Катынь. Ложь, ставшая историей - Елена Прудникова

Но похороненный под кучею окровавленных обломков, откуда-то из Англии, жалобно, но упорно стонет загробный голос эмигрантского правительства Польши: „Польша от моря до моря“, то есть Польша с Литвой, Латвией и Украиной. В Варшаве в январе 1940 года — когда в городе не было ни топлива, ни хлеба, местами не было и воды, когда немцы вылавливали польскую интеллигенцию, как зайцев на облаве, и отсылали её на гибель в концлагеря, когда над страной повисла угроза полного физического истребления — и когда безумные рестораны столицы были переполнены польским „цветом общества“, пропивавшим последнее своё достояние — цвет Польши всё-таки жил мечтой о политической, культурной и религиозной миссии Польши на варварском русском востоке. Вы скажете — сумасшествие! Я скажу — истерика поляков. Но Польша будет считать эти планы разумными, исполнимыми и само собою разумеющимися. Это есть польская доминанта. Это есть внутреннее „я“ страны, от которого страна отказаться не может…»

Доминанта — это не головной мозг, а спинной. Задача же мозга головного в данном случае — обосновывать могучие веления инстинкта. Иной раз это получается очень забавно.

Есть в Википедии статья о польском восстании 1830 года, и стоит перед ней предупреждение:

«Нейтральность этого раздела статьи поставлена под сомнение».

То есть она настолько пропольская, что это заметили даже составители «вики». И вот что там написано:

«…Нарушения конституции были не единственной и даже не главной причиной недовольства поляков, тем более что поляки в остальных областях бывшей Речи Посполитой, то есть Литве и Руси (так называемые „восемь воеводств“) не имели никаких конституционных прав и гарантий. Нарушения конституции накладывались на патриотические чувства, протестовавшие против чужеземной власти над Польшей вообще; кроме того, так называемая „конгрессовая Польша“, или „конгрессовка“, занимала лишь небольшую часть исторических земель Речи Посполитой, являющихся этнической Польшей. Поляки же (ополяченная шляхта Западной Руси, т. е. Беларуси и Украины, и Литвы), со своей стороны, продолжали воспринимать свою родину в границах 1772 года (до разделов) и мечтали о её восстановлении».

Итак, согласно логике данного пассажа, под этнической Польшей понимается вся Речь Посполитая. Причём на бывших литовских территориях поляки — это ополяченная украинская и литвинская шляхта. То, что там присутствует и неополяченная шляхта — к делу не относится, а спрашивать о простом народе и вовсе бессмысленно. Всё, что не соответствует польским интересам, даже не выносится за скобки, а попросту не существует.

Логика сия неизменна со времён Сигизмунда: любая земля, на которой поселился поляк, является Польшей, любая земля, часть жителей которой удалось научить польскому языку и перекрестить в католичество, тоже является Польшей. Например, Смоленск… ведь брали же! М-да, если точка зрения действительно такова, переговоры бесполезны — в Сибири тоже жили поляки, которых ссылали туда после восстаний, так что Варшава вполне может продлить свои притязания до самого Тихого океана.

По-видимому, это не единственная доминанта польской элиты — иначе с чего бы Гитлер взялся уничтожать польских офицеров, а не использовал в войне на востоке? Но нам интересна именно эта составляющая. Сталинское правительство не произносило слова «доминанта» — это термин Солоневича, — но, вне всякого сомнения, знало всё им изложенное. Стоит ли удивляться, что накануне страшной тотальной войны носителей этой «доминанты» не рискнули отпустить на свободу, вне зависимости от того, где находился их дом: на территории «Восточной Польши» или в генерал-губернаторстве?

Впрочем, к тому времени Польша уже была двадцать лет как свободна и смогла продемонстрировать свою новую политику, которая явилась точным продолжением старой.

Глава 8

Террорист во власти

Они хотели не свободы для себя, а рабства для других.

