Дело о золотом коте - Виктория Александровна Борисова

— Я все понял: она и есть Ольга, моя мать! Сказал ей… А она смотрела на меня, как будто я чудовище, брезгливо так. И кричала, чтобы я уходил, угрожала… Так обидно стало! Мне ведь не нужны были ее деньги, понимаете? Я только хотел ее найти, встретиться с ней, поговорить. Помочь ей, в конце концов, чем-то, если надо!

Новиков слушал его — и с немалой долей изумления вдруг понял, что маленький мальчик, который хотел найти маму, все еще жил в теле взрослого мужчины, несмотря то, что он давно вырос и даже приобрел опасную профессию.

— И что потом? — спросил он. Странно, но Нежданова было даже где-то жаль…

— Я ушел. Напиться хотел. А тут меня парень догнал. Сказал, что его зовут Денис, что он — муж Марии, то есть Ольги, то есть матери моей… И что она — та еще стерва. Мы тогда вместе забухали… Я плохо помню, как все было! Проснулся в какой-то квартире незнакомой, небольшой, но хорошей такой, красивой… Там был Денис, и он сказал, что для меня у него есть деловое предложение.

— Какое же?

— Ну… — Нежданов почему-то замялся и с трудом выговорил: — Он предложил убить ее. Сказал, что мы потом поделим наследство — он, как ее муж, а я, как сын, когда докажу родство. Есть же эти, как его…

— Тесты ДНК, — автоматически подсказал Андрей.

— Во-во, точно!

«Вот ведь хитер, подлец! — Новиков не уставал удивляться изобретательности и цинизму Дениса. — Знал ведь, прекрасно знал про завещание, про то, что даже если бы и объявился родной сын Завьяловой, то получил бы дырку от бублика, а не наследство. А значит — с самого начала не собирался оставлять его в живых, и то, что Григорий хлебнул метанола, — отнюдь не случайность… А вот то, что к нему явится местный алкаш, жаждущий халявной выпивки, а в результате они оба окажутся в больнице, — предусмотреть не смог. А кто бы смог?»

— И ты согласился?

— Да! Такое зло взяло… — Лицо Нежданова искривилось, как-то жалко, совсем по-детски, и даже показалось на миг, что он вот-вот заплачет. — Про деньги я даже особо не думал, отомстить хотел. Денис сказал: надо все продумать, дождаться подходящего момента… Я ждал. Квартиру снял, симку левую мне Денис купил — специально для связи с ним. Он все придумал: камеры отключил, ремень дал, сказал, когда приехать, где спрятаться в доме… И где потом отсидеться, пока все уляжется — здесь, в Озерках. Ключи от дома дал. Головастый вообще! Все предусмотрел — ну, почти.

— И что пошло не так?

— Когда я увидел мать, оказался с ней лицом к лицу, она говорила, чтобы я ушел, даже денег предлагала. И смотрела на меня, как на кусок говна! Я не выдержал, ударил ее, так, чтобы сразу вырубить, перенес в кресло и там задушил тем ремнем. А в это время кот на меня прыгнул сверху! Там полочка была или что-то вроде… Денис предупредил, что мать в нем души не чает, но я как-то мимо ушей пропустил — ну, кот и кот, подумаешь. Всю рожу располосовал, вот, видите — до сих пор не зажило. — Григорий показал на царапины на щеке. — Злющий, как черт! Все вокруг сразу кровью заляпал.

«Понятно, значит, вот откуда твоя кровь на шерсти кота, — думал Андрей, — ай да Алекс, ай да герой! Пытался спасти хозяйку».

— Что дальше было?

— Ну, я отшвырнул его, вышел из дома, сразу Денису отзвонился, сказал, что и как.

«Теперь понятно, зачем Денис так быстро рванул домой с Пивзавода — надо было срочно избавляться от улик! А заодно и от кота, который тоже был уликой. Значит, вот кто замывал хлоркой дорогой дубовый паркет… Поэтому и ДНК выделить не удалось. И если бы Лена не нашла кота на помойке, все пошло бы по-другому».

— Номер его где? — быстро спросил Андрей.

— В телефоне… Я так не помню! Он там всего один, я больше никуда не звонил.

«Отлично, значит, есть еще одна ниточка, — отметил про себя Новиков, — Денис наверняка тоже пользовался левой симкой, не дурак же он вести со своего номер беседы с подельником, но это лучше, чем ничего!»

— И что Денис? — спросил он вслух.

— Ругался… Сказал, чтобы я сразу ехал сюда и сидел тихо, даже из дома не выходил. Потом приехал, правда, жратвы привез, бухла… Вот этого самого. — Нежданов криво усмехнулся и вдруг спросил: — Это он нарочно, да? Как думаете?

— Полагаю, что так и есть, — со вздохом отозвался Новиков, — бутылки не выбрасывал?

— Да какое там! — хмыкнул Нежданов. — Я вообще не помню, как отрубился и сюда попал.

— Понятно, — кивнул Новиков, — значит, будем изымать… Ключи от дома где?

— Не помню, — Нежданов досадливо поморщился, — в кармане, кажется… Голова кружится, устал.

Выглядел он и в самом деле неважно — черты лица заострились, по коже разлилась синеватая бледность. Казалось, жизнь покидает его тело, осталось совсем немного…

Андрей поднялся. Понятливый Свирин проворно выключил камеру, убрал треножник и направился на выход. Уже в дверях Андрей обернулся и заметил, что Григорий открыл глаза. Чувствовать на себе его взгляд было физически неприятно, казалось, умирающий видит нечто, недоступное прочим людям.

— Ну, в общем, до свидания, выздоравливай… — произнес он, понимая, как глупо это звучит.

— А смысл? — хмыкнул Григорий. — Все равно ведь посадят теперь!

— Посадят, — честно ответил Новиков, — признание твое, конечно, можно засчитать как явку с повинной, это смягчающее обстоятельство.

Но Григорий лишь досадливо поморщился:

— И куда мне теперь — такому? В инвалидную команду? Да мне, в общем, все равно, — признался он. — Я все время ее вижу. Ничего не вижу, а ее… Все время стоит. И смотрит, так смотрит…

Речь его постепенно перешла в бессвязное бормотание, потом он замолчал и, кажется, задремал. Андрей вышел из палаты — осторожно, чуть ли не на цыпочках, стараясь не шуметь.

Лечащий врач был настроен решительно.

— Больной нетранспортабелен! Я