Черная гора (сборник) - Рекс Стаут

Что же до Вульфа, то на него и вовсе не хотелось смотреть. Мой босс являл собой воплощенное страдание. И я нисколько не сомневался, что к завтрашнему дню он придумает, как свалить вину за свои мучения на меня, после чего у нас начнется очередная междоусобица.

Да, это был настоящий кошмар, но он обещал стать еще ужасней. Причем не только для одного меня.

Первая неприятность приключилась еще до начала игры, когда без всяких объяснений объявили, что на вторую базу встанет Тайни Гарт. С какой стати он, а не Ник Ферроне? Ник Ферроне, худой, долговязый, с большими ушами, попал в команду всего пять месяцев назад и за столь короткое время успел себя показать. Никто не сомневался, что его непременно объявят находкой года. А как иначе? Ведь он набрал за сезон аж четыреста двадцать семь очков! Куда он подевался? Почему вместо него выставили Гарта?

А игра? Это уж был не мой личный, а общий кошмар, несчастье всех зрителей. Во время первой подачи Кон Прентисс, защитник «Джайантс», стоявший между второй и третьей базой, прозевал простейший мяч. А две минуты спустя Лью Бейкер, пытаясь перехитрить противника, послал мяч так далеко, что тот прошел футах в шести над головой Гарта и улетел в дальнюю часть поля. Пока «Джайантс» везло, и «Ред сокс» заработали только право бежать до базы.

Во время второго раунда центральный принимающий Нэт Нейл допустил нелепую, детскую ошибку, силясь отбить явно неудачную подачу, после чего порывался бежать сразу на все четыре стороны. Вскоре после этого Прентисс взял мяч и, скакнув, бросил его так, что тот шлепнулся прямо в грязь в трех шагах слева от третьей базы. К тому моменту, как судья удалил с поля трех игроков «Джайантс», команда Бостона заработала право на еще две пробежки до базы.

Когда же во время второй подачи пришел черед «Джайантс» браться за биту, трибуны встретили игроков громким свистом и насмешками.

В этот момент в нашем секторе произошло одно примечательное событие. По проходу, задев мой локоть, пробежал человек. Он остановился у передней ложи, в которой расположилось шестеро зрителей. Среди них был мэр Нью-Йорка и доставший нам билеты на матч нефтяной магнат Эмиль Чизхольм. Выглядел нефтяник совершенно безрадостно. Человек что-то прошептал ему на ухо, после чего Чизхольм обменялся парой слов с мэром и другим сидевшим в ложе лицом, встал, вышел в проход и, перемахивая через две ступеньки, побежал вверх по лестнице. Вслед за ним летел посланец и неслись едкие замечания узнавших Эмиля болельщиков. Когда я вновь перевел глаза на поле, то увидел, как защитник «Джайантс» Кон Прентисс, стоявший между второй и третьей базами, попытался поймать мяч и разминулся с ним почти на милю.

Какой смысл подробно рассказывать об этом безобразии? Как я уже упоминал, в конце шестой подачи счет составлял 11: 1. Ромейке справлялся неплохо, игроки бостонской команды отбили всего три мяча, но его усилия оказались каплей в море. Джо Эстон и Нэт Нейл допустили по две ошибки, а Лью Бейкер – целых три.

Под конец шестого периода зрители разошлись не на шутку. Трибуны улюлюкали и свистели. А что же я? Мне надоело наблюдать за разворачивающейся на поле трагедией, и я стал озираться по сторонам в поисках чего-нибудь менее удручающего. Тут-то я и заметил девушку, сидевшую в ложе справа от меня.

Я принялся ее разглядывать, исподволь, не назойливо. На самом деле девушек было двое.

Одной, рыженькой, судя по комплекции, грозила опасность через пару лет раздаться вширь. Я нашел ее очень хорошенькой, но ослепительной красавицей не назвал бы.

Другая, кареглазая, со светло-каштановыми волосами, была сущее загляденье. При этом мне почудилось, что я где-то уже ее видел, но вот где – никак не мог припомнить.

Увы, вполне насладиться ее красотой мешало переполнявшее меня возмущение. Девушка радовалась. Ее глаза сверкали от восторга. По всей вероятности, эту особу более чем устраивало происходящее на поле.

Разумеется, никто не запрещает болельщикам «Ред сокс» приезжать на матчи к нам в Нью-Йорк, но я все равно возмутился, что, впрочем, не помешало мне по-прежнему ее разглядывать. Она была тем единственным за весь этот неудачный день, что не вызвало во мне неодолимого желания зажмуриться и больше не открывать глаза. Поэтому я все смотрел и смотрел на нее.

Неожиданно мне загородили обзор. Возле меня остановился мужчина, нагнулся ко мне и спросил:

– Вы Арчи Гудвин?

Я ответил утвердительно.

