Удивительное похищение королевского бриллианта - Вазим Хан

– Ну что ж, – сказал Санни Картик, обводя знатных гостей победоносным взглядом, – не будем тратить время. Господа! Назовите первую ставку.

– Я ставлю десять миллионов долларов США, – немедленно рявкнул толстяк.

Чопра заметил у него скопившийся над верхней губой пот, и это несмотря на то, что в зале на полную мощность работал кондиционер. Он подумал, что неуемная алчность часто горячит кровь. В присутствии предмета вожделения внутренние пожары полыхают с удвоенной силой.

Кто-то воскликнул:

– Десять миллионов? За «Кохинур»? Да вы в своем уме? Санни, да я сейчас выпишу тебе чек на предъявителя на двадцать миллионов.

Это объявление войны вызвало бешеный ажиотаж, на кон посыпались ставки одна безумней другой.

Картик внимал происходящему с веселой улыбкой. Затем он поднял руки, призывая к молчанию.

– Господа, господа, успокойтесь. Ваши предложения, хотя и весьма достойные, также не имеют никакого смысла. Неужели вы забыли наше кредо? Нам ни к чему набивать золотом и так изрядно забитые кладовые. Я основал «Клуб миллиардеров Бомбея», чтобы добавить остроты в жизнь, а не преумножить свое богатство. Вспомните наш манифест! Вслед за набобами прошлого мы, адепты «Би-би-cи», постоянно ставим перед собой новые задачи, толкая друг друга на все более и более сложные пари. Так мы не теряем кураж. Кража «Кохинура» всего лишь последнее достижение в нашем послужном списке. По правде говоря, я бы предпочел оставить бриллиант себе в качестве сувенира, но думаю, что даже мне не стоит так искушать судьбу. Но прошу, поймите: мне не нужны ваши деньги. Я хочу того, чего не могу добыть для себя сам. Итак, есть ли у вас для меня награда такого сорта? Если нет, вы напрасно тратите мое время.

Собравшиеся магнаты в оцепенении смотрели друг на друга, и в комнате воцарилось задумчивое молчание.

И тут выступил высокий господин.

– В прошлом году я купил в Баварских Альпах высокогорный средневековый замок. Он как будто сошел со страниц сказки. Такого замка нет нигде в мире. Он ваш в обмен на «Кохинур».

Картик улыбнулся.

– Вот это уже ближе к делу.

Толстяк презрительно посмотрел на высокого господина и сказал:

– В моем гараже хранится лучшая в мире коллекция «Роллс-Ройсов», в ней более сотни машин. Только скажите, куда их доставить.

Невысокий лысый джентльмен, который все это время отчаянно пыхтел кубинской сигарой, почесывая подбородок, тоже подал голос.

– У меня самая завидная конюшня арабских скакунов в Азии. Скажи только слово, Санни, и в этом году на Индийском дерби тебе гарантировано место в ложе победителей.

Картик переходил от одного гостя к другому, выслушивая новые, все более экстравагантные предложения, которыми его забрасывали со всех сторон. Наконец его взгляд остановился на Максвелле Бомбертоне. Он нахмурился.

– Простите, сэр, но мне сдается, что мы не знакомы.

– Это уж как пить дать, – прорычал Бомбертон.

Стоявший рядом с англичанином Чопра напрягся в ожидании взрыва. Он чувствовал, как тяжело было Бомбертону сдерживать гнев в то время, как Картик беззастенчиво демонстрировал «Кохинур» и хвастался своим участием в краже.

Складка на лбу Картика потемнела. Очевидно, он не ожидал такой враждебной реакции. Казалось, он на мгновение смутился.

Он бросил взгляд в сторону Булбула Канодии, как будто вопрошая «кто этот человек и что он здесь делает?», но затем сказал:

– Может быть, вы соизволите сказать, в чем состоит ваше предложение?

Бомбертон запустил руку в карман. Он достал пистолет и направил его на Картика. Другой рукой он сорвал маску.

