Продолжение поиска (сборник) - Владимир Караханов

— В какую среду? Две недели назад?

— Ай спасибо, как раз две недели.

— В среду познакомились с Айриянцем; в субботу получили у Валентина Титаренкова ключи от дачи; в воскресенье приехали туда с Айриянцем, правильно я вас понял?

— Все так и было, точно.

— Между средой и воскресеньем вы виделись с Айриянцем?

— Нет. За один раз меня обманул… Такой старый человек и оказался обманщиком. У себя спрашивал, у Валентина опрашивал, теперь у вас спрашиваю: кому можно верить?..

— Познакомились в среду и до воскресенья с Айриянцем больше не встречались?

— Ай спасибо.

— А с какой целью увиделись в воскресенье?

— Я же сказал: с одного раза меня обманул… Пригласил его на дачу… Он в воскресенье за мной в общежитие заехал. На своей машине, да, ЗИМ-«баласы»…[15]

— Как же вы могли пригласить его в среду на дачу, если ключи от нее получили только через три дня, в субботу?

Он утвердительно закивал, будто мой вопрос подтверждал сказанное им. «А глазенки бегают, бегают, как, наверное, мысли за низеньким лбом, — подумал я. — Шевели извилинами, придумывай, но один „прокол“ уже есть: что бы сейчас ни сочинил, виделся ты с мошенником до воскресенья, по меньшей мере, еще раз». Только почему он пытался это скрыть, было мне пока неясно.

— Так как же?..

— Верно говорите. В среду я еще не знал, что Валентин уедет, мне ключи оставит… Какая разница? Все равно пригласил.

— В чужой дом, без ведома хозяина?

— Зачем дом? Дача. Валентин — мой брат. Его дача — моя дача, мой гость — его гость.

— Где познакомились с Айриянцем?

— Во дворце… Как он, опасный человек, туда попал?

— Где конкретно? Дворец большой…

И на этот вопрос Мадатову очень не хотелось отвечать. Место и количество встреч с Айриянцем — «болевые точки», на которые следует нажимать, отметил я. Слабости в позиции Мадатова интересовали меня безотносительно к его роли в совершенном преступлении. Его роль ясна, чтобы доказать ее, вполне достаточно его собственных полуправдивых признаний, показаний Титаренкова и потерпевших, а потенциально и самого мошенника. В общем, загнать Мадатова в угол я всегда успею, а пока он еще защищается, мне легче получить от него дополнительные данные о личности Айриянца. Я все больше склонялся к мысли о действительно случайном их знакомстве, уж очень искренне вспоминал Мадатов вымышленное имя и отчество мошенника.

Пауза слишком затянулась.

— В каком же закоулке нашего дворца вы познакомились с Айриянцем?

Моя улыбка сбила его с толку. Он решил, что можно соврать, не затрудняя себя дальнейшими раздумьями.

— В ресторане познакомились, да. Ему понравилась моя игра, в перерыве подошел, поговорили, потом…

— …Про потом — в следующий раз. В ресторане вы не могли познакомиться. В среду у оркестра выходной день. Или вы один стучали?

— Да, правда, совсем забыл. Совсем растерялся, совсем… Что сегодня ел, тоже забыл… Вы должны понять мое состояние.

— Понимаю. Ну а где все-таки, если по-честному?

— Конечно, по-честному. Зачем мне скрывать, что мне скрывать? Вам правда нужна, и мне правда нужна. Просто забыл, спутался… В бильярдной познакомились… Как раз, ай, спасибо, у меня выходной был, зашел вечером немножко поиграть…

«Вот где собака зарыта. В бильярдных играют и на деньги. Не отсюда ли все и началось?»

— Что же, вы играли друг с другом или иначе как-то знакомство состоялось?

— Сперва он не играл, просто смотрел. Люди стоят смотрят… он тоже, да… Потом предложил сыграть. Почему отказываться? Солидный человек, не шантрапа. Играли с ним час-полтора, не больше. Немножко играли, немножко говорили. Потом немножко в ресторане сидели.

— Что он рассказывал о себе?

— Говорил: с молодых лет бильярд любит, хорошая игра, мужественная, не то что «шеш-беш»[16]. Молодой был, много играл, теперь, говорил, только раз в год в санаториях играет, в отпуске. Сказал: сегодня время было, зашел посмотреть, смотрел, смотрел, не удержался…

— Что еще?

— Еще говорил так, в общем… о жизни… На даче про хозяев спрашивал… кто, где? Про Валентина… Надолго ли уехал?.. Я дурак все ему рассказывал.

— После воскресенья вы ни разу не видели Айриянца?

— Если б увидел, — Мадатов нахмурился, изображая праведное негодование, Я бы… я бы…

— А сами потом бывали на даче?

— Один-два раза заезжал, не больше… Времени не было.

— Как же, по-вашему, Айриянц мог всю неделю хозяйничать там?

— Наверное, ключи подобрал хитрый человек. Как мог иначе? Я сколько думал, ничего понять не могу…

— Я сейчас объясню.

«Присоски» тут же отчаянно впились в меня.

