Юмористические рассказы - Stephen Leacock

Однако худшее еще впереди.

Наконец-то вы пересекли океан, все испытания кончились, и перед вами – земля. Тут снова раздается оптимистический голос путеводителя:

«Земля! С каким волнением мы переходим на нос парохода и пытаемся разглядеть белые утесы старой Англии, встающие прямо из моря! При первом же взгляде на эту древнюю землю нас захватывает романтика далекого прошлого и смелых открытий. Мы стоим, пристально глядя вперед, как, вероятно, некогда стояли Колумб или Кэбот, приближаясь к таинственной Новой Земле».

Стоим? Как бы не так! Где там! Нам некогда. Собственно говоря, мы вообще не бросали никуда никакого первого взгляда. Мм сидим в каюте и мучительно соображаем, сколько чаевых надо дать стюарду из душевой: восемь шиллингов или, может быть, достаточно шести? Нам необходим чей-то совет, чья-то дружеская помощь. Надо попытаться разыскать мистера Сиайдера и узнать его мнение.

И вот, пока мы суетимся и возимся со стюардом, чаевыми и багажом, оказывается, что путешествие окончено, время истекло, и, не успев понять, как все это случилось, мы уже прощаемся с пассажирами, мистером Снайдером, четой Хопкинсов из Альберты, с судовым казначеем и стюардами. Какие это, между прочим, прекрасные люди! Но теперь нас не покидает странное чувство разочарования, ощущение какой-то утраты, словно путешествие еще и не начиналось. Нам хочется начать все сначала так, чтобы теперь уже ничего не испортить пустыми и бессмысленными хлопотами.

Друзья мои, а ведь все сказанное – притча. Подобно переезду через Атлантику, наше путешествие по жизни – всего лишь краткий переезд от одного берега к другому. Нам дано мало дней, но даже они часто бывают испорчены унизительными спорами и мелочными заботами. Будем же, пока еще есть время, шире смотреть вокруг, устремляя наши взоры к самому горизонту.

Из сборника «Похудевший Пиквик» 1933г.

РАТИФИКАЦИЯ НОВОГО МОРСКОГО НЕСОГЛАШЕНИЯ

Важнейшим политическим событием истекшего 1932 года, несомненно, является успешное рассмотрение и ратификация нового международного морского несо­глашения.

Фактически к началу 1932 года истекли сроки дей­ствия значительной части существовавших несоглаше­ний, остальные же постепенно перестали отвечать тре­бованиям момента. Международное положение грозило прийти в состояние глубочайшего застоя, и вопрос о защите морских рубежей, казалось, утратил всякий ин­терес в глазах мировой общественности, внимание ко­торой было отвлечено в иное русло. По единодушному мнению представителей дипломатического корпуса, по­добное падение общественного интереса к увеличению ассигнований на военно-морской флот в значительной мере объясняется недавно возникшей опасной тенден­цией к организации международных спортивных состя­заний и чемпионатов по настольному теннису и кроссвордах. В подобной обстановке правительственные мероприятия по обороне морских границ перестали слу­жить источником радости и превратились в тяжкое бремя; именно с этой стороны вопрос о военно-морском флоте был подхвачен и поставлен на повестку дня прес­сой всех стран. Более того – одно время в дипломати­ческих кругах начали циркулировать слухи, будто обще­ственное мнение всего цивилизованного мира все реши­тельнее высказывается против войны.

Создавшееся положение настоятельно требовало изы­скания каких-то осязаемых форм, в которых нашло бы выражение это новое чувство братской любви между на­родами; оно требовало каких-то акций, которые бы вновь привлекли внимание общественности к морским проблемам. Что могло больше соответствовать решению поставленной задачи, нежели идея полной ликвидации военно-морских сил при сохранении, конечно, судов, не­обходимых для целей обороны, то есть для морских сра­жений, или, иначе говоря, для боевых действий? Были высказаны также пожелания довести береговые оборо­нительные сооружения до минимума, необходимого для обороны береговых зон. Многочисленные предложения относительно свертывания строительства подводного флота и ограничения его постройкой судов, предназна­ченных исключительно для подводных операций, были подкреплены всеобщим убеждением в необходимости ограничить сферу применения противовоздушной обороны только борьбой с воздушным противником.

В конечном итоге эти проявления доброй воли всех народов мира привели к тому, что в начале года мы стали свидетелями обмена многочисленными и разнооб­разными заверениями.

