу. И стоит ли вообще жить. Однажды почувствовав себя человеком, очень тяжело осознавать, какой я в сущности козёл.

— Никита, это была важная сделка? — шумно вздохнув, спросила Несси, глядя на меня исподлобья.

— Очень, — ответил серьёзно и отвернулся, чтобы не показать, что едва сдерживаю улыбку. — И за её срыв ты жестоко поплатишься.

— О, флаг Америки! — девчонка хлопнула себя ладошками по щекам — видно, они у неё запылали от стыда. Но уже через несколько секунд она повернулась ко мне. — Никита, может, она остынет, и вы подпишите договор, или что там у вас? Я извинюсь… — Я рассмеялся, и тут же получил по руке сочный шлепок и возмущённый возглас: — Ты специально, да?!

— Ты такая очаровательная, Несь, прости, не смог удержаться. — Я взял её ладошку, положил себе на ногу и накрыл рукой, сцепив пальцы.

— А если серьёзно? Я натворила дел, да?

— Да нет никакой нужды в этой сделке. Это не единственный ресторан на Манхеттене. Куплю другой.

— Зачем покупать, если нет нужды?

— Пришло время платить по счетам. Не бери в голову. Лучше расскажи, почему ты решила стать парфюмером?

Она на минуту замолчала, отвернувшись к окну, потом вздохнула.

— Вообще, парфюмер — это тот, кто духи по готовым рецептам собирает. Или кто новые придумывает. Таких в мире меньше ста человек.

— Не очень большая конкуренция, — я взглянул на Несси и улыбнулся. — Ты будешь лучшей.

Несси покачала головой.

— Нет. Я буду единственной — я хочу создавать индивидуальные ароматы, — она замолчала, вздохнула и повернулась ко мне. — Никита, я не сказала тебе спасибо за «Demeter»…

— Не надо, маленькая…

— Я скажу тебе спасибо по-другому…

Глава 20. Во всём виноват Макуиточтли

Самое приятное дело в жизни требует хорошей физической формы,

иначе оно становится пресным трахом.

Ланч в ресторане в вип-зале — это далеко не то же самое, что ланч в кафе у Стейры. Но я поймала себя на мысли, что придирчиво присматриваюсь к официантке и хостесу, что ищу в тарелке хотя бы намёк на сама не знаю что… какую-нибудь оплошность шеф-повара при оформлении блюда вроде неровно растянутой кляксы соевого соуса под суши с копчёным угрём. Удивлялась сама себе — неужели во мне дремлет капризная сучка, каких немало видела в кино? Этакая стерва с замашками королевы.

Но потом поняла — я просто ищу, чем так отличается весь остальной мир от мира миллиардеров. Ищу в мелочах: в толщине кусочка хлеба, в дизайне еды в моей тарелке, в интонации официантки, в цвете занавесок, в окружности круглого столика… Искала и не находила. Никита наблюдал за мной с интересом, пока я крутила головой по сторонам и трогала всё, до чего могла дотянуться.

— Несь, что происходит? — наконец, спросил он, когда нам разлили по бокалам сухое белое вино с шикарной ароматикой.

Я надышаться им не могла, с восторгом отмечая, как отзвучала высокая нота и распустилось сердце — белая акация, зелёное яблоко, свежий ветер и скошенная трава. Ммм… Такого нет в винной карте забегаловок.

Отличие номер раз.

— Пытаюсь понять, что в вип-обслуживании не так.

— А что не так?

— На вид — обычный зал. Меню тоже вполне понятное: нет обёрнутой в золото сосиски или платинового с алмазами соуса к мясу. Да и вилки простые — даже не серебро.