Под небом Финского залива - Лира Ерошевская

Охота тебе эти крестики ставить? Человек рядом сидит, а ты на него ноль внимания, давай поговорим лучше.

Одно другому не мешает. Давай поговорим.

Вот скажи: почему не спрашиваешь, холостой я или женатый?

А почему я должна тебя об этом спрашивать?

Все девушки обычно спрашивают.

Значит, им интересно, а мне все равно. Здесь все холостые.

Совсем тебе не нравлюсь? Промолчала Света.

Почему ничего не скажешь?

А что ты от меня хочешь услышать? Что ты парень красивый? Красивый. Больше мне нечего тебе сказать. Хочешь, чтобы тебе больше сказали, найди другую девушку. Вон Маринка одна ходит, тоже какая красавица.

Зачем мне дети? Мне сорок лет. Мне жизнь устраивать надо. Я тебя полюбил.

Ой, Вано, не надо, пожалуйста, таких громких слов. Скажи: понравилась, я поверю.

А это не все равно?

Ну может, у вас все равно, у нас не все равно.

Зачем так: у вас, у нас? Почему не веришь? Раз говорю - знаю.

Потому что я лучше знаю.

Как можешь за меня лучше знать?

Очень просто.

Странная ты девушка...

Может, и странная. Я же тебя не держу, Вано, найди

лучше. От меня тебе все равно никакого толка не будет.

Я не ищу толка... Зачем мне толк? Мне жена нужна, а не толк.

Но ты же меня тоже не спрашиваешь, замужем я или нет. Может, я замужем...

Знаю я, что ты не замужем.

Откуда знаешь?

Сказал, знаю, значит, знаю.

Больше ничего не знаешь?

А что я должен еще знать?

Никто никому ничего не должен...

Трудно с тобой разговаривать.

Ну и не разговаривай. Газетки еще не все прочитал - почитай газетки. Потом мне расскажешь, о чем пишут.

Что там могут писать? Одно и то же.

Зачем же каждый день читаешь?

Привычка,- Вано развернул следующую газету.- Вот, урожаи собирают, БАМ строят, заводы и фабрики работают

- ничего интересного. Тишь да гладь, да Божья благодать.

А ты бы хотел, чтобы разрушали? И чтобы заводы и фабрики останавливались? Или чтобы на каждой странице про убийства писали - очень интересная тематика. Слава Богу, что тишь да гладь, и люди себя спокойно чувствуют. Хватит уже нам всевозможных катаклизмов. Люди только в нормальную жизнь вошли, только войну вспоминать перестали...

Ты спросила - о чем пишут, я тебе ответил. Кто такого хочет? Кто такого может хотеть? - углубился Вано в газету.

Света знай себе крестики ставит: крестик за крестиком

- что-то вырисовывается, как в переводной картинке, которыми Света в школьные годы любила заниматься. Вано все газеты просмотрел, что-то прочитал, что-то без внимания оставил, на чем-то чуть взглядом остановился - отложил в сторону.

Не надоело вышивать?

Нет, не надоело.

Может, в пивбар съездим?

Езжай, Вано, чего тебе возле меня сидеть? Объединись с Толей, он большой любитель и пива, и раков.

Без тебя мне не хочется никуда. Ладно, давай посидим. А может, позагорать на пляж сходим?

Света глаза вверх подняла: солнышко мягкое, небо -необыкновенно нежного лазурного оттенка.

- Позагорать? Интересная идея. Так ведь купаться нельзя, там даже щит стоит: купаться строго воспрещается. Если

только действительно позагорать да воздухом морским подышать, как-никак залив Балтийского моря.

Ну я про то и говорю, чего возле корпуса сидеть. В лес ты со мной боишься ходить, пойдем на пляж, там - люди, там я точно тебя не съем.

Ладно, пойду купальник надену, а то получается, что я зря его с собой везла, думала, возле залива купаться можно будет, а здесь в первую очередь предупредили: никакого купания.

- Ну все, иди, я не буду подниматься, мне не надо. Ушла Света, через несколько минут вышла в купальном

ансамбле, специально сшитом перед отпуском: шелковые серые брюки и свободного покроя блузон, открывающий плечи, держится на планочке, застегивающейся сзади на шее. Света из киевского журнала мод высмотрела этот фасон: грудь закрыта под горлышко, спина - тоже, только плечи обнажены - необычно и прилично. В руках - сумочка, сшитая тоже из этого же материала.

Ох ты! - сказал Вано.- Как же можно такой красивый наряд ни разу не надеть?!

Вот ради него и собралась на пляж,- поиронизировала сама над собой Света.

А я думал, ради меня,- протянул Вано разочарованно.

И ради тебя тоже, а то ты здесь закиснешь совсем на скамеечке, а потом меня винить будешь, что и отпуска не видел.

