Любимые дети, или Моя чужая семья - Диана Чемберлен

Закончив красить церковь, я спросила Джейми, можно ли сшить подушки для сидений. Сделать длинные, набитые поролоном подушки будет нелегко, но я умоляла, и Джейми, наконец, согласился. Я расстелила ткань на полу церковного офиса и разрезала на длинные прямоугольники. Принесла швейную машинку и шила допоздна.

Вся эта работа предназначалась не для того, чтобы сделать церковь красивее и теплее. Просто она мешала мне думать о Си-Тендер. Джейми сказал, что Лорел бросила пить. Ее состояние улучшилось. Он добавил, что принял правильное решение, когда вернулся домой. Но все это время я красила и шила, поскольку знала, какой из домов – величайшая любовь Джейми. И это был не Си-Тендер.

Я была в церкви, когда Джейми позвонил мне.

– Ребенок родился, – сообщил он, и, судя по его усталому, хриплому голосу, что-то было неладно. У меня упало сердце. Как бы я ни завидовала Лорел, я никогда не желала, чтобы что-то случилось с ее малышом.

– Что стряслось? – спросила я. Сначала я подумала, что у ребенка тоже дырка в сердце, но проблема была не в этом.

– Его сразу забрали. Лорел постоянно пила и ухитрялась скрывать это от меня. Она была невменяема, когда вчера начались схватки. Маркус повез ее сюда, чтобы я ничего не узнал. А ребенок…

Его голос сорвался.

– О, Джейми… милый…

Я отложила недошитую подушку.

– Что с ним?

– Они считают, что у него… такое состояние. Называемое врожденным алкогольным синдромом. Он выглядит нормальным, только слишком маленький. Но это что-то связанное с развитием или… я еще не все понял. Я только…

– То есть как это – унесли ребенка?

– Служба социальной защиты. Они взяли над ним опеку, хотя он по-прежнему в больнице. Социальный работник утверждает, что у Лорел, возможно, была послеродовая депрессия, когда родилась Мэгги, и что она пила… это называется самолечением. Попыткой выйти из депрессии собственными силами. Я не должен был оставлять ее. Следовало настоять, чтобы она получала помощь.

– Ты делал все, что мог, – утешала я. – Ее нельзя было заставить. Даже психиатр, к которому ты ее отвез, сказал это, помнишь?

– Бедный маленький парень, – сказал он. – Весь привязан к аппаратам. Я не могу это вынести. Сара, Лорел расстроена. Я знаю, она ужасно себя чувствует. Но не совсем понимает, что происходит. Социальный работник сказал, что есть хороший шанс забрать ребенка, если она ляжет на лечение. Но Лорел этого не сделает.

Я выключила швейную машинку.

– Я еду в больницу.

По пути в больницу я чувствовала, как растет мой гнев на Лорел. У нее было все. Джейми. Деньги. Двое детей. И она делала все возможное, чтобы пустить это на ветер и причинить боль тем, кому была небезразлична. И все обращались с ней. как с хрупкой вазочкой, а это не работало.

Когда я пришла в палату Лорел, у ее постели сидел Джейми. Лорел была пепельно-серой и уставшей. Глаза полузакрыты.

– Пойди выпей кофе, Джейми, – велела я.

– Мне не нужен кофе, – отрезал он.

Я схватила его за руку, стащила со стула и потянула к двери. Он остановился на пороге, пытаясь что-то прочесть по моему лицу, очевидно, боялся того, что́ я могу наговорить Лорел в его отсутствие. Здорово…

– Иди, – велела я.

Едва дверь за ним закрылась, я села на его стул и без обиняков начала:

– Тебе нужно лечиться. Хотя бы ради блага твоей семьи. Если уж не ради твоего собственного.

– Хоть бы все вы оставили меня в покое, – заныла Лорел. Мне хотелось дать ей по физиономии. Может, тогда я вобью в нее немного здравого смысла.

Но я каким-то образом смогла взять себя в руки. Рассказала Лорел о том, какой увидела ее впервые. Это было в церкви, и она казалась такой хорошенькой и любящей мужа. Рассказала, как сильно Джейми любит ее. Как ее дети нуждаются в том, чтобы она была живой и здоровой.

На какой-то момент мне показалось, что я достучалась до нее.

Но она покачала головой:

– Сейчас я хочу одного – выпить.

Разозлившись, я подалась к ней и схватила за руку:

– Ты становишься эгоистичной сукой, Лорел, знаешь это? – Я пристально смотрела в ее глаза. – Я знаю, что дело в гормонах. Но только ты можешь все исправить, Лорел. И никто, кроме тебя.

Встав, я почти отшвырнула стул и вышла из палаты. Только в коридоре меня затрясло. Я изо всех сил сдерживала слезы. Вышла из больницы и направилась к парковочному гаражу, зная, что сделала то, что не посмел сделать ни один человек. Сказала Лорел правду.

Мне пока что не удавалось остаться наедине с дядей Маркусом. Рядом вечно толклись ма и Мэгги. Но за завтраком в субботу нас было только двое. Я вдруг смутился. Но знал, что должен это сделать.

Я возил ложкой по миске с овсяными хлопьями.

– Мой презерватив слишком старый, – выпалил я.

И тут кофе брызнул изо рта дяди Маркуса, а сам он стал задыхаться. Вскочил. Нагнулся над раковиной и закашлялся. Может, у него приступ астмы?

– Нужен ингалятор? – спросил я. Я никогда не видел ингалятора дяди Маркуса, поэтому и не знал, где его раздобыть.

Он покачал головой.

– У меня нет астмы, – прохрипел он. Наконец, взял бумажное полотенце, вытер рот и глаза. И снова сел. Я посмотрел ему в лицо. Немного похоже на то, что он плакал, но на самом деле он улыбался. – Ты просто застал меня врасплох, приятель. Прости.

– Ты пролил кофе на стол.

Я показал на маленькую лужицу, там, где кофе вылился у него изо рта.

– Спасибо.

Он прижал полотенце к лужице и поднял голову. Взглянул на меня.

– О чем ты, Энди? О презервативе, который я тебе когда-то дал?

Я кивнул:

– У него вышел срок годности.

– Тогда ты прав. Он очень старый, – выдохнул дядя Маркус, словно очень устал. Но на самом деле он не казался усталым. – Хочешь сказать, что вы с Кимми собираетесь заняться сексом?

– Да.

– Ну… – Он встал и налил себе еще кофе. – Я горжусь тем, что ты пришел ко мне и хочешь быть осторожным. Но давай сначала поговорим об этом.

– Мы с Кимми уже сделали это.

Глаза у него стали круглыми.

– Что сделали?

– Поговорили.

– Вот как… – Он снова сел. – Хорошо. И что вы друг другу сказали?

– Что мы оба хотим это сделать, но нам нужен новый презерватив. Я видел их в «Фуд Лайон», но не знал, какой выбрать.

– Не расстраивайся, я тебе дам. Но, пожалуйста, не нужно спешить. Тебе только…

Я знал, что он хочет сказать «тебе только шестнадцать», но вместо этого он выглянул в окно.

– Но занятия сексом требуют некоторых правил, – сказал он.

– Никогда не делать это без презерватива. – На этот раз я вспомнил, что он мне говорил.

– Верно. Это правило номер один. Правило номер два – всегда относиться к девушке с уважением. Это означает, что ты не проговоришься посторонним людям, что вы с ней занимались сексом.