Нить неизбежности - Сергей Юрьев

— Ну как — удалось тебе выполнить свой долг? — Юная жрица сидела рядом, сжимая тонкими длинными пальцами её запястье.

В крохотной каморке, освещённой двумя сальными свечами, было тесно и душновато. Дина обнаружила, что лежит на каменной скамье, и любая попытка пошевелиться даётся ей с трудом.

— Не спеши, сейчас всё пройдёт, — успокоила её жрица. — И можешь не отвечать — ты всё равно не знаешь ответа.

Дина уже собралась спросить, как ей добраться до выхода, но жрицы уже не было рядом, а её тень на шершавой каменной стене превратилась в бесформенное тёмное пятно, которое впитывалось в косую ветвистую трещину. Оставалось только найти в себе силы подняться и уйти туда, где её дожидался подполковник Муар, пока ему не пришло время выполнить своё обещание.

Кстати, сколько времени прошло с тех пор, как они расстались у входа в святилище? Час? Два? Четыре? Могло пройти мгновение, могла и вечность. А что, если, пока она бродила среди болезненных грёз бывшего поручика, кто-то, живущий за пределами мира, свернул в узелок и эту вселенную?

2 октября, 8 ч. 15 мин., восточное побережье о. Сето-Мегеро.

— Онисьим! Онисьим… — Лида кричала сквозь всхлипы, и голос её, казалось, звучал отовсюду. — Онисьим, проснись!

Казалось, на этот раз он почти достиг цели — уже были слышны выстрелы, крики, и проклятая сосна успела исчезнуть из виду. Госпожа полковник, Её Превосходительство, явилась некстати. Некстати и не вовремя.

— Ты что такой дохлый?! — Фраза закончилась звонкой пощёчиной — девочка то ли пыталась излить таким образом нахлынувшую на неё злость, то ли честно пыталась привести его в чувство. — Да очнись ты, наконец!

Очнуться — это запросто, это даже с радостью… Странно, что видение, которое уже начало забываться, вернулось именно сейчас, когда до цели осталось — совсем ничего. Неприкаянный дух пустил его на свой остров, а значит, надежда на достижение безумной цели достаточно жива, чтобы продолжать видеть в ней путеводную звезду, свет в конце туннеля, луч света в тёмном царстве и так далее. Тлаа-Тлаа-ла-ла-ла!

— Что — кошмары мучают? — спросила Лида уже спокойнее после того, как Онисим открыл глаза и перестал стонать. — Это пройдёт. Всё проходит…

А вот в то, что всё проходит, она, похоже, не очень-то верит и правильно делает. А за то, что пытается посочувствовать, — спасибочки, только лишнее это…

— Так и будешь только дрыхнуть и молчать? — поставила она вопрос ребром, поднимаясь с колен, и набросила на плечи плед, стряхнув с него песок. — Ну и фиг с тобой. Одна пойду.

Да, помнится, она приглашала его, как начнёт смеркаться, посетить логово духа, а наутро учинить какое-то развесёлое бесчинство, желательно с человеческими жертвами, и всё — во имя свободы милой Галлии. У самой, дескать, духу не хватает отомстить проклятым ромеям за какого-то Ромена и продолжить его священное дело…

Мстить за кого-либо совершенно не хочется, но и пробраться в Пекло, похоже, здесь только через этого самого Тлаа и возможно. Что ж, не надо ничего искать, никого ни о чём спрашивать… Вдвоём и вправду как-то приятнее двигаться к заветной цели, несмотря на разницу во взглядах на то, что есть благо.

— Подожди. Я тоже… — Он встал на четвереньки и посмотрел в сторону океана, где вдоль горизонта суетились бортовые огни эверийских кораблей. — Сейчас, только ополоснусь. — Взбодриться действительно стоило.

— Не вздумай там задерживаться, — почти приказала Лида. — А то я подумаю, что тебя акулы сожрали.

— Знаешь, девочка, я бы им не советовал со мной связываться, — заявил он, делая первый шаг навстречу прибою. — И тебе, кстати, тоже…

— Бабе своей советы давай! — немедленно вспылила Лида, но Онисим уже нырнул в набежавшую волну.

Навязчивая тишина, прилипшая к ушам, была как нельзя кстати. В ней был обманчивый покой, и надо было справиться с соблазном принять всерьёз ту самую явь, которая обступила его со всех сторон. Тёплый песок, прохладное море, развесистые пальмы, загорелая симпатяга со скверным характером — всё это на самом деле казалось менее реальным, чем видение, которое вновь преследовало его по пятам. Сосна на болоте, азимут 106.

2 октября, 10 ч. 09 мин., Сиар, святилище Мудрого Енота.

— Славная Сквосархотитантха… — старческий голос прозвучал в полной темноте после долгого молчания, которое никто не решался нарушить. — Славная Сквосархотитантха, я хотел бы…

— Те же хочешь ничего не хотеть, — заметила жрица, добывая огонь щелчком пальцев и запаливая высокую восковую свечу. — Всё-таки ты далёк от совершенства.