Пляж был совсем не похож на пляж, нужно было еще найти, где приземлиться, все какие-то колючие кустики торчали из песка, как они только и пробивались-то к свету. Загорающих было мало, может, всего четыре-пять пар, не больше, далеко друг от друга лежали, да под деревом, уже за пляжем, компания небольшая расположилась, видно, местные, не из санатория, в карты играли. Нашла все же Света местечко, где песок лежал толстым ровным слоем, вытащила из сумки два больших полотенца, расстелила рядом.

- Отвернись, Вано,- скинула Света купальный ансамбль, легла в купальнике на полотенце.

Вано тоже разделся, остался в одних плавках, лег рядом. Оба спины под солнце подставили, одежду под голову положили. Ветерок чуть обдувает, но солнышко, хоть и несмелое,- свое дело делает,- такое приятное тепло разливается по коже. "Как хорошо",- подумала Света сквозь дрему, ни разговаривать, ни шевелиться не хотелось -хотелось впитывать всем телом ласковое прикосновение солнца. Света даже не заметила, как уснула, убаюканная шелестом деревьев, закрывающих пляж с внешней стороны.

Приснилось ей, что летит она на корабле, держась за мачту, навстречу чему-то неизведанному, было сладко и страшно одновременно, когда корабль взлетал на волну и потом нырял вниз, сердце замирало от необычности ощущения, но брызги не долетали до Светы, и еще она знала, что надо держаться за мачту как можно крепче, и тогда все будет в порядке. Этот сон снился ей очень часто, повторяясь во всех своих подробностях происходящего с ней. Она даже скучала о нем, когда он ей долго не снился. Однако время от времени он опять тревожил Свету своей незавершенностью и загадочностью, потому что она никогда не знала: куда и зачем она летит на этом раскачивающемся корабле.

Вано перевернулся на спину и прервал Светин сон, задев ее локтем. Света с сожалением покинула свой быстрокрылый корабль, подняла голову, и то, что она увидела, повергло ее в шок. Она опять скорее положила голову на шелковый ансамбль, заменивший ей подушку, и отвернула лицо в другую сторону от увиденной ею картины: со стороны шоссе на пляж, чуть поодаль от того места, где они лежали, пробирался Гена, очень осторожно, как будто что-то выискивая под ногами, в своем сером костюме, несмотря на солнечную погоду, и, как всегда, грызя травинку.

"Хоть бы не узнал нас,- подумала Света, хотя как их не узнаешь, совсем недалеко они от Гены лежат.- Зачем он сюда пришел? Зачем я согласилась прийти сюда? Что он подумает?" - мысли одна за другой вспыхивали в голове Светы, и, самое главное, она почти физически почувствовала, как ему больно и неприятно будет увидеть ее полуголую рядом с Вано. "Хоть бы не узнал, хоть бы не узнал,- повторяла она про себя, как заклинание, втискиваясь через полотенце в песок.- И пусть не знает, что я тоже видела его". Она пролежала так - неизвестно как долго, и, когда осторожно повернула голову в ту сторону, где видела Гену, там никого уже не было. "Как видение ,-подумала Света. Но видением, как и привидением, Гена быть не мог.

Испортилось у Светы настроение, совсем испортилось. Она полностью перевоплотилась в Гену и, видя себя с Вано его глазами, до холодка под ложечкой болела душой за него: каково ему видеть эту сцену пляжной идиллии? "Генка, Генка! Как тебе сейчас плохо, если ты нас узнал...

Прости меня, что я сделала тебе больно. Зачем ты сюда пришел? Неужели ты искал нас? Ведь никогда прежде мы не заглядывали на пляж. Ну совсем непонятно, чего ты сюда забрел. Рыбачишь ты всегда левее... А здесь? Что тебе здесь было делать?" Никак не могла Света объяснить себе появление Геннадия на этом неблагоустроенном и, по сути, заброшенном клочке берега Финского залива. Но то, что она его видела, сомнению не подлежало.

Ну что? Загорела немного? - спросил Вано, кладя свою руку на ее спину.

Убери руку,- заорала Света так громко и сердито, что Вано тут же отдернул ее, как от горячего утюга или чайника.

Чего ты так вопишь? Дотронуться до тебя нельзя?

Нечего дотрагиваться. И вообще: хватит, пойдем в корпус, обед скоро.

Ты чего такой злой стала? Приснилось чего?

- Вот именно, приснилось,- Света встала и стала одеваться, не обращая внимания на Вано.

Нет, все-таки ты странная,- сказал Вано, тоже вставая.

Какая есть! - огрызнулась Света, хотя понимала, что Вано здесь совсем ни при чем и ведет он себя, надо отдать должное, очень корректно, она и не думала, что грузины могут быть такими пристойными. У нее о них сложилось совсем другое представление, которое он сумел опрокинуть, хотя в любой нации есть и плохие, и хорошие люди.