Зита. Дорога в небо - Владимир Борисович Журавлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Саша Новацкий не стал в меня стрелять, — тихо сказала Зита. — А Ангелина его наповал…
— Прости моего балбеса, я очень прошу, — еле слышно сказала Лена. — Я же тебя знаю. Ты вроде спокойная, а потом раз — и перережешь горло. Особенно за детей. Пусть он живет? На коленях прошу, как сестру…
— Захват детей — чья идея?
Лена криво усмехнулась и достала новую сигарету.
— А вот тут мы лопухнулись, — неохотно признала она. — Тут нас братья-соседи переиграли вчистую. Поверх нашей операции еще чья-то легла. Этот твой татарин не от нас шел, честно. И с татарской диаспорой теперь надо очень вдумчиво разбираться, расплетать клубочек.
— Разбирайтесь, — обронила Зита. — За горло — не беспокойся. Сломали мне лезвие товарищи офицеры. Много лет подарок Андрюшки меня хранил, но вот и ему вышел срок…
Лена с трудом прочистила горло.
— Спасибо, сестра. Ты даже не представляешь, какое тебе спасибо.
— За мужа просишь, а за себя нет?
Лена непонятно дернула плечом и отвернулась.
— За себя — нет, себе я сама приговор вынесла. Зита, ты только не удивляйся, я давно хотела тебе сказать… Я тебя люблю, Зита. Очень-очень. И каждый день, проведенный вместе с тобой, считаю счастливым. Вот.
— Лена… — протянула озадаченно Зита.
— Ну вот такая я лесба! — криво усмехнулась Лена и вытерла подозрительно заблестевшие глаза.
— Лена… — повторила Зита задумчиво. — Ты меня за дуру-то не держи. Я тебя с детства знаю. Рассказывай.
— Да особо нечего рассказывать, — пробормотала Лена. — Ухожу я. Далеко-далеко на запад, под глубокое-глубокое прикрытие. Надолго. Операция «Мертвая рука».
— Это по чьему приказу?
— По твоему, — вздохнула Лена и снова закурила. — Завтра Сергей подойдет к тебе, выслушай его внимательно. Он хоть и дурак, но в своем деле специалист. Республике осталось недолго жить, он это понимает, и я понимаю, и любой, кто не закрывает глаза на реальное наше положение. А погибать, сама знаешь, лучше с музыкой. Нас перебьют, но напоследок хлопнем дверью. Хорошо хлопнем, чтоб трупы с веток посыпались! За рубеж уйдут диверсионные группы, под глубокое прикрытие. И когда нас начнут уничтожать…
Зита невидяще смотрела в стену перед собой и молчала.
— Зита, это наш выбор. «Спартак» уходит весь. И служба собственной безопасности, и молодежный кулак, и кандидаты. Все уходят. Внешняя разведка Особого Заполярного нас поддержала и тоже уходит. И ГБ. Все, Зита. Не отговаривай нас, это личное решение каждого. Вот, теперь ты знаешь все.
— Ты-то куда? — нарушила тишину Зита. — Ты же на три разведки работаешь как минимум, тебя там каждая собака знает. Как и спартаковцев. Мы там здорово наследили.
— На то и расчет, — сказала Лена сквозь клубы дыма. — Пока за стариками гоняются-арестовывают-стреляют, молодежь свое успеет сделать. «Спартак» идет дымовой завесой, мы так решили. Прикроем молодых, может, кто и уцелеет. Жалко, они ж еще школьники, не пожили толком…
— Понятно.
— Ошиблись вы с Каллистратовым, — вздохнула Лена. — Теоретики социализма сраные. Настоящий социализм в капиталистическом окружении построить невозможно, вот что практика показала. Задавят экономически и добьют наемниками. Слабые мы против всего мира, такие вот дела. Это Советский Союз никто не трогал, потому что там социализмом чуть пахло, так, тоненькая пленочка поверх государственного капитализма, и сам он шел к развалу, зато нас… Жалко до слез, красивая была попытка. Одни наши подкупольники чего стоят, настоящий прорыв в будущее… Но за нашу смерть мы каждому вставим!
— Операцию запрещаю, — сказала Зита.
— А тебя никто спрашивать не будет, подруга. Мы для чего социализм построили? Чтоб каждый принимал участие в управлении государством! Вот мы и принимаем. Это наше общее решение, Зита, на твой запрет нам плевать. И по большому счету на все плевать, недолго осталось жить…
— У группы Владимира Даниловича прорыв, — сообщила Зита ровным голосом. — Новый источник энергии. Сегодня он предъявил мне действующий образец.
Лена удивленно вскинула брови и призадумалась.
— Мощно! — признала она в результате. — Только общий расклад не меняется. Ну, можем поторговаться с соседями, пока продадим технологию, на полгодика оттянем неизбежное…
— Новый источник энергии — побочный результат, — пояснила Зита. — А основной — гравитация. Гравитация, Лена. Понимаешь?
— Нет. Управление гравитацией — сказки!
— Есть действующий образец, — напомнила Зита.
— Так ты хочешь сказать, что…
— Я хочу сказать, что у нас есть полгода. В лучшем случае. За полгода мы должны успеть сделать всё.
— В смысле…
— Всё, — твердо повторила Зита. — Двигатели, жилой корпус, кольцевые промышленные технологии, защиту от внешних угроз, социологическую проработку развития общества в ограниченном объеме… короче, все. Будем уводить республику туда, где ее не достанут. На Земле нам места не осталось, значит… ну, сама должна понимать. Так что спим досыта, Лена, этой ночью в последний раз, потом не будет времени!
— Опаньки, — пробормотала Лена недоверчиво. — Я, конечно, передам своему, но… а ты, подруга, все это всерьез, что ли?!
— Кунгурцеву я сама передам, завтра в девять расширенное совещание руководства республики с нарезкой задач в первом приближении. Тебе, Сергею и вообще всем нашим явка обязательна.
— Опаньки… — повторила Лена растерянно.
— А вы перебили половину специалистов, которые должны были тянуть основной груз, — с тоской сказала Зита и отвернулась. — Как теперь без них, не представляю…
— Зита, это гражданская война, — вздохнула Лена. — Она никогда не кончится. Думаешь, мы хотели крови? Но они же решили удержать власть силой! Уступили бы им разок — и все, покатилась бы республика путем Советского Союза!
— Да, но убивать зачем? — прошептала Зита. — Они же наши!
Лена неловко кашлянула. Достала очередную сигарету, покрутила в руках и убрала обратно.
— Да как-то даже не задумывались… — пробормотала она. — Звери мы, Зита, кровожадные жестокие звери, права Ангелинка. Нам до тебя не дотянуться. Вроде тянемся, и уже как будто сравнялись, а случается кризис, и такое вылазит… Я ведь только сейчас поняла, кому ты кричала «не стрелять!». Только сейчас. А должна была — тогда.
Она тяжело поднялась, неуверенно коснулась плеча подруги и ушла.
— Я свободен? — нарушил тишину Любимов. — Охранять теперь есть кому, заговор подавлен…
— Останься, — тихо сказала она. — Мне без тебя страшно.
Тяжелый, жуткий день кончался. За стеной мирно журчал голос Светки, что-то детям рассказывала спокойное и доброе на ночь. Она поморгала, посмотрела на свои грязные руки, передумала протирать ими глаза и поплелась в душевую. И на
