ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ - Юрий Караш

Второй «кит» — корпоративная заинтересованность АН СССР и советской космической отрасли в продолжении «космической гонки», оправдывавшей отведение немалых сумм в бюджете СССР на работы, связанные с освоением космического пространства. Напомню, что, в отличие от американского научного сообщества, советское, объединенное в рамках мощной государственной организации — Академии наук, имело довольно большие возможности оказывать влияние на принятие государственных решений в области научно-технической и промышленной политики.

Третий — Кремль стремился извлечь максимум политического капитала из советского «первопроходства» в космосе, не желая делить лавры первенства ни с кем другим, тем более с потенциальным противником. Таким образом, именно в основном из-за несговорчивости Москвы в силу указанных причин, советско-американское сотрудничество в космосе в период Эйзенхауэра — Хрущева так и не приобрело реальных очертаний.

Наконец, советское руководство намекало, что могло бы «обменять» свое согласие на космическое партнерство на ликвидацию американских военных баз вдоль советских границ, но подобный «обмен» был явно неприемлем для Вашингтона.

Избрание Кеннеди президентом привнесло некоторые серьезные изменения в подход США к сотрудничеству с СССР в космосе. Изменения эти отражали новый взгляд Белого дома как на саму космическую деятельность, так и на советско-американские отношения. Во-первых, в отличие от своего предшественника, «Джей Эф Кей» придавал исключительное значение политической стороне освоения космического пространства. Во-вторых, он активно стремился уменьшить напряженность в отношениях между Советским Союзом и Соединенными Штатами. В-третьих, Кеннеди полагал, что одним из способов понижения данной напряженности будет развитие «сфер совместных интересов» с СССР. Космос, по его мнению, был именно такой «сферой». В-четвертых, в начале своего правления «Джей Эф Кей» не был уверен ни в победе США в «космической гонке», ни в ценности пилотируемой космической программы. Сомневался он и в том, что Соединенные Штаты могут позволить себе столь дорогое удовольствие, как широкомасштабное освоение космоса. Наконец, подобно Эйзенхауэру, Кеннеди не хотел чрезмерного усиления военно-промышленного комплекса, а также ускорения гонки вооружений за счет «космической гонки». Все эти факторы и предопределили четкое намерение нового президента построить «космический мост» между США и СССР.

Для придания большей искренности и убедительности своим «космическо-дипломатическим» инициативам в отношении Советского Союза «Джей Эф Кей» стремился установить взаимодействие в космосе между СССР и США не в рамках неких глобальных и многосторонних проектов по исследованию внеземного пространства, а исключительно по линии двустороннего сотрудничества в области реализации конкретных проектов. Данный подход президента к взаимодействию с Советским Союзом отчетливо прослеживался даже в его знаменитом обращении к СССР через ООН, в котором содержалось приглашение объединить с США усилия для осуществления полета на Луну. В самом деле — почему нет? Ведь Советский Союз поставил перед собой такую же «лунную» цель, что и Соединенные Штаты, и так же, как и США, мобилизовал значительную часть интеллектуальных и экономических ресурсов для ее достижения. Президент полагал, что трудности, связанные с реализацией пилотируемой лунной программы, а также ее масштаб, убедят Кремль разделить бремя «лунопроходцев» с американцами.

В своем стремлении добраться до Луны совместно с Советским Союзом Кеннеди пришлось преодолевать сопротивление конгресса, «заболевшего» идеей «лунного первенства» больше, чем глава Белого дома, а также НАСА. Что касается аэрокосмического агентства, то помимо нежелания иметь головную боль, связанную с организацией общей работы советских и американских специалистов, была у него и еще одна причина, невольно породнившая НАСА с советским «космическим лобби» в своем негативном взгляде на идею сотрудничества. Если не жизнь, то во всяком случае процветание «главного штаба» американской космической программы во многом зависело от продолжения «космической гонки» с СССР.

