Незримый клинок - Роберт Сальваторе

– Такова магия, – вмешался Киммуриэль. – Неведомая и неуправляемая.

Рай'ги метнул в него гневный взгляд. Но Джарлакс, которому хотелось пользоваться и волшебством, и псионическими силами, лишь примирительно улыбнулся.

– Разузнай побольше и о них, и об этом предмете, – велел он жрецу. – Если он нас зовет, то, быть может, разумно будет ответить на его зов. Далеко ли они, и как скоро можно до них добраться?

– Очень далеко, – ответил Рай'ги. – И очень скоро. Они отправились в длительное путешествие, но на каждом шагу сталкиваются то с великанами, то с гоблинами.

– Похоже, этот магический предмет не слишком разборчив и всем подряд предлагает стать его новым хозяином, – саркастически заметил Киммуриэль.

– Они сели на корабль, – продолжал Рай'ги, пропуская замечание мимо ушей. – Похоже, они вышли из большого города Глубоководье, это далеко, на Побережье Мечей.

– Но плывут на юг? – с надеждой спросил Джарлакс

– По-видимому, – ответил Рай'ги. – Но это не имеет значения. Ведь есть магия и псионические силы, разумеется, – добавил он с почтительным полупоклоном в сторону Киммуриэля. – Воспользовавшись ими, можно оказаться рядом с отступником так же легко, как если бы он был в соседней комнате.

– Тогда продолжай следить за ним, – сказал Джарлакс.

– Но разве мы не должны отправиться сегодня вечером в гильдию? – уточнил Рай'ги.

– Твое присутствие будет необязательно, – ответил наемник. – Этой ночью состоится встреча только мелких гильдий.

– Но даже мелкие гильдии достаточно дальновидны, чтобы нанять чародея, – заметил жрец.

– Чародей в этой гильдии – приятель Энтрери, – со смехом сказал Джарлакс, так что можно было подумать, что и беспокоиться тут не о чем. – А в другой гильдии – всего лишь хафлинга, не слишком искушенные в волшебстве. Наверное, ты понадобишься завтра. А сегодня ночью продолжай наблюдать за Дзиртом До'Урденом. В конце концов, это может оказаться самым важным козырем.

– Имеешь в виду неизвестный волшебный предмет? – спросил Киммуриэль.

– Имею в виду, что Энтрери не хватает воодушевления, – ответил Джарлакс.

Жрец недоуменно развел руками:

– Мы предлагаем ему власть и богатство, о каких он и мечтать не мог. А он идет к своему собственному счастью так, как если бы ему предстояло встретиться один на один с самой Паучьей Королевой.

– Он не сможет наслаждаться ни властью, ни богатством, пока не разрешит внутренних противоречий, – объяснил Джарлакс, самым большим даром которого было умение проникать в тайные мысли как друзей, так и врагов, причем не прибегая к каким-то сверхъестественным способностям, лишь благодаря опыту и проницательности. – Но не надо опасаться его нынешнего равнодушия. Я достаточно хорошо знаю Артемиса Энтрери и могу утверждать, что он будет на высоте вне зависимости от того, заинтересован он лично или нет. Среди людей нет никого опаснее и изворотливей его.

– Жаль, что у него такая светлая кожа, – вставил Киммуриэль.

Джарлакс лишь усмехнулся. Он-то отлично понимал, что, если бы Артемис Энтрери был рожден дроу в Мензоберранзане, он стал бы одним из величайших боевых наставников, а может, вознесся бы и еще выше. Вероятно, он мог бы стать соперником Джарлакса.

– Поговорим в благословенной тьме туннелей, когда огонь Нарбондель вознесется на самую вершину, – обратился он к Рай'ги. – Мне нужно знать больше.

– Успеха тебе с делами гильдий, – ответил Рай'ги и, откланявшись, вышел.

Джарлакс повернулся к Киммуриэлю и кивнул. Пришло время отправляться на охоту.

Все другие народы считали хафлингов с ангельскими личиками большеглазыми. Но глаза четырех коротышек, сидевших вместе с Двавел в комнате, расширились совсем уж невероятно, когда прямо перед ними отворились магические врата (а ведь все меры предосторожности против всяческих сверхъестественных вторжений были предприняты) и оттуда вышел Артемис Энтрери. Зрелище он собой являл впечатляющее: на нем был черный плащ на подкладке и черная шляпа болеро с черной лентой по тулье.

Энтрери сразу встал скрестив руки на груди, как научил его Киммуриэль, стараясь справиться с волнами дурноты, одолевавшей его всякий раз при таких вот псионических переносах.

За ним, в темном пространстве за вратами, освещаемом только слабым светом из комнаты Двавел, различимы были несколько темных фигур. Когда какой-то из солдат Двавел сделал шаг, чтобы помешать нежданному гостю, один из темных силуэтов сделал едва уловимое движение, и хафлинг, даже не пискнув, упал на пол.

– Он только спит, не беспокойтесь, – сразу объяснил Энтрери, не желая устраивать побоища с остальными, как один потянувшимися за оружием. – Верьте, я пришел сюда не затем, чтобы драться с вами, но если вы на меня нападете, то умрете в мгновение ока.

– У нас есть входная дверь, – сухо заметила Двавел, которая, кажется, была единственной, кто не испугался.

– Я не хотел, чтобы кто-то видел, как я вхожу в твое заведение, – ответил убийца, уже справившийся с головокружением. – Ради твоей же безопасности.

– А как ты сюда попал? – спросила она. – Ты проник сверхъестественным путем и неожиданно, и при этом не сработала ни одна из охранных мер – а я заплатила за них немало, можешь поверить.

– Тебя это не должно беспокоить, – ответил Энтрери. – Пусть об этом беспокоятся мои враги. Знай же, что я вернулся в Калимпорт не затем, чтобы шнырять переулками и подчиняться приказам других. Я много путешествовал по Королевствам и то, что узнал, привез с собой.

– Так, значит, Артемис Энтрери вернулся как завоеватель, – произнесла Двавел. Ее солдаты готовы были броситься на него, но она их сдерживала. Сразиться с Энтрери сейчас стоило бы им слишком дорого, и Двавел это хорошо понимала.

– Возможно, – не стал отпираться убийца. – Посмотрим, как пойдут дела.

– Если ты надеешься убедить меня предоставить тебе силы моей гильдии, понадобится нечто более весомое, чем показательная телепортация, – невозмутимо заявила женщина. – В такой войне сделать неправильный выбор – значит подписать себе смертный приговор.

– А я и не хочу склонять тебя к выбору, – возразил Энтрери.

Двавел недоверчиво посмотрела на него, потом взглянула на своих приближенных. На их лицах ясно читалось недоумение.

– Тогда к чему было трудиться приходить сюда? – спросила она.

– Чтобы сообщить, что война вот-вот начнется, – ответил Энтрери. – Я ведь перед тобой в долгу.

– И вероятно, ты хочешь, чтобы я получше открыла уши и докладывала тебе, как идет битва, – лукаво улыбаясь, предположила женщина-хафлинг.

– Это как тебе угодно, – ответил он. – Когда все будет кончено и город окажется в моих руках, я не забуду того, что ты для меня уже сделала.