Жена-девочка - Томас Рид

К сожалению, он, как и большинство людей, придерживался тактики невмешательства, принятой в международном этикете. Это как раз тот принцип, который позволяет королю Дагомеи уничтожать своих подданных, а королю Вити-Вау — поедать их, удовлетворяя свой аппетит.

Эта ограниченность мадьярского руководителя была единственным известным автору недостатком, который не позволил ему стать по-настоящему великим и значительным революционным лидером. Хотя, возможно, эти взгляды были лишь маской, чтобы добиться успеха в своих благородных целях. По крайней мере, это привлекало к Кошуту более умеренных сторонников революционной идеи.

Была и другая причина верить ему, а не торжествующим деспотам. Все знали, что провал венгерской революции случится по причинам, не имеющим отношения к личности Кошута, — короче говоря, из-за подлого предательства. Со своим гениальным чутьем и энергией всей своей души он боролся против действий, которые привели к этому; и в последнюю минуту ему пришлось бороться с колеблющимися и пораженцами. Он уступил им, но не добровольно, он был вынужден подчиниться злой силе. Все это весьма способствовало росту его популярности, тем более что открылась история измены Гёргея.

Изгнанный со своей родины, Кошут нашел убежище в Англии.

Пройдя через фанфары официальных встреч, дешевых приемов и многолюдных митингов, он успешно выдержал испытание медными трубами, не оставив врагам ни малейшего повода для насмешек. Затем этот неординарный человек поселился в спокойном месте в западном районе Лондона.

Там, в окружении своих родных — жены, дочери и двух сыновей, благородных молодых людей, вполне достойных прославленного отца, — он, казалось, старался избегать шумных приемов, которые представлялись ему ненужной показной роскошью.

Несколько банкетов, подготовленных такими поварами таких ресторанов, как «Лендлорды Лондона» и «Таверна Фримасонов», — это все, что Англия дала Кошуту, и этого ему было вполне достаточно. В своем доме он не только был вынужден купить все необходимое на деньги из собственного полупустого кошелька, но и был обманут почти каждым торговцем, с которым ему приходилось иметь дело; причем не столько благодаря обычным торговым спекуляциям, сколько из-за того, что он был чужестранцем.

Вот хороший образец английского гостеприимства по отношению к изгнаннику, того самого гостеприимства, которым так любила бахвалиться пресса английских тори! Но эта пресса ни слова не говорила о британских шпионах, которые — вместе с французскими, на английские деньги — следили за его приходами и уходами, за его ежедневными прогулками, за его друзьями — словом, делали все для того, чтобы по заданию секретных служб выявить что-либо компрометирующее и завершить его карьеру.

Многие полагали, что все идет к этому, что власть этого крупного революционера утрачена навсегда, и его влиянию пришел конец.

Но деспоты более трезво оценивали реальное положение дел. Они знали, что пока Кошут жив и на его репутации нет пятен, мало кому из европейских королей можно не дрожать за свой трон. Даже королева Англии, служившая примером для всех, и тем более немецкий принц, который распоряжался судьбами английской нации, понимали, какое влияние оказывает имя Кошута, и пытались направить своих лучших агентов, чтобы подорвать это влияние.

Враждебность королевского семейства Англии к бывшему диктатору Венгрии легко объяснима. Она имела под собой две причины: опасение, что республика победит, и страх перед угрозой родственным союзам. Дело в том, что королевские династии Австрии и Англии родственно связаны между собой. Успех Кошута был бы крахом для немецких родственников английской королевы.

Вот чем объясняется желание коронованных особ погубить Кошута — если не физически, то по крайней мере подмочить его репутацию. Его известность и безупречность ограждали его от преследования закона. Мировое общественное мнение защищало его жизнь, а также препятствовало отправке его в тюрьму. Но все же был шанс безболезненно его устранить, подорвав его репутацию и, таким образом, лишив симпатий, которые до сих пор ему отдавались.

С этой целью использовались газеты — печально известная желтая пресса, инструмент, всегда готовый по сходной цене опорочить кого угодно. Открыто и тайно она начала травить революционера, обрушив на него поток нелепых обвинений и низких домыслов.

На его защиту встал молодой писатель, который приобрел известность в литературном мире Лондона сравнительно недавно благодаря своему известному роману; и он так успешно защитил Кошута, что клевета вернулась бумерангом к тем, кто ее придумал.

