Балтийцы вступают в бой - Владимир Трибуц

Противник располагал численным превосходством в живой силе и технике. В числе его дивизий две были танковые, в то время как в составе наших войск не было ни одной. Вражеская авиация превосходила нашу как по численности, так и по отдельным тактическим данным самолетов. В составе флота к этому времени оставалось всего 211 самолетов: 102 истребителя, 46 бомбардировщиков, 12 штурмовиков >и 51 морской разведчик.

9 сентября после сильной артиллерийской и авиационной подготовки мощная группировка немецких войск начала наступление в направлении Красного Села. Оборону здесь держала 3–я гвардейская дивизия народного ополчения, входившая в состав 42–й армии. К исходу дня противнику удалось вклиниться в нашу оборону. В бой были брошены 5–я и 6–я стрелковые дивизии народного ополчения, 1–я бригада морской пехоты полковника Т. М. Парафило. Однако натиск врага был так силен, что 12 сентября пришлось оставить Красное Село и Большое Виттолово. Пулковские высоты, как и в годы гражданской войны, оказались неприступными для врага.

На участке войск 55–й армии противник также пытался прорвать нашу оборону, но потерпел неудачу. Он бросал в бой все новые и новые резервы, стремясь любой ценой ворваться в Ленинград, который был виден ему невооруженным глазом.

10 сентября в командование Ленинградским фронтом вступил генерал армии Г. К. Жуков.

В этот день на участке 42–й армии создавалось критическое положение. Враг прорвал фронт и занял Константиновку и Соснов- ку. Введенная в бой последняя, резервная, 10–я стрелковая дивизия смогла лишь на один день задержать продвижение противника на Урицк, но не остановила его. Врага отделяло на этом направлении от центра Ленинграда менее полутора десятков километров…

Уместно привести здесь небольшой отрывок из книги Маршала Г. К. Жукова, который хорошо передает напряжение тех дней. «Всю ночь с 10 на 11 сентября мы провели с А. А. Ждановым и А. А. Кузнецовым, адмиралом флота Н. С. Исаковым, начальником штаба, командующими и начальниками родов войск и служб фронта, обсуждая дополнительные Меры по мобилизации сил и средств на оборону Ленинграда. Главная опасность грозила со стороны Урицка, который был частично уже захвачен немцами. Не меньшая опасность навмсла и в районе Пулковских высот. В результате коллективного обсуждения обстановки было решено:

— немедленно снять с ПВО города часть зенитных орудий и поставить их на прямую наводку для усиления противотанковой обороны на самые опасные участки обороны Ленинграда;

— огонь всей корабельной артиллерии сосредоточить для поддержания войск 42–й армии на участке Урицк — Пулковские высоты… — приступить к формированию 5–6 отдельных стрелковых бригад за счет моряков Краснознаменного Балтийского флота, военно — учебных заведений Ленинграда и НКВД со сроком готовности 6–8 дней»[60].

Были предусмотрены и осуществлены также другие меры, но, поскольку они не касались флота, я не стану о них говорить, и остановлюсь на действиях флотской артиллерии в те тревожные дни.

Артиллерия флота была готова к тому, чтобы выполнить особо серьезные задачи по отражению вражеского наступления. Централизованное командование, осуществляемое контр — адмиралом И. И. Греном, помогало сосредоточивать на опасных направлениях максимальное количество стволов. К сентябрю артиллерия флота имела около 400 стволов от 406 до 100 миллиметров.

И. И. Грен прилагал в этот период усилия и к формированию батарей на базе материальной части артиллерии недостроенных кораблей.

Из Кронштадта в Ленинград пришли и, став на огневые позиции, немедленно включились в общую систему огня эскадренные миноносцы «Сметливый», «Стойкий», «Свирепый». На петергофском рейде и в открытой части Морского канала стояли на позициях линейный корабль «Октябрьская революция», эскадренный миноносец «Стерегущий», канонерские лодки «Амгунь», «Москва», «Волга», «Кама», ведущие огонь по врагу во всю мощь своих орудий. Позиции в Ораниенбауме занимали лидер «Ленинград», миноносцы «Славный» и «Грозящий». Из Минной гавани вел огонь крейсер «Киров». На полной скорострельности своих орудий они били по врагу, наступавшему на участке 42–й армии. На головы фашистов днем и ночью обрушивалась лавина смертоносного огня. Это была мясорубка для врага.

