Балтийцы вступают в бой - Владимир Трибуц

Кроме этой бригады, эвакуированной из Таллина, флот сформировал еще семь бригад морской пехоты — 2–ю, 3–ю, 4–ю, 5–ю, 6–ю, 7–ю, 260–ю. Личный состав некоторых кораблей почти полностью уходил в морскую пехоту, на корабле оставалось лишь несколько краснофлотцев, трюмных для того, чтобы поддерживать его на плаву.

Вспоминаю одно из донесений тех дней в Военный совет флота. В отряде моряков, сражавшемся под Петергофом, находилась молодая украинка Марта Бонжус, только что прибывшая на флот из киевского военкомата. Во время боя в ее роте был убит пулеметчик, Марта заменила его и метким огнем заставила противника остановиться. Атака гитлеровцев захлебнулась. В бою Марту контузило, ее отправили в госпиталь. Вылечившись, она вернулась в строй и до конца войны находилась в частях морской лехоты. Марта не раз спасала жизнь бойцам и офицерам, ее неоднократно награждали орденами и медалями. Сейчас она трудится в Керчи.

Я уже упомянул выше, что начальник штаба флота контр — адмирал Ю. А. Пантелеев занимался эвакуацией войск 50–го стрелкового корпуса 23–й армии. Так решил Военный совет флота, учитывая важность этого задания командования фронта. Уже в день прибытия в Койвисто Пантелеев погрузил и отправил в Ленинград части 43–й дивизии, затем были вывезены части 115–й и 123–й стрелковых дивизий. Более 27 тысяч человек, 188 орудий, 950 автомашин, 2000 лошадей были переброшены в Ленинград. Люди вскоре были перевооружены и отправлены на фронт.

Прикрытие и перевозка отступающих войск стоили нам огромного напряжения сил и больших потерь. Я уже отмечал, что сводный полк морских пехотинцев потерял половину своего состава. Кроме того, погибли от огня противника два бронекатера, баржа с материальной частью 32–го артдивизиона, два железнодорожных артиллерийских транспортера, торпедный катер и транспорт «Мееро».

После эвакуации войск части Выборгского укрепленного сектора и сводного полка морской пехоты общей численностью более 2 тысяч человек перебрались на Бьерке, чтобы оборонять острова Бьеркского архипелага. Они приступили к созданию противодесантной обороны островов, рассеивали скопления пехоты врага, уничтожали его катера и шлюпки. Позднее моряки были переброшены на континент с целью усиления наших частей, оборонявших ораниенбаумский плацдарм.

Особое внимание мы по — прежнему уделяли ораниенбаумскому плацдарму; выше я объяснял, чем это было вызвано, потеря плацдарма имела бы для нас чрезвычайные последствия. Для его защиты использовались оба линейных корабля с их мощной 305–мил — лиметровой артиллерией, крейсеры, эскадренные миноносцы и канонерские лодки, форты «Красная Горка», «Серая Лошадь», крупные железнодорожные батареи Кронштадта. С воздуха плацдарм прикрывали зенитчики 2–го артиллерийского зенитного полка майора Н. И. Полунина и 6–го зенитного артиллерийского полка майора Д. 3. Осипчука. Впрочем, зенитчики отбивали не только атаки вражеских самолетов; вместе с морскими пехотинцами и бойцами 8–й армии они вели тяжелые оборонительные бои с танками и пехотой врага. За помощь и поддержку наземных войск общевойсковое командование неоднажды выносило им благодарность.

Исключительную стойкость и мужество проявили при обороне плацдарма артиллеристы флотских бронепоездов «Балтиец» и «За Родину». Героически дрался на ораниенбаумском плацдарме отдельный латышский батальон, который ранее рука об руку с морскими пехотинцами защищал Таллин, вместе с ними на кораблях был переброшен на израненную ленинградскую землю. После осенних боев его переформировали и передали в латышскую стрелковую дивизию.

Глубина ораниенбаумского плацдарма от морского побережья до переднего края не превышала 30–35 километров. Для командования фашистских войск было заманчиво совершить многообещающий, хотя и рискованный, бросок к морю с целью захвата побережья. И все же оно не решилось на этот шаг — останавливал страх перед губительным огнем корабельной и береговой артиллерии. Фашисты, конечно, не могли знать, что в августе — сентябре 1941 года, когда мы оставили Стрельну и Петергоф, когда район Ораниенбаума был отрезан от Ленинграда, этот маленький плацдарм защищали лишь сильно поредевшие дивизии 8–й армии, батальоны 2–й и частично 5–й бригад морской пехоты да отдельные части Ижорского укрепленного сектора.