За всю долгую карьеру подобной очернительской практики замешанное в этом издание не переживало такого позора. Целый день над ним смеялись как на Фондовой бирже, так и в лондонских клубах.

Газета не забыла этого оскорбления и впоследствии частенько не упускала возможность припомнить своему оппоненту эту историю. Позже она использовала всю свою власть и влияние, чтобы подорвать его литературную карьеру и тем самым свести с ним счеты.

Но молодой писатель не думал об этом, когда писал свои письма в защиту свободы и справедливости. И он не успокоился, пока не добился своей благородной цели.

Теперь эта цель была достигнута. Репутация знаменитого венгра осталась безупречной — к огорчению подкупленных бумагомарателей и подкупивших их деспотов.

Оправданный в глазах мирового общественного мнения, Кошут стал более, чем когда-либо, опасен для европейских корон. Пресса была не в состоянии опорочить его. Чтобы убрать Кошута, нужны были другие средства.

И такие средства были задействованы. Был составлен заговор, чтобы не только опорочить его доброе имя, но и лишить его самого жизни. Заговор настолько гнусный, что трудно поверить в его реальность.

И тем не менее он состоялся.

Глава LIII. Королевская схема революции

И снова собрались на тайное совещание представители коронованных особ, теперь уже не во дворце Тюильри, а в особняке английского пэра.

На сей раз предметом их беседы был бывший диктатор Венгрии.

— Пока он жив, — сказал специальный уполномоченный той короны, что была больше всего заинтересована в этом деле, — опасность будет грозить всей нашей империи. Каждую неделю, день, час ей будет угрожать распад; и вы знаете, господа, что последует за этим!

Это сказал австрийский фельдмаршал.

— За этим последует император без короны и, возможно, без головы!

Реплика была высказана веселым джентльменом, хозяином особняка, где собрались заговорщики.

— Неужели это действительно настолько серьезно? — спросил русский великий князь. — Вы не переоцениваете влияние этого человека?

— Нисколько, старина. Мы постарались разузнать, каково реальное положение дел. Наши эмиссары, посланные в различные районы Венгрии, сообщают, что нет дома на земле, где бы не вспоминали его. В роскошных домах и в лачугах бедняков произносят имя Кошута более горячо, чем имя Христа, — там видят в нем будущего спасителя нации. Что может получиться из этого, как не новая революция, которая будет угрожать всем королевским домам Европы?

— Вы имеете в виду также империи? — спросил остроумный англичанин, многозначительно поглядывая на великого князя.

— Да, разумеется. Включая также и острова, — парировал фельдмаршал.

Русский усмехнулся. На лице прусского дипломата также появилась скептическая улыбка. Совсем иначе выглядел представитель Франции, тот, кто в короткой речи признал опасность. Для него революция в Европе была так же фатальна, как и для его собственной страны.

И все же тем, кто предложил мерзкий план устранения Кошута, был человек, который меньше всех остальных мог опасаться влияния великого венгра на свою страну. Это был англичанин.

— Вы думаете, что Кошут — ваша главная опасность? — обратился он к австрийцу.

— Мы уверены в этом. Нас не волнует Мадзини, с его безумными планами в Италии. Люди там начинают понимать, что он просто сумасшедший. Угроза нам идет с Дуная.

— И вашу безопасность можно обеспечить, действуя с южной стороны Альп.

— Как? Каким образом? И что это за действия? — посыпались вопросы одновременно от нескольких заговорщиков.

— Объяснитесь, мой лорд, — сказал австриец, с мольбой глядя на него.

— Ба! Это — самая элементарная вещь. Вы хотите, чтобы венгр оказался в вашей власти. А итальянец, вы говорите, вас не беспокоит. Но вы можете спокойно, между делом, легко поймать обоих, и его, и половину другой, маленькой рыбки — обе они легко попадутся в вашу сеть.

— Они уже в наших руках. Вы хотите сказать, что стоит избавиться от них?

— Ха! ха! ха! — рассмеялся веселый лорд. — Вы забываете, что находитесь в свободной Англии! Пойти на такое было бы очень опасно. Нет-нет. Мы, островитяне, не настолько опрометчивы. Есть другие способы избавиться от этих неприятных иностранцев, не применяя грубые методы их физического устранения.