Тёмный мастер - Кирилл Запорожан

— Не вовремя, — я задумался. — Учитывая, что сейчас нам нужно в эльфийские леса. Давайте уберем трупы, нам пора выдвигаться.

Тела мы стащили в трактир, бросив их посреди зала. Залив пол маслом, вывели лошадей из сарая. Четверо наших лошадей, восемь — ассасинов и три лошадки Яна. Животные ведь не выбирают себе хозяев и ни в чем не виноваты. Трактирщик был тут же. Привязанный к дереву он с ужасом взирал на наши действия.

— Умоляю, господа, не нужно. Меня заставили, запугали. Прошу, добрые господа, — его глаза были наполнены тоской.

— С чего ты взял, что мы добрые? — равнодушно посмотрел на него шут и, размахнувшись, зашвырнул пылающий факел в трактир. — У тебя была возможность все рассказать нам и принять нашу сторону. Но ты ее упустил.

Огонь моментально разгорелся, взбежал по бревнам, объял трактир, укрыл его пылающим одеялом.

— НЕТ!!!! — завопил Сирег и забился в путах, как попавшая в силки птица.

— Да не переживай ты, — я смотрел на огонь, скрестив руки на груди. — Построишь новый. Ты же, надеюсь не такой идиот, чтобы держать все свои сбережения в основном здании?

— Плевать на трактир, — взвыл трактирщик. — Семья!!! Там же моя семья!!!

— Что? — изумились мы. — Ты же сказал, что твоя жена уехала к матери и забрала детей.

— Я солгал… я хотел защитить… Спасите их. Они все, что у меня есть.

— Видишь, как плохо врать, — лицо шута исказила такая страшная улыбка, что даже мне стало не по себе. Ламберт обнажил нож и направился к трактирщику. Ян Сирег в ужасе замер, но парень не собирался его приканчивать.

— Что ж, — пробормотал он, перерезая веревки, удерживающие мужчину. — Вот твой шанс все исправить. Беги, спасай свою семью.

Пламя ревело и уже полностью скрыло в себе трактир, переметнувшись на второй этаж. Сквозь огонь виднелись лишь провалы окон и дверей. Все здание было охвачено неудержимой стихией.

Никаких криков слышно не было, но трактирщик, едва Ламберт его освободил, кинулся к зданию. На несколько секунд замер у входа, собираясь с духом, бросился вперед, но не выдержал жара и отступил. Закричал от отчаяния, словно птица, на пять минут оставившая гнездо и, вернувшись, обнаружившая вместо яиц лишь пустую скорлупу. Снова бросился в трактир, но тело не справилось с болью, и Сирег вновь отступил перед бушующим пламенем.

Упав на колени, он выл, размазывая по лицу скупые слезы, а потом вскочил на ноги и, кинув на нас затравленный взгляд, бросился бежать. У самого леса его догнала выпущенная воровкой стрела. Пернатая вестница смерти вошла Сирегу в затылок и вышла через левый глаз. Нелепо взмахнув руками, он сделал еще несколько шагов и упал лицом в землю, замерев навсегда.

— Надеюсь, он встретится со своей семьей в царстве Мортис, — Кира сняла тетиву с лука и, завернув в промасленную бумагу, убрала в сумку. — Его нельзя было отпускать. Он бы все равно повесился на ближайшем дереве.

Я лишь кивнул. Пора было уходить, но…

— Как красиво, — внезапно проговорил Ламберт, широко раскрытыми глазами глядя на полыхающий трактир. — Как же красиво.

Внезапно он расхохотался ненормальным, сумасшедшим смехом, выхватил шпагу и, бросившись к огню, начал фехтовать с тенями, которые отбрасывали языки пламени. Он уворачивался, прыгал, колол, рубил, вертелся волчком, не переставая дико хохотать.

Это было действительно красиво. И страшно. Страшно наблюдать за безумным, смеющимся над чужим горем, танцующим с тенями шутом.

— Поехали, — наконец бросил я, с трудом оторвавшись от завораживающего танца.

И, подавая пример, первым поднялся в седло. Мальчишка-конюх честно отработал свою монетку и лошади чувствовали себя прекрасно. Шерсть блестела, под шкурой буграми ходили мышцы. Животные хорошо отдохнули и рвались в путь.

— А пожар? — спросила Кира. — А вдруг на лес перекинется.

— Селяне потушат.

— А лошади?

— И им местные найдут применение.

— А трактирщика похоронить?

— Похоронят! — уже раздраженно отозвался я. — Поехали.

Я сжал коленями бока Годрика, не проверяя, едут ли мои друзья за мной. В моих ушах продолжал звучать смех Жнеца, изредка прерываемый доносившимися из горящего здания криками.

Догнали меня мои спутники лишь спустя полчаса, когда я уже стал подумывать о том, чтобы поворачивать назад. Но вот, оглянувшись в очередной раз, я увидел знакомые силуэты и больше не стал сдерживать рвущегося коня. Годрик заржал во всю мощь своих лошадиных легких и стрелой рванул по тракту, который к этому времени уже перестал напоминать заросшую тропинку. Видно было, что дорогой пользуются, хоть и не слишком часто.

Справа от тракта тянулись редкие ряды деревьев, слева — ярко-зеленое море полей. Тракт извивался и петлял, то ныряя в овраги, то поднимаясь на верхушки холмов. Кони мчали нас по этой пыльной ленте на северо-восток, туда, где начинался Зеленый Лес. Там мне предстояло весьма непростое испытание — найти эльфов и вытрясти из них секиру Первого Мастера. Задание само по себе сложное. Насколько я знал из почти сотни книг по фантастике и фэнтези, которые еще до войны занимали все книжные полки в моей комнате на Земле, отыскать эльфа в лесу так же просто, как и гнома в горных тоннелях, или орка в степях. То есть можно годами ходить по гранитным лабиринтам и не наткнуться ни на одного гнома, хотя он преспокойно себе работает в соседнем тоннеле. С тем же успехом можно было неведомо сколько бродить по лесу, пройдя в трех метрах от эльфийского жилища и не заметить его, если хозяева этого не захотят. Я и так не особо надеялся на помощь Благородных, а в свете последних событий остроухие тем более не захотят нам помогать. Как бы еще не решили спросить с нас за смерть своих братьев. Но будем надеяться, что и здесь татуировка поможет мне выкрутиться.

А пока мы неслись по пыльной дороге, нигде не останавливаясь и не задерживаясь. Первую деревню, которая нам встретилась спустя четыре часа после начала скачки, мы проскакали не снижая скорости, подняв столбы были и переполошив цепных псов. Останавливаться у нас не было ни желания, ни необходимости. Еду захватили еще с трактира Яна, а больше нам ничего не нужно было. У нас не было уверенности, что в этой деревне нас не поджидает уже десятка два наемных убийц.

Остановились на обед мы в поле, под одиноким раскидистым абрикосом, у корней которого журчал студеный ручей. Наскоро перекусив, двинулись дальше, но уже без былой спешки. Наш маленький отряд растянулся на добрую сотню метров, кони шли легкой рысью, но Ламберт, ехавший последним, умудрялся еще и пить вино из висевшего у седла бурдюка. Вид у шута был неважный, а в глазах затаилась тоска. Кажется, он наконец-то осознал, что произошло на поляне у трактира и теперь заливал свое поведение тяжелым вином. Остальные выглядели не лучше. Каждый переживал произошедшее в одиночестве, и разговаривать никто не собирался.