А как же советское руководство? Сменило ли оно скепсис на благожелательство в своем отношении к инициативам Вашингтона? Вначале казалось, что да. Хрущев приветствовал избрание Кеннеди президентом и явно был настроен на поиск с ним общего языка по ряду ключевых проблем, разделявших СССР и США. Так почему бы не удовлетворить небольшую «прихоть» нового главы Белого дома? И вот создана «рабочая группа», состоявшая, правда, всего из двух членов — Благонравова и Драйдена. И даже каких-то конкретных соглашений им удалось достичь (в большинстве своем, увы, не реализованных). При этом, правда, лунная программа — «святая святых» и «секретная секретных» советской космонавтики, фактически осталась за бортом даже этих весьма ограниченных контактов. А еще по прошествии небольшого времени стало ясно — те же факторы с советской стороны, что препятствовали сотрудничеству во времена Хрущева-Эйзенхауэра, остались в силе и во времена Хрущева-Кеннеди. И хотя имеется ряд косвенных свидетельств того, что настрой Москвы и Вашингтона на сближение мог создать на грядущем саммите 1964 г. благоприятный политический фон для советско-американской экспедиции на Луну, убийство Кеннеди и отставка Хрущева через год после этого навсегда оставят подобную возможность в разряде предположений.

Глава 2

«ЗАСТОЙ»

Периоды Никиты Хрущева-Линдона Джонсона и Леонида Брежнева-Линдона Джонсона

(середина — конец 1960-х гг.)

Как и Кеннеди, Джонсон также проявлял немалый интерес к освоению космического пространства. Космический «послужной список» нового президента был достаточно богат. Фактически с октября 1957 г. — времени запуска первого советского ИСЗ, Джонсон, в то время — руководитель демократов в сенате, постоянно занимался вопросами космической деятельности. Именно он сыграл ключевую роль, вначале — в принятии сенатом в 1958 г. закона, учреждающего НАСА, а после — в создании сенатского Комитета по аэронавтике и космическим исследованиям. 19 ноября 1958 г… Джонсон представил перед политическим комитетом ООН предложения США по международному контролю над космическим пространством. Будучи вице-президентом в администрации Кеннеди, он также возглавлял Национальный совет по аэронавтике и космосу. Пожалуй, наибольшим признанием заслуг Джонсона перед космической программой США стало присвоение его имени (правда, уже после того, как Джонсона не стало) Центру пилотируемых полетов в г. Хьюстоне, штат Техас. Это — одно из крупнейших и важнейших подразделений НАСА, играющих ключевую роль в подготовке и осуществлении полетов астронавтов, которое теперь называется «Космический центр им. Джонсона» (Johnson Space Center)[392].

Впрочем, интерес Джонсона к космосу был продиктован не только его заботами об интересах США, но и личными амбициями как вице-президента. По мнению Джона Логсдона — директора Института космической политики в Вашингтоне, Джонсон

«…был исключительно озабочен проблемами национальной безопасности и считал, что Эйзенхауэр в своей реакции на спутник очень сильно недооценил то политическое поражение, которое [вследствие запуска советского ИСЗ] потерпели Соединенные Штаты. Он полагал, что конгресс, находившийся под контролем демократов, обязан был выработать альтернативу политике республиканской администрации [в области космоса] и что советские космические рекорды давали основу для подобной оппозиции. А кроме того — он хотел стать президентом. Джонсон чувствовал отношение общества к космосу и понимал, что на этом он может заработать себе больше известности и уважения за пределами сената»[393].

Из этого, впрочем, не следует, что Джонсон сфокусировал все свои усилия как государственного деятеля на победе США в «космической гонке», одновременно игнорируя возможность международного сотрудничества в деле освоения внеземного пространства. Отнюдь. Сам Кеннеди отмечал заслуги своего заместителя в выработке подхода Соединенных Штатов к вопросу о взаимодействии различных стран в космосе с самого начала космической эры[394]. По мнению Джонсона, «целью [освоения космического пространства] должен быть мир. А средством достижения цели должно стать международное сотрудничество», ибо «люди, которые вместе трудились над тем, чтобы дотянуться до звезд, вряд ли погрязнут в пучине войн и разрухи»[395]. В одном из первых программных заявлений по партнерству в космосе Джонсон сказал:

«До сей поры космическая эра была отмечена печатью соперничества. При этом, однако, важно не забывать, что соревнование идет между политическими системами, а не между научными сообществами различных стран. Логика мира, в котором правит наука, подвигает к сотрудничеству без учета политических границ. Мы должны сохранить этот импульс. Основная задача политика времен космической эры состоит в том, чтобы разрушить стены, возведенные между людьми его политическими предшественниками и современниками, а не возводить их еще выше, в свободные и мирные просторы космоса. Если потенциал космической эры будет полностью реализован, этот период будет однажды назван (и благословлен всеми людьми на Земле), как «Золотой век» политической науки»[396].