– Как насчет двадцати лет в тюрьме строгого режима? С полным пансионом, – лицо англичанина побагровело от ярости. – Меня зовут старший инспектор Максвелл Бомбертон и, пользуясь полномочиями, предоставленными мне британским и индийским правительствами, я арестовываю всех присутствующих.

Эти слова были встречены потрясенным молчанием. А затем тучный толстосум, который подверг сомнению подлинность «Кохинура», взвизгнул:

– Хай, Рам!

И упал в обморок.

Гости посмотрели на распластанное на полу пухлое тело и… бросились врассыпную.

Воздух огласили панические вопли благородных господ, которые гуртом подались на выход. Упавших затаптывали свои же собратья по стаду. Чопра увидел, как солидный магнат прыгнул через барную стойку, разметав бутылки с редкими винами и первоклассным скотчем. Другой седовласый господин, которого привезли в зал с кислородным баллоном, теперь сидел, обмякнув, в инвалидном кресле – схватившись в отчаянии за грудь, он со свистом втягивал ртом воздух.

Чопра резко повернул голову и успел заметить, как Картик исчезает через дверь в задней части комнаты.

Он шагнул к футляру. Тот был пуст.

– Вы хватайте Канодию, а я займусь Картиком.

Не дожидаясь ответа, Чопра, как охотничий пес, бросился вслед за своей добычей.

Грандиозный побег

Ганеша пошевелился в темноте. Он потерял счет времени, но понимал, что прошло немало часов с тех пор, как он оказался в заключении в этой бетонной комнате. Он попробовал вышибить дверь и оставил на ней несколько серьезных вмятин, но, несмотря на это, зловещая преграда не поддалась.

Вконец обессилев как телом, так и духом, он рухнул в угол, свернул хобот, положил на него голову и забылся тревожным сном.

Вдруг шум вывел его из глубин забытья.

Он внимательно прислушался к лязгу ржавой задвижки с внешней стороны двери. Когда та распахнулась, через порог скользнула темная тень. Ганеша неуклюже поднялся, напрягая каждый мускул.

– Ш-ш-ш, не шуми, а то он нас услышит.

Ганеша радостно захлопал ушами, поднял хобот и протянул его к лицу Ирфана – его захлестнула волна нежности к другу. Он не скрывал радости.

Ирфан погладил Ганешу по голове.

– Не стоило тебе приходить, дружок.

Кончиком хобота Ганеша нащупал у Ирфана свежий ушиб на распухшем правом глазу и одеревенел. Он перестал хлопать ушами.

– Ничего страшного, малыш, – пробормотал Ирфан. – Ничего страшного. Прости, что пришлось оставить тебя, но у меня не было выбора. Если бы я остался, тот злой человек мог навредить Поппи и Чопре. Я слишком хорошо его знаю. Его ничего бы не остановило. Я не мог допустить, чтобы они пострадали из-за меня. Ты же все понимаешь, правда?

Секунду они постояли молча, а затем Ирфан сделал движение.

– Пойдем, нам пора.

Ирфан пошел первым – они вышли из комнаты и тихонько двинулись по направлению к бетонной лестнице, ведущей на нижний этаж.

Они были на полпути, когда от колонны на самом краю открытого пространства отделилась высокая фигура. В руках этот человек держал горящий факел, который отбрасывал сернисто-желтый призрачный ореол на его землистое лицо.

Мухтар Лоди посмотрел на беглецов сверху вниз. А затем по его распадающемуся на тени лицу расплылась холодная улыбка.

За ним чернела ночь, прерываемая странными звуками. Треском цикад. Воплем гиены. Одиноким, замершем на пике воплем из ближайшей трущобы. Чириканьем пролетевшей мимо в лунном свете летучей мыши.

– Похоже, ты плохо усвоил урок, Ирфан. Пожалуй, в этот раз мне надо постараться.

Ганеша зло фыркнул и загородил собой мальчика.

Лоди засунул руку в кушак, перетягивающий его черную курту. Свет