— Начнем с ключей. Из четырех потерпевших, по меньшей мере, двое сумеют их опознать. Айриянц не подбирал ключи, у него каким-то чудом оказалась та самая связка, которую Валентин Титаренков оставил вам. В прошлую пятницу Айриянц сидел в ресторане, заказывал песни Жорику и оплачивал их, значит, вы его видели. Дальше: вы сами обратились к Валентину с просьбой оставить вам ключи. После своего возвращения из командировки он узнал о махинациях с дачей, и вы были вынуждены признаться в передаче ключей Айриянцу. И последнее: когда мы поймаем мошенника, а мы его поймаем обязательно, ему придется ответить, у кого он получил ключи. Доказательств против вас сколько угодно, и слушать сказки я больше не собираюсь…

Я потянулся к магнитофону, но он перехватил мою руку:

— Прошу, не надо… Все расскажу как есть… Раз на то пошло, всю душу вам открою… Только до суда отпустите… Я не убивал, не грабил… Я совсем мало виноват… Главный Айриянц. Я не шантрапа, не судимый, суд мне условно даст, верно говорю?

Теперь «присоски» ощупывали мое лицо заискивающе-ласковыми прикосновениями.

— Если в чем-то совру, плюньте мне в глаза. Все по порядку расскажу, с самого начала. Айриянца правда, не знаю, никогда раньше в глаза не видел. В бильярдной познакомился, точно, в среду было. Валентин подтвердит, он тоже там был. Сперва я с ним играл. Просто так, на время, Валентин совсем плохо играет. Я ему фору три шара давал, и все равно я выигрывал. Этот Айриянц смотрел, смотрел, предложил мне сыграть. Играли, разговаривали… С Валентином познакомился, со мной познакомился. Мы на коньяк играли, партия — бутылка. Валентин предложил: «Зачем впустую гонять, потом в ресторане посидим, знакомство обмоем». Я три партии проиграл, притом обидно, так я тогда думал. То в самом конце «подставку» сделаю, то у него случайный шар упадет. Я знаю, как в бильярдной фраеров ловят. Начинают фору просить, одну-две партии проигрывают, потом партнера в азарт вводят и наказывают. Айриянц совсем иначе вел себя. Ничего не просил, не прибеднялся, подряд три партии у меня выиграл. Вижу, солидный человек, разговаривает культурно, зачем не играть, тем более с трудом меня побеждал. Я сказал: «Американка что за игра? Детская игра, давайте в „пирамиду“ сыграем». Айриянц вроде не хотел, но согласился: «Раз три бутылки выиграл, не могу отказать». Я специально хотел в «пирамиду» играть, потому что заметил: Айриянц хорошо «свои» забивает, «чужих» бить не может. Так и получилось: я за три бутылки рассчитался и еще одну выиграл. Он сильно увлекся, продолжать хотел, раньше, говорит, я хорошо играл, должен ко мне «удар прийти», но уже поздно было, пошли в ресторан, посидели втроем, немножко пили, немножко разговаривали. Договорились встретиться в субботу днем, еще поиграть. Айриянц сказал: «Я чувствую, что с вами сумею форму восстановить». Солидный человек, культурный, почему не встретиться? Валентин тоже подтвердит, все при нем было. В субботу зашел за Валентином домой, оказывается, его в командировку посылают. Тогда я ключи от дачи попросил. Действительно, сам попросил. Клянусь, об Айриянце даже не думал. Мы молодые, а в общежитии веселиться нельзя, танцевать нельзя, дача все равно пустая стоит, жалко, что ли? Валентина на вокзал проводил, по дороге к нему на работу заехали, ключи мне дал. Я сказал: «Валентин, в воскресенье как вернешься, сразу на дачу приезжай, хорошую встречу тебе устрою». Товарищи, да. Вот так было. Об Айриянце думать забыл. В бильярдную совсем поздно пришел, смотрю, он там играет с кем-то. Потом я с ним стал играть. «Валентин где?» — он у меня спросил. Я сказал: «В командировку уехал на неделю, вот ключи мне от дачи оставил, хороший друг, настоящий мужчина…». Еще про него рассказывал, хвалил. Айриянц тоже его хвалил, жаль, говорил, что уехал, сегодня тоже вместе бы посидели, люблю молодежь, таких ребят особенно, сам такой был… Играли, играли, он сказал: «Как бутылки считать будем, неудобно…», решили немножко на деньги играть. «Ты не боишься? — меня спросил. — Я сегодня в форме». Зачем мне бояться? Я же видел, как играет, за три дня не научишься. Сперва я думал, мне не везет, поэтому проигрываю, потом понял: я против него ребенок. Он мне фору начал давать: пять очков — выигрывает, десять дает — выигрывает, двадцать пять дал — тоже выиграл. Когда двадцать пять дал, я на всю предыдущую сумму предложил… Он согласился. «Хочу, — говорит, — чтобы ты расквитался». Какой там… От двух бортов в середину клал, что начал творить, как артист, вокруг зрители собрались… Потом пошли в ресторан, он за меня платил. «За деньги, — говорит, — не переживай… Что деньги? Бумажки. Главное — дружба… когда будут, отдашь». Я тоже, да, в долгу не хотел оставаться, на дачу пригласил, шашлык сделал. Клянусь, ничего в мыслях не имел. Пили, ели, беседовали… Под конец он говорит: «Жалко дачу, стоит пропадает, деловой человек из нее за неделю полторы-две тысячи получил бы и никому вреда не было бы…». Я немножко пьяный был, толком ничего не понял. Сам не знаю, как согласился. Он сказал: «Ты мне ключи дай, больше тебя ничего не касается, через неделю верну; с тобой в расчете будем, и еще пятьсот рублей с меня получишь».