Записки бывшего милиционера - Эдуард Скляров

— организация конвоирования и охраны задержанных и арестованных, в том числе и прежде всего для нужд судов и при перевозках арестованных;

— организация работы КПЗ — камер предварительного заключения, переименованных позднее в изоляторы временного содержания (ИВС);

— руководство службой участковых инспекторов милиции; эта служба когда-то была подчинена отделу, потом (до моего прихода) выведена из подчинения отдела, передана в уголовный розыск, а через несколько лет возвращена в отдел;

— организация и осуществление дознания как вида расследования уголовных дел, которое (дознание), помимо всего прочего, было возложено на участковых инспекторов;

— организация борьбы с пьянством и алкоголизмом в области и непосредственная организация и руководство службой медицинских вытрезвителей в области; эта функция была передана отделу, когда я уже был его начальником;

— организация работы милиции по борьбе с бродяжничеством и руководство спецприёмниками области для содержания лиц, задержанных за бродяжничество; надо отметить, что эта функция — борьба с бродяжничеством — по сути, сама по себе, без указаний сверху, отмерла в годы перестройки, когда под давлением защитников прав и свобод и международных обязательств в СССР отменили уголовные статьи, предусматривавшие ответственность за бродяжничество и тунеядство;

— профилактика правонарушений несовершеннолетних и руководство инспекциями по делам несовершеннолетних; эта служба также была подчинена отделу после моего назначения его начальником;

— организация работы органов внутренних дел по разрешительной системе в области и непосредственное её осуществление по некоторым категориям объектов разрешительной системы, начиная со складов-хранилищ со взрывчатыми материалами до источников ионизирующей радиации (и это без специальных знаний у личного состава милиции и без специальных средств защиты от радиации);

— руководство спецкомендатурами области для содержания и обеспечения режима в отношении лиц, условно-досрочно освобождённых из мест лишения свободы с обязательной работой на предприятиях народного хозяйства; эту службу в отдел передали уже при мне в рамках возрождения профилактики; при этом был упразднён так называемый 5-й отдел, который в своё время создавался для руководства спецкомендатурами;

— организация работы органов внутренних дел по административной практике;

— организация связей с общественностью, организация работы добровольных народных дружин (ДНД), а позже и общественных пунктов охраны правопорядка (ОПОП) в области;

— организация и непосредственное руководство службой охраны общественного порядка гражданской обороны области;

— разработка комплексных планов по обеспечению проведения массовых мероприятий (демонстраций, митингов, значимых выставок, фестивалей и т. п.), а также в периоды визитов в область и город особо важных персон и прочих знаменитостей, вызывающих большой интерес людей (артисты, разные деятели вроде И. Папанина, Ю. Сенкевича, Я. Френкеля и др.);

— организация работы милиции по борьбе со всеми формами браконьерства в области;

— организация охраны лесов от пожаров, для чего в милиции содержались специальные работники милиции за счёт Управления лесного хозяйства;

— разработка планов координации и взаимодействия сил и средств органов внутренних дел при чрезвычайных происшествиях в Архангельске, например при крупных пожарах; в Архангельске не было городского отдела или управления внутренних дел, и его роль по общегородским вопросам охраны общественного порядка много лет выполнял отдел ООП;

— разработка планов пресечения и предупреждения массовых беспорядков, которые, слава богу, миновали Архангельск (не считая закрытых территорий, например, СИЗО-1), но всё чаще случались в иных районах СССР, и к ним надо было быть готовыми, для чего ОООП разрабатывал планы и проводил соответствующие практические учения на местности с привлечением всех сил и средств органов внутренних дел;

— организация работы ведомственной милиции по охране особо важных объектов (партийных и советских органов, банков, складов с предметами и веществами, запрещёнными к свободному обороту, и др.), содержащихся за счёт соответствующих ведомств.

Помимо перечисленных официальных видов деятельности существовали и другие, которые в большинстве своём нигде не были прописаны, но их надо было осуществлять, и, естественно, это приходилось делать отделу ООП. Например, решать проблемы с бродячими цыганами, которые по несколько раз в год целыми таборами вдруг, неожиданно, обычно по утрам, обнаруживались на окраинах то одного, то другого города или райцентра области по уже установленным ими шатрам и дымящимся кострам. Ну а там, где цыгане, там вспышка преступлений, там конфликты с местным населением; ведь основными средствами к существованию цыган были мошенничество, кражи и спекуляция. Вот и занимался отдел ООП выдворением цыган целыми таборами за пределы области, а для этого, как минимум, нужны были железнодорожные вагоны, которые, конечно же, цыганами не оплачивались. Все эти мероприятия сопровождались их наглостью и хитростью, нередко переходящими в коварство. От цыган в любой момент можно и нужно было ждать любой провокации. Например, при вынужденных силовых действиях по их вытеснению из общественного места цыганки неожиданно начинали швырять (в прямом смысле слова) своих младенцев в руки милиционеров, и те, естественно, вынуждены были ловить этих детей. В результате руки у милиционеров заняты, а цыгане усиливали своё сопротивление. И таких примеров немало.

Доставалось от цыган и другим службам. Сколько, например, хлопот цыгане причиняли следователям, когда становились фигурантами уголовных дел! Один из следователей, рано ушедший из жизни, Э. Сабуров, рассказывал мне, как он раскрыл преступление по поджогу столовой в одном из районов области. На месте происшествия не было обнаружено никаких следов продуктов, которых (по документам) в столовой на момент поджога должно было быть огромное количество, словно их преднамеренно накапливали. Директором столовой являлся оседлый цыган, который стал основным подозреваемым и который категорически отрицал свою причастность к пожару. При обыске в доме подозреваемого Сабуров нашёл клочок бумаги с непонятным текстом, выполненным русскими буквами. Он долго не придавал ему значения, но когда следствие зашло в тупик, то вспомнил об этой бумажке. Эксперты предположили, что текст выполнен на одном из цыганских языков буквами русского алфавита. Долго искали человека, знающего соответствующий цыганский язык, и он наконец нашёлся и расшифровал запись, которая гласила: «Работу сжёг, скоро буду». Предположение, что это черновой вариант телеграммного текста, очень быстро подтвердилось. Работница телеграфа на допросе сообщила, что, действительно, подозреваемый пытался отправить телеграмму с непонятным текстом, в чём ему было отказано. Добытые доказательства вынудили подозреваемого признать свою вину и показать, где находится похищенное (ящики с тушёнкой, сгущённым молоком и др.). Оно оказалось в выгребной яме, куда побросали всё, заметая следы, подельники подозреваемого.