В январе правительство Англии опубликовало сооб­щение о строительстве пяти новых линейных крейсеров, в котором отмечалось, что это лишь первый шаг на пути к полной ликвидации военно-морского флота и что новые крейсера будут вооружены восемнадцатидюймо­выми орудиями.

Касаясь этого блестящего свидетельства миролюби­вых устремлений английского правительства, премьер-министр Франции в своей речи, обращенной к депута­там палаты, заявил, что французская внешняя политика всегда руководствовалась священной идеей мира по всем мире, и заверил, что в целях дальнейшего претворения в жизнь этих принципов правительство Франции наме­рено незамедлительно приступить к постройке трех мощ­ных линейных кораблей нового типа.

Англичане, отметил премьер-министр, всегда были в высшей степени благородной нацией, и теперь с чув­ством глубокого удовлетворения можно утверждать, что отныне и впредь между Англией и Францией невозмож­ны никакие военные осложнения; если же они, тем не менее, возникнут, англичанам всыплют по первое число.

Через несколько дней, выступая в палате общин с ответной речью, глава британского правительства под­черкнул, что считает французов своими братьями; ко­нечно, они во многих отношениях стоят ниже англичан, добавил он, но, признав их братьями, он лично считает своим долгом неукоснительно придерживаться принципа братских взаимоотношений. Эти взаимоотношения, одна­ко, оговорился он, возможны только при условии, что французы будут вести себя благоразумно.

Дебаты по военно-морским вопросам, открытые пар­ламентами Англии и Франции, нашли отклик и в дру­гих странах Европы.

Так, в рейхстаге г-н Дудельзак выступил с разъяс­нением, что Германия – по самой своей природе госу­дарство исключительно миролюбивое – резко осуждает всякую подготовку к войне.

Немцы готовы жить в мире со всеми. Массовое про­изводство тяжелых орудий на заводах в Киле, которое вызвало в свое время столько кривотолков и недора­зумений, на самом деле является лишь проявлением дружеских чувств Германии к своим соседям.

Точно так же строительство нового огромного хими­ческого завода на Эльбе есть не что иное, как выраже­ние международной солидарности и дружелюбия.

Итальянский парламент, вотируя предложение пра­вительства о закладке пятидесяти новых быстроходных эскадренных миноносце, особо подчеркнул, что введе­ние их в строй будет всемерно способствовать быст­рейшему обмену дружественными визитами между Италией и другими нациями. Италия, провозгласил дик­татор, стоит за мир. А если кто-либо осмелится это от­рицать, мы живо вправим ему мозги.

Когда обмен мнениями дошел до вышеуказанного пункта, Соединенные Штаты через своих полномочных представителей предложили свое посредничество в деле ослабления возрастающей международной напряжен­ности.

В специальном послании правительство Соединен­ных Штатов разъяснило, что оно весьма обеспокоено отсутствием взаимопонимания между европейскими дер­жавами. Если бы европейские державы дали себе труд понять, что они представляют собой всего лишь кучу ненужной рухляди, они уже единственно из жалости к самим себе немедленно прекратили бы свои препира­тельства.

В целях предотвращения возрастающей угрозы вой­ны в Европе Соединенные Штаты вызвались построить еще двадцать линейных крейсеров максимального водо­измещения, а в случае необходимости – значительно увеличить их количество. Короче говоря, они готовы построить столько крейсеров, сколько понадобится для поддержания порядка в Европе.

Далее в послании указывалось, что Соединенные Штаты полностью берут на себя все расходы по по­стройке этих крейсеров (таким образом, они не будут стоить Европе ровным счетом ничего) и в любой момент готовы выступить на защиту интересов Европы. Сами же Соединенные Штаты не получают от этого никакой выгоды; у них нет никакой заинтересован­ности, никаких планов, никаких замыслов, никаких намерений, никаких предубеждений – ровным счетом ничего.

Хотя в целом американское послание сыграло по­ложительную роль, в некоторых кругах оно, к сожале­нию, вызвало ничем не оправданное неудовольствие. Лорд Меднолоуби, известный в Англии как сторонник решительных действий, потребовал, чтобы американцы дали прямой и ясный ответ, за кого они себя принимают. Министр финансов Франции заявил, что ему, видимо, придется вопреки собственному желанию повысить для американцев расценки в отелях.