Дневник Маргариты (СИ) - Панфилова Маргарита

— Душевное потрясение повлекло неконтролируемый магический выброс. Откат накрыл. В лазарет быстро.

И уже мне:

— Адептка вы встать можете?

Я пошевелилась и обнаружила, что таки да теперь я могу встать вот только как-то не очень уверенно себя чувствую в вертикальном положении. Ноги у меня дрожали как у новорождённого, да и всё остальное тело вело себя примерно так же. Хорошо, что вчера вырубилась прямо в одежде, а то одеться самостоятельно сейчас у меня не вышло. Наставник подпёр меня с одной стороны на всякий случай, и мы заковыляли на выход. Мой шкаф, которым я вчера дверь баррикадировала почему-то стоял не в комнате, а в коридоре. С запозданием вспомнила что дверь из комнаты открывается от себя, и баррикада моя была в принципе не верной. Хотя, чему удивляться в моём тогдашнем состоянии, надо сказать спасибо, что я свою комнату нашла с первого раза, а не стала ломиться в чужую. Внизу входная в общежитие дверь аккуратно лежала у стеночки, меня повели дальше.

На улице царило раннее утро, прозрачный свежий воздух, пах росой и зеленью и был сладким на вкус, сейчас его не тревожил ветер и деревья стояли немые и неподвижные. На небе красовались белые пятна облаков с чёткими формами, красиво пела какая-то одинокая птичка и шуршала трава. Благодать одним словом, день обещал быть расчудесным, только гуляй. А мне хреново как никогда, аж жить не хочется, что же это за невезение такое. И ведь не в первый раз уже.

Где располагается лазарет я знала, там же были и основные здания факультета целительства. Логично зачем терять объекты для практики. Меня встречали уже на пороге. Один из преподавателей у целителей крепкий ещё мужчина с сединой в волосах и аккуратной бородке стоял в дверях с парой своих учеников и ждал меня у лазарета с таким счастливым выражением на лице. Что я попыталась шарахнуться от него решив, что он прячет за спиной смирительную рубашку. Но по причине слабости попытка не удалась, но была замечена и понята как-то не так. Ко мне подскочили, зажали со всех сторон, и резво потащили в лечебный корпус.

Внутри устройство лазарета мне напомнило черно-белые карточки девятнадцатого века, которые я, рассматривая на какой-то выставке раритетного фото в Москве. Такое же большое белое пространство (типа зал), с двух сторон заполненное койками, по середине массивные столы с сидящим за ними каким-то персоналом. Тут было кроватей двадцать, и почти все они были заняты, девушками. Причём минимум половину из этих девушек я знала — это были наши, то есть мои соученицы. На меня пялились со всех сторон с нескрываемым любопытством и каким-то затаённым опасением.

Меня подвели к одной из ещё пустующих коек и быстро раздели, выдали белый больничный балахон и уложили на кровать. Целитель так же, как и ректор возложил на меня руки и так замер на некоторое время после чего подтвердил диагноз ректора и отдал каким-то девушкам из целителей распоряжение о том, что со мной делать, и чем кормить, проинформировал меня:

— Так адептка поздравляю вас, учебный год ещё не начался толком, но вы уже стали первым пациентом которой довёл себя до такого безобразия с чем вас и поздравляю. Восстановление займёт время, которое я надеюсь мы проведем с пользой для каждого.

И уже обращаясь к своим ученикам:

— Значит так, случай показательный, а скоро таких будет здесь много, есть возможность привыкнуть к нужным манипуляциям. Адепт Хеин обратите внимание на состоянии шакти, а вы адептка Маэйк сосредоточьтесь на лофолит.

Адепты по-деловому закивали. Для меня сие прозвучала как абракадабра, но возражать было бессмысленно пусть делают что, хотя лишь бы самочувствие поправили, а то череп раскалывается.

Для начала мне выдали какую-то микстуру с неприятным вкусом дали запить водичкой, уложили на подушку и оставили в покои. С удивлением поняла, что лекарство подействовало почти что мгновенно, тело стало внезапно лёгким, боль и прочие неприятные ощущения пропали и настроение как-то резко стало очень хорошим словно сто грамм выпила или амфетаминку какую проглотила. Интересный эффект, как-то не задумывалась раньше о том, как тут обстоят дела с наркотой, а то подсадят на что-нибудь, а я и не замечу. Если верить истории у нас тоже раньше кокаином головную боль лечили и ничего плохого в этом не видели.

