Украинский легион - Чуев Сергей Геннадьевич

Для привлечения подростков на службу немцами был предпринят эффектный рекламный трюк. 29 июня 1944 года во Львов для прощания с родителями из лагеря в Переворске прибыли 210 украинских подростков. В хорошо подогнанном обмундировании с украинскими национальными знаками они промаршировали под музыку военного оркестра по центральной площади города. На торжественном митинге выступил губернатор Вехтер, члены БУ и УЦК.

Как свидетельствует бывший флакхельфер Сергей Шнерх, добровольцами в ПВО пошла лишь мизерная часть молодых людей, которые искренне верили в то, что своей службой принесут пользу Украине. Другими были хлопцы, которые не желали служить в Германской армии. Другие «пошли добровольцами» после получения повесток, содержащих прямые угрозы в случае неявки на сборные пункты. Были и те, кого ловили на улицах городов и в деревнях.

В Дрогобыче все молодые люди возрасте от 14 до 17 лет были приглашены местными органами власти в Прикарпатский театр на некое торжество. После регистрации всех прибывших немцы перекрыли все выходы из театра, провели медосмотр прибывших и вечером того же дня под охраной вывезли всех на вокзал, где уже ждали вагоны. Конечным пунктом их путешествия стал Краков, где мальчишки получили униформу помощников ПВО. Далее были аэродром в Эгере, обучение и служба.

Первый лагерь кельферов (позднее именовавшихся «СС-юнаки) был организован в г. Переворске (Западная Галичина), второй — в Неполомицах, третий — в Дебице близ Кракова.

12 июля 1944 года началась кампания по набору в ряды помощников ПВО украинских девушек. Все они должны были нести службу на прожекторных батареях ПВО, в системах прослушивания, аэростатных частях дымзавесы, госпиталях, пунктах связи, подразделениях снабжения и связи, на фабриках и заводах, в мастерских. Именовались они «СС-юначки». 20 июля 1944 года первые юначки были направлены на службу в лагеря беженцев, которые отступили с Германской армией с территории, освобожденной советскими войсками.

Лагеря девушек-помощниц были созданы в Нейссе (Силезия) и Будейовицах (Чехия). Здесь девушки проходили краткий подготовительный курс, после чего их распределяли на службу на фабрики, заводы, в госпиталя и на аэродромы. 300 юных украинок служили в лагере в Пютнице на аэродроме близ города Штральзунд под формальным руководством журналистки О. Кузьмович.

Жизнь украинских помощников в Германии была нелегкой. Сказывалось отношение немцев к украинцам как к людям низшей нации. На это накладывались также отсутствие нормальных бытовых условий и близость фронта. Выпускницам школы медсестер, ожидавшим направления в дивизию СС «Галичина», не выдали сертификатов об окончании курсов, затем о них вообще забыли. В штральзундском лагере СС-юначек комендантом была немка-лесбиянка, любившая устраивать «медицинские осмотры» помощницам якобы в целях выявления среди них больных сифилисом. Девушек плохо кормили, и единственной возможностью подкормиться была работа у местных крестьян, охотно бравших молодых украинок на сельхозработы. Все медсестры были распределены по немецким госпиталям. Наибольшее количество юначек служило на оружейных фабриках, в подразделениях задымления и прожекторных установок. Работы на фабриках были связаны с взрывчатыми веществами и материалами. Задымление проводилось с использованием различных вредных химикатов, источающих пары. Стоит также отметить, что все эти «прожектористки» и «задымляльщицы» были вынуждены действовать во время бомбежек без какого-либо прикрытия, рискуя каждую минуту быть убитыми разрывом бомбы.

К концу июля 1944 года в учебных лагерях хельферов находились 7700 человек, из них 3000 — в Неполомицах, 1750 — в Эгере (Чехия), 1000 — в Троппау, 1550 — в Кремсе, 200 — в Гульчине, Брансдорфе (Сиг лезия) и 200 — в интернациональном лагере СС-воспитанников в Мальте (Каринтия). Немецко-украинский комитет по работе с молодежью располагался в Братиславе.

Программа обучения хельферов-юношей включала в себя как общевойсковую подготовку, так и специальное обучение. Войсковая подготовка включала строевую муштру, гимнастику, бег с полной выкладкой и в противогазах, преодоление препятствий, колючих заграждений. Изучались различные типы стрелкового оружия, устраивались боевые стрельбы из него. Некоторое время было отведено на спортивные игры — в основном футбол, баскетбол, бокс.

Специальное обучение было посвящено изучению материальной части зенитной артиллерии, оптики, связи. Изучались способы и методика маскировки объектов, распознавания силуэтов авиации союзников по антигитлеровской коалиции. Позднее в программу внесли изучение гранатометов и способы борьбы с танками.