Быть может, наш граф и сволочь —Но здесь рождён.Ступайте к себе на полночь,Мы вас не ждём…

Итак, в начале XX века Польша по-прежнему была разделена между тремя государствами: Австро-Венгрией, Германией и Россией. Если бы Россия не ввязалась в мировую войну… Впрочем, если бы Россия не ввязалась, то, может статься, и самой мировой войны бы не было, а случилась бы очередная франко-германская заварушка. Альтернативная история — штука туманная, конечно… но вот что ни одно из этих трёх государств ни при каких обстоятельствах не было заинтересовано в существовании независимой Польши — сие есть медицинский факт.

Однако волею большой европейской политики три империи схлестнулись между собой в смертельной грызне — и именно польские земли оказались на линии противостояния. Соответственно, каждый из противников пытался склонить их население на свою сторону.

Николай II ещё в начале войны пообещал объединить все польские земли (как свои, так и те, которые Россия отнимет у Германии и Австро-Венгрии) в автономное государство в составе Российской империи. Однако гнусная реальность, как обычно, внесла коррективы в красивые планы. Отнять земли не удалось, наоборот — противники оккупировали и тот кусок Польши, что принадлежал России. Так что 5 ноября 1916 года именно Германия и Австро-Венгрия, повторив финт Наполеона, провозгласили Польское Королевство.

Занятное это было государственное образование: оно не имело ни границ, ни короля. За неимением монарха страной правил Регентский совет, в который входили: Александр Каковский, архиепископ Варшавы, князь Здислав Любомирский, мэр Варшавы с 1915 года, и Юзеф Островский, бывший глава польского представительства в Госдуме. Из кандидатов на польский престол наиболее вероятным считался австрийский эрцгерцог Карл Стефан, говорили даже, что и сам император был бы тоже не прочь — хотя зачем ему такая головная боль, постичь невозможно…

Итак, государство являлось условным, однако вывеска висела. Германцы разрешили польский язык в образовательных и государственных учреждениях — русский немцам всё равно был без надобности, а немецкий можно ввести и потом[61]. Позволили печатать собственные деньги и завести свою армию. Нетрудно догадаться, что именно в армии-то всё и дело — королевство должно было стать верным союзником Германии в войне.

Однако тут получилось не как у Наполеона. Мобилизация, которую проводил полковник польских легионов Владислав Сикорский (тот самый!) дала ничтожнейшие результаты: за всё время существования Королевства удалось поставить под ружьё лишь 5 тысяч человек.

Свои игры шли в Париже. 15 августа 1917 года представители ряда польских буржуазных партий (в первую очередь национал-демократической) образовали Польский национальный комитет. Целью его было создание с помощью Антанты независимого польского государства (естественно, в границах 1772 года). В сентябре-ноябре 1917 года правительства Франции, Великобритании, Италии и США признали ПНК официальным представительством польского народа.

Во главе комитета стояли председатель НДП публицист Роман Дмовский и Игнатий Падеревский, знаменитый пианист, решивший поиграть не только на рояле, но и в политику. Политические взгляды Падеревского загадочны — он известен как яркий борец за независимость Польши, и только. Что касается Дмовского, то до 1917 года он был настроен относительно прорусски (за неимением лучшего), а потом являлся сторонником создания мононационального польского государства — но, конечно, в границах 1772 года. Устранить же противоречие между мононациональностью и границами державы он предполагал с помощью насильственной полонизации украинцев и белорусов и депортации евреев. Как видим, ничего нового.

Все эти деятели увлечённо занимались формированием польских вооружённых сил на всех фронтах мировой войны. Это не было чем-то новым — начиная с самого раздела, на стороне государств, сражавшихся против Германии, Австрии или России, воевали польские добровольческие отряды. Первый польский легион появился ещё в годы русско-турецкой войны 1768 года. Затем поляки выступили на стороне Наполеона. В 1848 году легион в составе 500 человек появился в Риме, где итальянцы сражались против австрийского господства. В том же году два подобных формирования были созданы в Венгрии, выступив на стороне венгерской революции — опять же против Австрии. В 1877 году в Стамбуле турки сформировали два польских отряда, которые выставили против России.

Однако тут всё нормально, просто и понятно. А вот как поведут себя поляки, когда обе стороны конфликта в своё время участвовали в разделе их родины?