Панна Эльжбета и гранит науки - Карина Сергеевна Пьянкова

Парни – они парни и есть, общего с ними у меня вроде как и не нашлось окромя стези магической. Не печалилась я из-за того. Радки в подружках сполна хватало. Да и без того вечно с кем-то беседовать приходилось – то в деканате кому-то я потребна,то принц сотоварищи возжелает видеть меня по прихоти какой.

– А чего этo мне с вами откровенничать? – молвлю да с издевкой и жду, что же далее скажут.

Презабавно все ж таки дела идут. Как будто бы и все я знала о соучениках, а навроде и не все. К примеру, неведомо мне было, с чего вдруг в Соболевском любопытство взыграло.

– Α чего бы и нет? – усмехается соученик седой.

Ох и подозрителен он…

– Размечтался, - ответствую я да пытаюсь молодцев обойти.

Вот только Шпак меня за плечо сцапал. Видать шибко молодцам захотелось дальше беседу продолжить.

– Ты, гляжу, совсем уже страх потерял, – с укором говорю, а опосля того как по ноге Шпака притoпну. Да не просто так – каблучком с подковкой. Сглазы мне уже доверия не внушали, все ж таки Свирского не проняло. Грубая сила – она понадежней будет.

Охнул Шпак, на одной ноге принялся прыгать да крыть меня последними словами. Я, не будь дурой, развернулась и к профессору Ясенскому на занятие и отправилась. Уж после его урока никому в голову не придет досужие разговоры вести.

Дариуш Симонович и на этот раз не разочаровал. Ажно двух покойников заготовил. Узрела я тела мертвые и на самого профессора глядеть уже не хотелось.

– Α чего так много-то? - жалобно заныл Климек Одынец.

Я так же подумала да только вовремя успела язык прикусить. Вот только двух покойников мы и в самом деле можем не выдержать. Сами-то они, мертвецы, вовсе и не страшные, а вот то, что по велению наставника делать с ними придется… Дариуш Симоңович нам то уже показывал. Только смотреть одно – делать же иное.

Пpизнаться, не думалось мне в доме отчем, что до таких ужасов дойдет. Прежде-то я как думала – встану над телом неживым, кровью своей на него покапаю – и встанет покойник, воле моей покорный. Батюшка мой окромя этого ничего и не творил, да и тетка – тоже.

Кто ж знал, что все так вот обернется?!

– А что это вы вдруг такие грустные да бледные? – профессор Ясенский спрашивает. Тут уж посмотрела я на него. Бледноват как будто, осунулся даже – а глаза-то лукавые. – Панна Лихновская, иди-ка ты первой. Покажи нашим молодцам, на что способна. А то они испужалися.

Покосилась я и на ножи,и на пилы, и на щипцы, что во множестве великом наставник на столе подле покойников разложил… И подумалось,что способна я сейчас разве что без чувств упасть, да так что и Свирский бы обзавидовался.

А идти-то надо. Не позориться же перед прочими некромансерами! Мало того, что Лихновская я, так ведь ещё и староста. Чуть что – на смех поднимут!

Иду я к столу с ножами. Ноги еле гнутся, а виду не показываю.

– И с кого начинать? - спрашиваю я,и голос все ж таки дрогнул предательски.

Фыркает Дариуш Симонович вполголоса.

– А как начинать-то знаешь?

Вот почуял слабость мою, почуял. Обернулась я, глянула на наставника.

На прoшлом занятии глядела я с вниманием на то, что наставник творил. А только половину будто из головы ветром выдуло.

– Ну… догадываюсь… – бормочу.

Начали соученики тут похихикывать. И рожи довольные, что сил нет смотреть!

– А чего это мы такие веселые? – вскинулась я да взглядом молодцев обвела. - Кто-то хочет заместо меня за ножи взяться?

Никто чего-то не пожелал.

Рассмеялся магистр Ясенский и только рукой махнул.

– Ладно уж, панна Лихновская. Рано тебе еще самой трупы вскрывать. А смелость такая похвальна. Берите пример, панове, берите. Не стать некромантом хорошим без отваги да решительнoсти.

Соученики не желали особливо меня за пример брать и вообще словам пана профессора рады не были. Правда, ңа этот раз ума смолчать хватило у всех.

– Будешь мне сегодня, панна, инструментарий подавать. Всяко пользительно, - ко мне сызнова наставник обратился. - Заодно получше прочих поймешь,что за чем следует. Али вы, панoве, желаете панну Лихновскую подменить?

Желающих почему-то и тут не нашлось. Стояли соученики мои, жались, мялись, а только к граниту науки не рвались. И как печально мне с того стало.

– Ну, нет,так нет, – молвит Дариуш Симонович, а сам посмеивается.

Много раз, поди, видел он, как разом всю удаль студиозусы молодые теряли и стояли смирные как стадо овечье. Мне бы тоже постоять вот так, потупившись, да только поздно. Вылезла уже вперед, некуда теперича и прятаться.

Даже если хочется.

Вышла я из аудитории спустя два часа, ног под собой не чуя. Только в одном утешение нашла – что соученикам пришлось не легче моего.

Только на воздухе оказалась, только вдохнула полной грудью – как появилась предо мной словно из-под земли тетка моя. Я ажно с шага сбилась. Оставляла же ее навроде с подружкой своей, а сродственница тут внезапно оказалась.

Что ж там с Радкой-то?!

– Тетушка, стряслось что? – спрашиваю с подозрением великим, а сама глазом кошусь на соучеников.

Те и не думают расходиться, на тетку мою пялятся, да бесстыже так. Правда, глядели все больше издалека, подобраться поближе так и не осмелились. А ведь хороша моя тетка, видная она.