– А это Ниро Вульф?

Я кивнул.

– Мистер Чизхольм желает его как можно скорее видеть в клубе.

Я задумался на две секунды, решил, что незнакомца послал нам сам Всевышний, и тут же подался к боссу:

– Мистер Чизхольм приглашает нас проследовать в клуб. Он желает вас видеть. Там найдется где сесть. Пойдемте. Какой смысл досматривать игру? И так ясно, что нас наголову разгромили.

Вульф даже не рыкнул в ответ: «С какой стати?» Он вообще не стал показывать характер. Просто повернулся к Мондору, буркнул что-то, рывком поднялся и, обогнув меня, выбрался в проход. За ним последовал и Мондор. Мы двинулись к выходу. Впереди шел незнакомец, а замыкал процессию я.

Когда мы начали подниматься по ступенькам, откуда-то слева донесся крик:

– Давай, Ниро! Задай им жару!

Вот что значит слава.

Глава вторая

– Это срочно! – взвизгнул Эмиль Чизхольм. – Я сказал – срочно!

В клубной комнате так и не нашлось кресла подходящего размера, способного вместить Вульфа, однако там обнаружился просторный кожаный диван, на который он и уселся, тяжело дыша и сердито хмурясь.

Чизхольм, широкоплечий, крепко сбитый мужчина с длинным прямым носом и широким толстогубым ртом, был чуть ниже меня ростом. Ход игры настолько вывел его из себя, что он не мог ни сидеть, ни стоять, а мерил комнату шагами, бурля от возмущения.

Мондор примостился на стуле у стены на безопасном расстоянии, а я стоял у открытого окна. Неожиданно оттуда до нас донесся протяжный рев зрителей, становившийся все громче и громче.

– Да закройте же это чертово окно! – рявкнул Чизхольм.

Я подчинился.

– Я еду домой, – самым что ни на есть решительным тоном объявил Вульф. – Однако предпочту задержаться здесь, пока не разойдется толпа. Если бы вы могли изложить мне вкратце…

– Мы проиграли чемпионат! – проорал Чизхольм.

Вульф закрыл глаза, а мгновение спустя снова открыл их.

– Вы не могли бы говорить тише? – попросил он. – За сегодняшний день я устал от шума. Если проблема заключается в этом, боюсь, я вам ничем не могу помочь.

– Естественно! Тут уж ничего не поделаешь. – Чизхольм встал перед моим боссом. – Признаю, я не сдержался и должен взять себя в руки. Итак, случилось вот что. Еще до начала игры Арт заподозрил…

– Арт?

– Арт Кинни. Это наш менеджер. Естественно, он смотрел за ребятами в оба, глаз с них не спускал. Вот ему и показалось, что творится какая-то ерунда. Сначала…

– А почему он смотрел за ними в оба?

– Потому что это его работа! Он же менеджер! – До Чизхольма дошло, что он снова орет, поэтому он замолчал, стиснул зубы, сжал кулаки и только потом продолжил: – А тут еще пропал Ник Ферроне. Он был в раздевалке с остальными, надел форму. А когда пришла пора выходить на поле, словно сквозь землю провалился. Арт отправил за ним в раздевалку доктора Соффера, но док его не нашел. Пропал, и точка. Вместо него пришлось поставить на вторую базу Гарта. Понятное дело, случившееся насторожило Кинни, и он обратил внимание на кое-какие странности. На то, как выглядели ребята, как они себя вели. Все это показалось ему подозрительным. Потом…

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вбежал незнакомый мужчина, который выкрикнул:

– Фитч попал по мячу, Нейл прошел, и Асмуссен заработал очко! Фитч на третьей базе!

Тут я его узнал, в основном по сломанному носу. Эту травму он получил еще в далекие двадцатые, когда играл защитником в «Кардинале». Это был Бики Даркин, агент «Джайантс», занимавшийся поиском новых талантов. Долгое время дела у него шли под уклон, но недавно карьера поперла в гору, поскольку именно ему удалось откопать в Арканзасе Ника Ферроне.

Чизхольм вскинул руки и замахал ими на Даркина:

– Пошел вон! Пошел к черту отсюда! – С угрожающим видом он сделал шаг вперед. – Дуй за доком! Ух ты, а вот и он! Эй, док, давайте сюда!

Даркин, попятившись, столкнулся в дверях с доктором Соффером, бессменным врачом команды «Джайантс», лысым, коротконогим, с длинным, вытянутым туловищем. На носу у врача посверкивали очки в черной оправе. Выглядел он так, словно только что у него на руках скончалось с десять самых щедрых пациентов.

– Слушайте, док, я просто в бешенстве – двух слов связать не могу, – бросил ему Чизхольм. – Это Ниро Вульф. Расскажите ему все сами.

– Вы кто? – осведомился мой босс.