К началу 1945 года украинские воспитанники СС несли службу на следующих объектах:

— на аэродромах в Альхорне, Кальтенкирхене, Варел ьбюхе, Вессендорфе, Хузуме, Гедельсдорфе, Неймюнстере, Фархе, Фленсбурге,

— на артиллерийских батареях ПВО в Берлине, Гамбурге, Гроне, Цвишенгнау, Линце, Неймюнстере,

— на установках дымзавесы в Кобленце,

— в штаб-квартире службы Никеля в Вене,

— на охране промышленных объектов в Гульчине, Шляйфе, Фельтене, Нейссе, Оглаве, Оломоуце,

— в лагерях подготовки в Эгере, на станции сбора хельферов в Кошице, в школах в Троппау и Пютнице.

О том, какими были боевые будни СС-юнаков в войсках ПВО, рассказал в своих послевоенных воспоминаниях насильно мобилизованный немцами в июне 1944 года Леонид Легкий:

«…После 25 декабря нас начали направлять на обслуживание зенитных установок, смонтированных на железнодорожных платформах. Святки 1945 года мы встречали уже в воинском подразделении. Оно состояло из командира — старшего ефрейтора Отто Шледе, старшего ефрейтора, наводчика Гельмута Тиса и нас, трех юнаков — Богдана, Левка и Михаила. Все три фамилии начинались на букву «Л», что свидетельствует о том, что немцы назначали юнаков в подразделения лишь по алфавиту…

Какой была двадцатимиллиметровая четырехствольная скорострельная зенитная установка на железнодорожной платформе? В середине, во всю ширину платформы стоял полутораметровой высоты железобетонный круг с тридцатисантиметровой стенкой. В середине стоял бетонный постамент, к которому крепилась сама зенитка. В передней части платформы был смонтирован бункер для ящиков с боеприпасами. С противоположной стороны платформы, далее за кругом, размещался такой же высоты, как и сам круг, курень, как домик, предназначенный для отдыха обслуги. В середине куреня с одной стороны находились два спальных места одно над другим, а с другой — одно спальное место и пространство для личных вещей. Посередине смонтирована чугунная печка. Курень был настолько мал и низок, что в нем тяжело было долго сидеть.

Оба «наших» немца были списаны из войск ПВО после ранений на Восточном фронте. С первых же дней наши отношения с ними трудно было назвать нормальными. Они вели себя кичливо, обливали нас презрением. Особенно груб был командир, который только кричал и подгонял. Все работы по обслуживанию, ремонту, наведению порядка и ночные дежурства входили в наши обязанности. Январь и февраль выдались не сильно напряженными. Небо в этой местности часто закрывалось низкими облаками и долгим ранним туманом, что нависал над Рейном, его притоками, каналами и рейнскими городами. Свои рейды мы начали в городках Северный Рейн — Вестфальской области. Нас цепляли к поездам, нагруженным войсковым снаряжением, которые мы должны были охранять от американской авиации во время следования на Восточный фронт. В зависимости от ценности грузов и качества дорог охрана состояла из одной, двух или трех зениток, которые цепляли к хвосту и голове состава.

Начался март. Дни стали долгими, и облачность уменьшилась. Теперь ежедневно мы отбивали по нескольку атак. Как только выезжали на трассу, в небе появлялся самолет-разведчик (т. н «рама», т. к. имел два хвоста), который уведомлял своих о нашем следовании, и уже через короткое время мы видели над собой «гостей». Самолеты выстраивались в ряд, заходили со стороны солнца и начинали методично штурмовать нас. Летчиками на этих самолетах были в основном негры. Выйти целым из таких боев было нелегко. Каждая поездка на фронт оканчивалась обязательным ремонтом зенитки. Нас вывозили в специальные мастерские, где ремонтники восстанавливали нашу боеспособность……

Защитный железобетонный круг после нескольких налетов напоминал разбитый глиняный горшок, весь выщербленный пулями с внешней стороны. Чтобы он не развалился окончательно, его стянули стальными обручами, между которыми вставили вертикальные железные шины.

Однажды во время боя мы почувствовали сильный удар по платформе, но взрыва не последовало. Когда после боя остановились, то увидели, что на сцепке между вагоном и нашей платформой висит небольшая бомба. Нетрудно догадаться, что стало бы с нами, если бы она взорвалась. Нужно было звать специалистов для ее обезвреживания. Самую тяжелую потерю мы понесли тогда, когда взрывом бомбы снесло курень с нашими пожитками. Мы остались только в том, в чем были одеты во время боя, и без одежды, без оружия, без продуктов. Все было сметено взрывом…»