— Я далёк не только от совершенства. Я далёк и от понимания того, что здесь случилось.

— Чтобы это понять, нужно как минимум умереть.

— Но ты жива и даже не стареешь, хотя тебе давно пора сморщиться, как высохшая фига. — Жрец деликатно кашлянул, и пламя свечи едва заметно качнулось.

— Кто не живёт, тот и не старится, — заметила Сквосархотитантха и потянулась, разминая молодое упругое тело. — Не завидуй мне — я родилась взрослой, значит, и умру молодой.

— А ты хотела бы умереть? — Жрец вытянул тощую шею, и его тень стала похожа на силуэт петуха, готового пропеть зарю.

— Я не умею хотеть, старик… Иначе свершилось бы всё, чего я хочу, — едва она закончила фразу, как её тело, лежащее на каменной скамье, замерло, дыхание замедлилось, сухая кожа похолодела, и лишь медленное, едва заметное движение зрачков под сомкнутыми веками выдавало присутствие в ней жизни, которая веками протекала где-то за пределами этого мира…

Документ 1

Легенда народа маси о Сквосархотитантхе является одной из самых малодоступных для изучения и трудных для понимания. За последние полтора столетия упоминания о вечно молодой и бессмертной жрице Мудрого Енота отмечались в отчётах сорока двух этнологических экспедиций, однако сколько-нибудь связного текста упомянутой легенды до сих пор составить не удалось. Дело даже не в том, что маси считают эту легенду неким тайным знанием, которое необходимо скрывать от белого человека, и не в том, что с ней знаком ограниченный круг хранителей эзотерических знаний. Для маси существование Сквосархотитантхи является настолько очевидным и обыденным, что они искренне полагают, будто бледнолицые пришельцы валяют дурака, выспрашивая их о том, чего человек в принципе не может не знать.

То, что нам известно, позволяет утверждать, что легенда о Сквосархотитантхе совершенно с трудом вписывается в общую систему мифологии Людей Мудрого Енота, а временами и противоречит ей. Как известно, в отличие от Ватахутлеоцептантхи (Красного Беркута Стража Неизбежности), покровителя народа ватаху-урду, Масикатлеоцептаха (Мудрый Енот Хранитель Покоя), наиболее почитаемое божество народа маси-урду, вовсе не склонен к тому, чтобы менять мир и стараться подвигнуть своих подопечных на поиск чего-то нового в привычном мире. Согласно традиционным представлениям Людей Мудрого Енота, человек (мужчина) должен быть храбрым воином, но свою силу и доблесть он может использовать лишь для защиты родного очага, и то лишь в том случае, когда все прочие способы себя исчерпали. Мужчина хранит жилище снаружи, а женщина — изнутри, тщательно соблюдая обычаи, исполняя обряды, воспитывая детей. Те, кто нарушает эти правила, после смерти становятся добычей Красного Беркута, и это значит, что для них закрыт путь в иные миры, соединённые нитью Ожерелья Сквотантхагани (Женщины Властителя Судеб), и это считается у маси-урду самой страшной карой, самым нежелательным исходом жизни.

Получается, что Сквосархотитантха, получив бессмертие и вечную молодость в одном из миров, лишилась возможности прожить множество жизней в иных жемчужинах Ожерелья Сквотантхагани. В легенде утверждается, что юная жрица удостоилась милости Мудрого Енота, хотя, согласно мифологии маси-урду, более тяжёлой кары, чем вечная жизнь, придумать невозможно.

Симон Даугер, профессор кафедры палеоэтнологии Кембсфордского университета. Из лекции.

Документ 2

Лицемерие испокон веков было главным принципом международной политики. Интересы власти всегда стояли гораздо выше принципов морали и нравственности, и чем дальше, тем более непреодолимым становится разрыв между ними. Ничем не прикрытое лицемерие заключено даже в названиях крупнейших и наиболее могущественных государств — например, совершенно унитарная сверхдержава Эвери именуется Конфедерацией, хотя границы между бывшими тринадцатью альбийскими колониями совершенно стёрты, административное деление носит абсолютно формальный характер, а губернаторы и конгрессы общин лишены каких-либо реальных прав; Гардарика гордо носит название, которое дали ей иноземцы — варяги, причём традиционно считается, что это название принято затем, чтобы многочисленные малые народы, населяющие эту огромную страну, не чувствовали себя порабощёнными потомками антов и вентов, однако и там полноправными гражданами считаются лишь те, кто принял веру завоевателей; Сенат Ромейского Союза триста лет назад провозгласил равноправие всех провинций, входивших в Ромейскую Империю, но случилось это лишь после того, как нравы, обычаи, особенности национальной культуры и языки покорённых народов были практически забыты, и в наше время политика культурного геноцида продолжается — лишь в Галлии и Ахайе домохозяйки ещё обращаются к зеленщикам на родном языке. Уже нет ни даков, ни иверов, ни фракеев, ни карфагенян, ни ливов, ни прочих народов, названия которых уже с трудом вспоминаются даже историками — их всех поглотило чудовище, именуемое Ромейским Союзом.