Правдивая история короля Якова - Анфиса Каховская

– Вот он ты!

Это было Дарина. Она выбежала из какого-то очередного бокового коридора и сразу же накинулась на него:

– Что ты с ним сделал?!

Бывают вопросы, на которые не можешь ответить потому, что не знаешь ответа. Это понятно. Но встречаются такие вопросы, единственной возможной реакцией на которые будет лишь выражение крайнего недоумения на лице.

– Ну что ты смотришь? – Дарина чуть не плакала. – Да я это, я! – Она схватила его за руку: «Видишь?!»

Она неправильно истолковала причину его столбняка – Иларий вовсе не сомневался, что перед ним настоящая Дарина: ни одно потустороннее явление не могло выглядеть настолько жалким и взвинченным одновременно. И настолько прекрасным в своём непонятном горе. Иларий тут же проникся её чувствами.

– Да что случилось?! – он тоже, не заметив, перешел на крик.

Дарина отпрянула, будто получив оплеуху, дико глянула на него, схватила его цепко за руку и потащила за собой.

Почти бегом они достигли Лаборатории.

– Вот! – истерически всхлипнула Дарина и указала на закрытую дверь.

Дверь выглядела вполне обычно.

Дарина, поймав недоуменный взгляд Илария, кивнула, мол, открой.

Иларий попятился: ни за какие блага мира он не хотел бы сейчас снова увидеть Арна.

Тогда она раздражённо тряхнула головой и сама распахнула дверь. И тут их взорам предстал… Нет, этого не могло быть!

Сразу за порогом начинался дремучий лес. Причём настолько густой, что не представлялось возможным сделать даже шага внутрь помещения: толстые стволы, кривые ветви деревьев и гибкие лианы так переплелись, что образовали неприступную стену. Что было за ней, разглядеть не удавалось.

Дарина не выдержала и расплакалась:

– Он там, внутри. Но не выходит. И не отвечает мне. Я звала, звала. Почему он не выходит? Что с ним случилось? Это всё ты виноват! – набросилась она вновь на Илария, потрясенного увиденным. – Ты был с ним утром! Что произошло? Что ты с ним сделал? Почему ты опять молчишь? Пока я тебя не знала, мы жили тихо-мирно. А как ты появился, всё хуже и хуже! Ну что ты молчишь!

Она не замечала, что сама не дает ему и рта раскрыть. Она была так напугана, что, кажется, ничего вокруг не видела и совсем не соображала, что говорит. Иларий и не воспринимал её слова, как связную речь. Вокруг него роился лишь хоровод звуков, то резких, то плавных. Потом эти звуки стали утихать, отдаляться, а в голове рос какой-то шум, заглушающий их. Все предметы вокруг вдруг потекли в какую-то чёрную дыру. Эта дыра становилась все шире, шире. И он сам провалился в неё.

Когда он открыл глаза, перед ними плясали разноцветные круги. В ушах звенело. Но вскоре он смог сфокусировать взгляд. Радужные круги пропали, вместо них показалось испуганное лицо Дарины.

– Ты меня слышишь? – взволнованно спросила она, похоже, не в первый раз.

– Да, – ответил Иларий и тут заметил, что почему-то лежит на полу. Он осторожно сел. Рубашка на груди была мокрой.

– Тебе лучше? – спросила Дарина. Она держала в руках кувшин.

– Что случилось?

– Ты  потерял сознание. Ничего не болит?

– Да нет.

– Не вставай.

Но он уже встал. Во всём теле была страшная слабость, будто его свернули в жгут, а потом резко распустили. Но остальные неприятные ощущения быстро гасли. Изображение вновь стало четким, звон в ушах превратился в тихое комариное пение.

– Со мной всё в порядке.

Ему было страшно неловко: хорош кавалер, показал себя перед дамой. Но зато её истерику как рукой сняло. Она смотрела на него с мягким участием.

– Ты когда ел в последний раз?

Он задумался.

– Я так и знала! Идти можешь?

Вот тут он готов был показать себя молодцом. Хотя, наверное, поздно.

Когда они пришли в его комнату, стол уже был накрыт: невидимые слуги, как всегда, постарались.

Они поели в молчании.

А потом Иларий рассказал всё, что произошло в эти дни. До мельчайших подробностей. Дарина слушала затаив дыхание и только изредка позволяла себе уточняющие вопросы или небольшие пояснения в тех местах рассказа, где она была осведомлена лучше.

– И что нам теперь делать? – спросила она задумчиво, как бы сама себя.

Это «нам» подействовало на него лучше всякого лекарства. Как, оказывается, просто расположить к себе девушку. Но второй раз использовать тот же трюк он не стал бы. Снова так опозориться! Нет уж, даже ради её хорошего отношения – слуга покорный!

– Ты ведь не сможешь снять чары? Ну, убрать этот лес? – спросил он.

Дарина покачала головой:

– С папиной ворожбой мне ни за что не справиться.

– Тогда просто подождём. Он, наверное, хочет побыть один, а потом вспомнит о тебе и выйдет. С ним всё в порядке. Ведь если бы случилось что-то плохое, мы бы узнали.

Дарина уставилась на него в изумлении. Как она сама не догадалась! К ней вернулась способность мыслить разумно, и тут же она ясно увидела, что зря обидела Илария. Она даже подумывала попросить прощения. Но гордость стала комом в горле, и Дарина так и ушла к себе, не сумев выговорить нужных слов.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

такая короткая, что вообще не понятно, зачем она.

Жизнь Пармена была устроена очень странно: у него вроде неплохо шли дела, но постоянно чего-то не хватало, какой-нибудь важной части, без которой счастье не могло быть полным.

Когда Иларий был маленьким, для ощущения семейной идиллии Пармену не хватало жены – что это за семья: отец да сын. Когда он жил с Королем на острове, ему очень не хватало родины, но когда наконец появилась возможность вернуться в Древию, ему пришлось вести кочевую жизнь и постоянно подвергаться опасности.

Как он мечтал произвести в Столице фурор своими пьесами! И какой колоссальный успех они имели! Но настоящий спектакль немыслим без красивых и талантливых актеров. Пармен с Урошем были талантливы, но красота их, увы, давно завяла. Каролиной и Северином зрители, несомненно, любовались! Но только до тех пор, пока они не откроют рот: раз не дали боги таланта, тут уж ничего не поделаешь.

Всё было у Илария: и красота, и молодость, и талант. Но… теперь не было самого Илария. Без него все спектакли пришлось отменить.

К счастью, они очень неплохо заработали в предыдущие дни, и, хоть пришлось заплатить неустойку хозяину театра, у них осталось достаточно средств, чтобы не бедствовать.

Но дело, понятно, было не в деньгах. Неизвестность томила их больше всего.

Когда Иларий не вернулся ни на следующий день, ни через два, ни через три дня, они поняли, что произошло что-то плохое. Понятно, что если бы Иларий убил Арна, весть об этом сразу же всколыхнула бы всю страну. Но всё было спокойно, всё шло по-старому. Значит, Арн был жив. Но тогда Иларий…

Они не говорили о нём, будто его никогда и не