Королевы смеха. Жизнь, которой не было? - Сергей Капков

Третий звонок.

– Актеры, на сцену! Актеры, на сцену! – раздается из репродуктора.

Кольцо, которое прикует алчущего полковника Фридомба, надето, шляпа, опущена черная вуаль на посерьезневшее и как-то заострившееся лицо мадам Ксидиас, перчатки, сумочка. Оценивающий взгляд на себя в зеркало – все в порядке. Фраза оборвана на полуслове. Где вы, милая Татьяна Ивановна, упоенно рассказывающая о Болгарии?

Растворилась. Есть лишь черно-синяя мадам Ксидиас с колючими глазами, величественной осанкой, источающая холод и презрение. Фантастический скачок в 1919 год, в Одессу времен оккупации, в иные заботы, сферы и отношения.

О, эти мгновенные метаморфозы за кулисами! Эти разговоры, прерванные на полуслове…»

«Я была верующей в дело Партии, просто Дон Кихотом» Мария Барабанова

Ее либо боготворили, либо ненавидели. Вступать с ней в борьбу было опасно. Любить ее было выгодно, но мужчины сходили по ней с ума искренне. Людьми она манипулировала, как шахматами, переставляя «с позиции на позицию», как того требовала ситуация. Невозможного для нее не существовало. В бой она бросалась, не задумываясь о последствиях. Когда я все это узнал – не поверил. В моей памяти навсегда сохранилась маленькая, обаятельная женщина с вечно смеющимися глазами. Мария Павловна Барабанова.

Узнав ее историю, мне оставалось удивляться другому: что может делать с человеком фанатизм, одержимость, вера в свою правоту. Мария Павловна имела в своей жизни две страсти, которые в разное время вскипали в ней с разной силой. Это партия и кино. Пробудились они примерно в одно время, но к тому моменту Барабанова уже была сложившимся человеком – сильным, отчаянным и целеустремленным. Ради кино актриса оставила театр. Хороший театр. Ради роли она могла учинить скандал – в лучшем случае. В худшем – «могла пойти по трупам», как заявила одна из актрис студии Горького. Но ведь не так-то много Барабанова сыграла.

Мария Павловна активно вклинивалась во все дела киностудии. Одной из актрис изменил муж. Барабанова кинулась собирать на него компромат. Собрала, стала обдумывать наказание. В пылу борьбы подружилась с ним и стала помогать уже ему обустраивать его холостяцкий быт. Спустя годы они поссорились. И когда Мария Павловна узнала, что этот актер провел ночь в вытрезвителе в Ялте, полетела туда собирать на него компромат…

Подобные медвежьи услуги не были корыстными. Мария Павловна искренне верила, что призвана творить добро. Так же, как искренне верила Коммунистической партии. Враги партии были ее личными врагами. Преданной призрачным идеям она оставалась до конца.

Не так давно была опубликована стенограмма заседания Первого творческого объединения киностудии имени Горького по обсуждению фильма Марлена Хуциева «Застава Ильича», которое состоялось 12 марта 1963 года. Вот фрагмент из выступления члена комиссии партийного контроля студии Марии Барабановой: «…товарищ Хрущев – власть, он сказал нет, и мы все говорим нет… Вот комиссия партконтроля – пусть мы бездарны, но мы ведь люди, которые умеют думать, чувствовать… Представьте: я простой зритель, прихожу в кино, смотрю три часа картину, и потом основной герой говорит: как жить? Зачем же я смотрела эту кинокартину? Он не знает, как жить, после того как Хуциев своим сюжетом должен был двигать героя, должен был довести его до ясного ответа… Я думаю, профессиональности не хватило Хуциеву, почему он так запутался…»

В то же самое время она боролась за Василия Шукшина. Боролась беззаветно, страстно. Только благодаря ей он какое-то время оставался в штате киностудии, и нередко говаривал: «На таких, как Марь Пална всегда можно опереться…» Также самоотверженно Барабанова заботилась о ветеранах. Материальная помощь, путевки, домработницы – за всем этим она вела контроль, и ветераны были ей бесконечно благодарны. Легендарная «Машенька» – Валентина Караваева – была младше Марии Павловны, но она давно отошла от работы, бедствовала и не могла шага ступить без звонка своей покровительнице. Такая бескорыстная забота о нищих мастерах кино ушла вместе с Барабановой. Валентина Караваева была обнаружена в своей квартире мертвой через две недели после смерти.

Мария Павловна ворочала делами поистине государственного масштаба. В годы войны она сумела перебросить целый театр из одного города в другой. Находясь в Душанбе (тогда – Сталинабаде) со студией Горького, она получила из Алма-Аты письмо от артистов Ленинградского театра комедии, из которого ушла год назад. Коллеги жаловались на невыносимые условия жизни, в которых они оказались. Некогда богатый и цветущий город, куда были эвакуированы ведущие театры и киностудии Москвы, теперь погряз в нищете и болезнях. Люди голодали и умирали. Барабанова пошла к первому секретарю ЦК партии Таджикистана и добилась приказа о переправке театра в Сталинабад. В это было трудно поверить! Но тем не менее…

Здесь следует упомянуть еще одну характерную черту Марии Павловны – колоссальное воздействие на мужчин. Не исключение – и тот самый таджикский партийный деятель. Барабанова никогда не «таскалась по мужикам», как это делали другие ее коллеги, но могла поистине околдовать кого угодно. Влюблялись в нее безумно. Шесть раз Мария Павловна выходила замуж, мужья буквально носили ее на руках. Она же, в свою очередь, выводила их в люди, беззаветно лепила из них личности – то есть, выходя замуж за скромного, интеллигентного младшего научного сотрудника, она знала, что вскоре он станет заместителем министра. Так и случалось.

Кстати, Барабанова никогда не увлекалась своими коллегами, ей симпатизировали люди, далекие от искусства. Хотя было и исключение – в Театре комедии она пережила бурный роман с Эрастом Гариным.

Расставались супруги так же полюбовно – Барабанова выбивала для бывшего суженого квартиру, и они дружили всю жизнь. В браке с журналистом Николаем Ситниковым Мария Павловна родила дочь Киру, которая впоследствии увлеклась профессией отца. Много лет Кира Барабанова проработала на первом радиоканале, выпуская передачи о науке и животных.

После войны, в наиболее активный период общественной работы, Мария Павловна отошла от кино на целых десять лет. К тому времени о Барабановой успели позабыть, поэтому актрисе была необходима ударная заявка, мощное напоминание о себе. И это произошло. В 1957 году, узнав о пробах актрис на роль Кота в сапогах в киносказке Александра Роу, Мария Павловна влетела в чей-то кабинет и, стукнув кулаком по столу, сказала: «Эту роль буду играть я, и никто другой!»

Фильм получился. Рецензенты актрису похвалили. Но вновь наступило затишье. Режиссеры не знали, что с ней делать, ведь Кот в сапогах – роль для травести, а кино все больше снимало «настоящих» детей, и 50-летней актрисе делать в нем вроде как было нечего.