Повертела головой по сторонам и обнаружила Куколку на соседней койке и как я её раньше не заметила. Подруга лежала на боку подперев голову одной рукой и смотрела на меня своим уже привычно нахальным взглядом. Выглядела она нормально, я имею в виду особых синяков или там кровоподтёков не наблюдалось, хотя у меня тоже вроде видимых повреждений нет. Я церемониться не стала, да и принятый допинг не располагал к стеснению, так что зарядила в лоб:

— А что было-то на этот раз? А то я что-то не всё помню.

Подружка не удивилась моему заявлению и расплылась в мечтательной улыбочке, совсем не подходящий для больничной койки.

— О, что там было! Весело было честное слово. Ты прямо герой, можешь устроить представление веселее чем любой балаган!

Я сморщилась сомнительный какой-то комплимент у неё получился. Народ в нашей просторной палате тоже зашумел на разные голоса и эмоции в них тоже были разные от гневных до насмешливых. Я с удивление крутила головой разглядывая остальных.

— Ладно, не интригуйте, просто расскажите уже.

— Да я и рассказываю. Ты сначала застыла как окаменела, глядя на этого бия, такой большой и откуда только его вытащили?

Я задумалась «Бий» это типа паук что ли? А Хенни сменила позу и продолжила.

— Так вот ты на него так уставилась, что я понять не могла не то ты сама сейчас там помрёшь или этого на куски порвёшь. Оказалось, второе! Ты так завопила!

Тут она не сдерживаясь стала смеяться с восхищением глядя на меня. Я аж покраснела. До чего же странная эта Хенни, никогда раньше с такими сталкивать не приходилось. Остальные тоже в долгу не остались и пояснили как это выглядело для них. Судя по всему, выставила я себя полной дурой в глазах общественности. Я промямлила:

— Очень смешно, вы себе даже не представляешь, как я боюсь этих тварей.

— Представляю! Думаю, уже все представляют! От твоего вопля каменные стены содрогнулись и стёкла все в дребезги, а того бия по стене размазало. Нас к слову сказать тоже раскидало. Да и всех остальных, на ногах никто не устоял. Досталось всем кому-то больше кому-то меньше, но ничего особенного, так синяки, шишки, царапины. А ты лихо так, прыжками понеслась к лестнице, причём пробежала прямо по телам друзей и противников. Я тебе кричала-кричала, а ты ни в какую и прямо не останавливаясь в дверь с разгона. Ну этим нас уже не удивишь, ты и в застенках эти трюки демонстрировала. Грохот стоял такой, видела бы ты лица всех этих придурков. Судя по всему, ты на полной скорости пробежала весь виварий насквозь, через все загоны на прямую переломав их все и выбежала уже, с другой стороны. Почти все наши девчонки, когда собрали конечности в одно целое восприняли твое бегство как пример и ломанулись по проторенной тобой дорожке и столкнулись лоб в лоб с разным зверьём. Визгу было! А вот парни бежать или прощать никого не собирались и пока те гады не приученные к твоим выкрутасам глазами хлопали шустро поднялись к ним туда наверх и ну давай объяснять тем, как они были не правы, причём кулаками и прямо в лицо. Короче веселуха пошла.

— Так уж и веселуха.

С сомнением в голосе задумалась я.

— А то. Эти придурки видишь ли обиделись на нас за то, что их тогда на праздник не позвали и развлекались без них. А заодно снискали славу сильных бойцов. И идиоты решили всем доказать, что мы выскочки неграмотные ничего особенно из себя видишь ли не представляем. И придумали весь этот план — натравить на нас скального бия.

— И чем собственно всё закончилось?

— Да чем и обычно, понабежали преподаватели все, кто был тогда в академии, известили других, Сталинскому всё рассказали и нас разнимать кинулись. Так хорошо дрались, я одной мерзавке как раз космы выдирала, а меня как котёнка за шкирку и в сторону.