Это были дни, когда оборону на отдельных участках удерживали лишь небольшие горстки отважных патриотов.

Интересен рассказ бывшего подполковника, а ныне генерал — майора в отставке Т. М. Зубова о боях на плацдарме Котлы — Ораниенбаум (из его письма, присланного мне в начале 1961 года). «…Для частей 8–й армии создавалась критическая обстановка. С захватом Копорья немцы попытались пробиться к берегу Финского залива у устья реки Воронки. С их выходом к морю измученные и обескровленные войска 8–й армии, ее тылы, штабы могли быть полностью отрезаны от наших сил, находившихся еще в районе Пейпия и западнее. В этот трагический момент важную роль сыграл батальон морской пехоты. Его командир, сапер капитан С. И. Боковня, собранный, плотно сбитый, с волевыми чертами лица, был дисциплинированным и смелым человеком. Когда немцы повели наступление от Копорья к берегу Финского залива, его батальон должен был остановить гитлеровцев, не допустив к берегу. Боковня просил передать командующему, что задача будет выполнена. Весь день бой не стихал ни на минуту. Раненный в ногу командир батальона проявил исключительное мужество и стойкость. Своей неукротимой энергией, личным примером он зажигал бойцов, показывал им, как надо сражаться с врагом. Батальон выполнил приказ, прикрыл отход частей 8–й армии. Боковня со своим батальоном в течение дня 16 раз ходил в контратаку. Говорили, что в первый раз он пошел в контратаку со всем батальоном, затем с частью его, а в последний раз втроем — с ординарцем и связным…

При обороне станции Котлы части 2–й бригады морской пехоты потеряли до 80 процентов личного состава. Танковый батальон этой бригады много раз ходил в атаку на фашистов. К концу дня в батальоне осталась одна машина и шесть человек…

Немцы не пошли на форты «Красная Горка» и «Серая Лошадь», а пытались взять Ораниенбаум с востока. В районе Симоногон- та разыгрались ожесточенные бои, на каждый квадратный метр площади падали 3–4 немецких мины, а сколько взорвалось снарядов береговой, корабельной и железнодорожной артиллерии — установить не представлялось возможным.

За период боев в районе Котлы — Ораниенбаум погибло много батальонов военных моряков. «За эти батальоны Вы, — пишет мне Т. М. Зубов, — сильно ругали генерала Григорьева. Но если бы не эти батальоны и не артиллерийский огонь флота — Ораниенбаум не устоял бы, и кто знает, как сложилась бы обстановка для Кронштадта, тыла 23–й армии и всей обороны Ленинграда».

К концу первой декады сентября войска Ленинградского фронта занимали следующее положение. 8–я армия под командованием генерал — майора В. И. Щербакова вела оборонительные бои в северной части Копорского плато, отбивая при исключительно мощной поддержке сил флота атаки противника. Особенно эффективно поддерживали ее войска 12–дюймовые батареи «Красной Горки».

42–я армия (командующий генерал — лейтенант Ф. С. Иванов) сдерживала врага от Финского залива до Пустошки. 55–я армия генерал — майора И. Г. Лазарева оборонялась на участке от Пустошки до Невы. Боевые действия войск этой армии активно поддерживала артиллерия Ленинградской морской обороны, усиленная 11–й, 12–й, 18–й, 19–й железнодорожными батареями, переданными из Ижорского сектора.

23–я армия генерал — лейтенанта М. Н. Герасимова, а с 9 сентября генерал — лейтенанта А. И. Черепанова оборонялась на Карельском перешейке. Боевые действия этой армии поддерживались артиллерией кораблей, фортов Кронштадта и Ижорского укрепленного района, обеспечивая отход наших войск и закрепление их на новых рубежах.

Перед фронтом наших армий, к этому времени сильно ослабленных, противник сосредоточил около двадцати дивизий. Пере группировка его сил была завершена к 9 сентября. На Красногвардейский укрепленный район должны были наступать одиннадцать пехотных и танковых дивизий. Против центра войск 55–й армии сосредоточивалась группировка в составе трех пехотных дивизий. Основной удар противник готовился нанести западнее Красногвардёйска на Красное Село — Урицк — Ленинград. Вспомогательный— из района южнее Колпино вдоль Московского шоссе также на Ленинград.

Противник располагал численным превосходством в живой силе и технике. В числе его дивизий две были танковые, в то время как в составе наших войск не было ни одной. Вражеская авиация превосходила нашу как по численности, так и по отдельным тактическим данным самолетов. В составе флота к этому времени оставалось всего 211 самолетов: 102 истребителя, 46 бомбардировщиков, 12 штурмовиков >и 51 морской разведчик.