Корабли, форты Кронштадта, береговые и железнодорожные батареи, сооруженные руками рабочих заводов «Большевик», Металлического, Балтийского, им. Жданова и других, вместе с мощной наземной артиллерией фронта создали огневую стену на юго — западных и южных окраинах города, которую враг так и не смог преодолеть.

Показателем высокоактивного использования флотской артиллерии в сентябрьских боях может служить расход боезапаса. Только за один месяц на флоте было израсходовано 25 392 счаряда, из них тяжелых — 406 и 180–миллиметровых — 5828, или 23 процента.

Немецко — фашистское командование недооценивало значение артиллерии флота при проведении сентябрьского штурма Ленинграда. В дневнике Гальдера за 5 октября 1941 года имеется следующая запись: «Согласно докладу генерала Бранда, противник имеет в районе Ленинграда 16 батарей и на кронштадтском участке фронта 12 батарей. Наша артиллерия значительно превосходит по численности артиллерию противника на обоих участках»[61].

Не зная наших возможностей сосредоточения артогня на этом направлении, противник решил все же направить главный удар на урицком направлении, где артиллерия кораблей и батарей флота могла наносить массированные удары.

Бои у стен Ленинграда не прекращались ни на один день. Немецко — фашистское командование стремилось измотать силы защитников города, обескровить Ленинград.

В эти тревожные дни в историческом зале Смольного, откуда в октябре 1917 года В. И. Ленин руководил социалистической революцией в России, состоялось собрание актива Ленинградской партийной организации. Руководитель ленинградских большевиков член Военного совета Ленинградского фронта А. А. Жданов, выступая на этом собрании, говорил: «Наступил момент, когда все большевистские качества должны быть приведены в действие. Без всякой фразеологии готовиться к защите Ленинграда. Здесь должно быть организовано тесное взаимодействие между подступами к городу и самим городом. Задача состоит в том, чтобы накоротко обучить главным, самым необходимым приемам борьбы: стрельбе, бросанию гранаты, уличному бою, рытью окопов, переползанию… Надо сделать так, чтобы никто не был простым наблюдателем, и провести в самое минимальное время такую же мобилизацию трудящихся Ленинграда, как это было сделано в 1918–1919 годах. Нужно побороть в себе элементы неорганизованности и благодушия. Враг у ворот. Вопрос стоит о жизни и смерти. Либо рабочий класс будет превращен в рабов и лучший его цвет будет истреблен, либо соберем все в кулак и ответим двойным ударом, устроим фашизму могилу под Ленинградом. Все зависит от нас. Будем крепкими, организованными, сильными, и победа будет за нами»[62].

Каждый участник собрания партийного актива, каждый ленинградец, почувствовав, что над городом нависла смертельная опасность, с беспокойством спрашивал себя: а что я сделал для того, чтобы остановить врага? В сердцах трудящихся находил отклик призыв городского комитета партии. «Каждый ленинградец должен научиться владеть винтовкой и гранатой!» Учились обра щаться со стрелковым оружием одновременно свыше 100 тысяч человек.

Из ленинградцев формировались дивизии, которые должны были укрепить линии обороны. Сотни тысяч рабочих и служащих, инженеры, ученые, представители творческой интеллигенции записывались в народное ополчение и уходили на фронт. В трехмиллионном городе не было, наверное, ни одного трудоспособного мужчины или женщины, которые не принимали бы участия в работах, предназначенных усилить оборону города. Заводы и фабрики, самые различные предприятия, совершенно не имевшие ранее отношения к производству оборонной продукции, теперь работали для фронта. На плацдарме, занимаемом в предместьях города, экстренно создавались новые оборонительные линии, узлы и районы. Каждый ленинградец считал своим святым долгом участвовать в работе по созданию защитных рубежей. Непосредственное участие в отражений штурма приняли моряки. На фронт уходили батальоны, сформированные из краснофлотцев, старшин, командиров с подводных лодок, плавучих и береговых баз, крейсеров и линейных кораблей. В бригады и отряды морской пехоты ушло около 90 тысяч балтийцев, без малого столько же сражалось на кораблях, в авиации, береговой и железнодорожной артиллерии флота. Отстоять город значило сохранить флот. На имя командиров кораблей и частей от краснофлотцев и старшин, от командного состава шли рапорты и письма с просьбами отправить на фронт. Их нельзя читать без волнения.

«Командиру линкора «Марат».