Дорога к счастью (СИ) - Анна Янг

Всю дорогу от дома врача до гостиницы он держал мою руку и отпустил только когда приехали, чтобы помочь мачехе выйти из кареты, а потом снова сплел пальцы с моими и не отпускал, пока давал распоряжения перевести сюда свои вещи. Он проводил меня до комнаты, кротко поцеловал в лоб и ушел.

Оставшись наедине с собой, я долго не могла успокоиться. Я меряла комнату шагами, не в силах унять навалившиеся эмоции: запоздалый страх и ужас, радость и восторг. Все смешалось, переполняло, давило и вскипало. Я то плакала, то смеялась, как сумасшедшая, хотя наверное это была всего лишь истерика. Когда эмоции улеглись, в голове осела самая главная мысль: папа не одобряет Теодора. Он слишком сурово смотрел на наши сплетенные ладони, был слишком молчалив, слишком серьезен. Нужно с ним поговорить! Я рванула к двери, но заметила свое отражение в зеркале: прическа превратилась в воронье гнездо, глаза и губы припухли от слез, фиолетовая скула все еще оставалась фиолетовой и ярким пятном дополняла красные губы и мокрые глаза. Откровенный ворот платья слишком многое открывал взору, на юбке краснело огромное пятно, а подол был весь в грязи. Нет, наверное стоит сначала привести себя в порядок.

Я позвонила в колокольчик, попросила наполнить ванну. Пока служанки носили воду и странно озирались на меня, я боролась с тревогой. А что, если Тео уже сейчас говорит с папой, и тот ему снова откажет?

В ванну я так и не пошла. Волнение победило, я собрала на груди створки платья и вышла из комнаты, прошлась по пустому коридору до покоев, которые занимал отец с мачехой.

— Нам нужно обсудить это с ней лично, и только после этого я дам свое согласие, — голос папы звучал строго. Я заледенела от ужаса. Как же вовремя я пришла!

— Этот контракт не предполагает развода, но я уверяю вас, что сделаю все, чтобы ваша дочь была счастлива. И я добавлю к нему любую сумму, чтобы покрыть ваши потери, если вам это нужно.

— Нет, я больше не возьму никаких денег от женихов, с меня хватит. А что до контракта — если Элли готова, значит, я дам свое согласие.

Он даст согласие? Я тихонько открыла дверь.

Теодор, стоял напротив отца, уперев руки в стол для писем, за которым сидел папа. Перед ними лежали бумаги.

На звук двери обернулся Теодор. Его зеленые пронзительные глаза встретились с моими, губы растянулись в нежной улыбке.

Я улыбнулась в ответ. Теодор бросил недвусмысленный взгляд в мое развратное декольте, и я снова задернуластворки ворота.

— Мистер Аштон, я должен поговорить с дочерью наедине. Позже я дам вам ответ, сейчас вы можете идти.

Теодор кивнул, поцеловал мою руку и удалился, а я ошарашенно глядела на бумаги на столе, не в силах разобрать ни строчки.

Папа показал мне контракт, по которому я сохраняю свой титул, который перейдет к нашим детям. Детям! Я почувствовала, как краснею от одной мысли об этом. Почему-то рядом с родителем эта тема стала слишком неловкой. Разорвать разорвать брак я не могу ни при каких обстоятельствах. Я читала строчки контракта и понимала, что готова на все, только бы быть рядом с любимым, и контракт длиной в жизнь — самый лучший из всех возможных, на меньшее я не согласна!

Папа качал головой, несколько раз подряд спросил, уверена ли я, но я могла лишь улыбаться. Он поставил свою подпись на контракте, и я, не веря своему счастью, обняла папу.

— Тебе следует переодеться, дочь, в этом грязном платье ходить просто неприлично, — пробормотал он.

— Конечно! — я улыбнулась и поспешила к себе.

И стоило мне закрыть дверь папиных покоев, как я попала в объятия Теодора.

— Тшш, — прошептал он в мои губы.

— Что ты делаешь? — шикнула я.

— Провожаю тебя.

— Зачем? — улыбнулась я, выворачиваясь из объятий и шагая в направлении своей комнаты.

— Это вопрос безопасности. И хочу узнать, что ты ответила.

Я посмотрела на него, как на глупого, ведь какой ответ я могла дать, и молча прошла к своей двери. Под нетерпеливым взглядом Тео я отперла замок. Открыла дверь. Вошла в комнату, понимая, что он идет за мной. Дверь за ним закрылась, и мы остались вдвоем. Он задвинул щеколду.

— Ты знаешь, это платье никуда не годится, — хрипло сказал он, обнимая меня со спины.

— Знаю, — сердце готово было выпрыгнуть из груди, руки дрожали. — А тебе не надо отдыхать? Ты вроде бы едва не погиб… — Слова застряли в воздухе и я развернулась в кольце рук Тео.

Взглянула в его лицо. Обняла его ладонями.

Шмыгнула носом.

— Элли, все хорошо, — прошептал он, касаясь своим лбом моего.

— Я думала, что потеряла тебя, — промямлила я. Стресс последних недель и этого ужасного, кошмарного дня навалился мегатонной глыбой, запоздалы страх сжал ребра, не позволяя дышать, а боль потери выворачивала наизнанку. Воздуха не хватало, я зажмурилась.

— Дыши, Элли, все хорошо, любимая. Все закночилось, — Тео целовал мою макушку, крепко обнимал за плечи, гладил спину, волосы, пока я всхлипывала на его плече. — Я полностью восстановился, благодаря тебе, только немного проголодался.

— Надо заказать еду, раз ты голодный… — Я снова шмыгнула носом.

— Мы обязательно сделаем это, как только ты скажешь, что ответила отцу, — я услышала в голосе Тео улыбку и взглянула на него.

Он нежно провел по моей щеке, стирая слезы. А потом его губы накрыли мои, и я забылась, растворилась. Переполненная эмоциями и волнениями душа не справилась с этой лаской и страстью, и я растаяла в объятьях любимого мужчины. Мои руки обняли его плечи, прошлись по шее, забрались в волосы. Ладони Тео сдавили мою талию, потом поднялись выше, провели по ребрам, забрались в створки этого развратного ворота и нежно сжали грудь.

Я ахнула, Тео шумно вдохнул воздух возле моей щеки.

— Я схожу с ума Элли. — Его горячие ладони снова нежно провели по груди, губы ласкали шею и плечи.

— Тео, это неприемлемо! — мой голос дрожал, я попыталась отстраниться.

— Это платье неприемлемо! — Тео не отпустил. — Так что ты ответила, Элли? — Его горячий шепот обжег ухо, губы впились в мою шею, а руки принялись стаскивать подвенечный кошмар с плеч. Нам следует остановиться! Но как?..

Губы Тео нежно целовали мое плечо, поднимались к шее, скуле, руки сжимали талию. Я чувствовала горячее дыхание Тео, его желание, его страсть.

— Что я могла ответить, глупенький? — прошептала я, и вдруг он поднял меня и понес на кровать.

Я давала свое