Театр теней. Новые рассказы в честь Рэя Брэдбери (сборник) - Коллектив авторов

Он поцеловал ее, и она не противилась. Скоро кто-то заметит украденную машину. Лоуэлл не останется в городе, он уедет уже сегодня; у него почти все готово, есть скотч, веревки, топор – ему надо лишь увезти кого-нибудь с собой. Может быть, он остановится где-то в поле, рядом с другим городком, где тело девушки не опознают. Может быть, просто поедет дальше. Он поцеловал ее, и она ответила на поцелуй. Она знала, что Кейт увяжется следом за ней, увидит их вместе и убежит прочь в расстроенных чувствах.

Когда он схватил Эбби и потащил к машине, она вырвалась, выскользнула из его рук, оставив ему свой набитый книгами рюкзак. Она была в шортах, толстовке и старых кроссовках, которые мама считала страшненькими и немодными. Эбби бежала домой, словно была ангелом с черными крыльями, и после этого вечера она уже никогда не гуляла одна по ночам и всегда запирала окно. Она знала, что Кейт прорыдает всю ночь и перестанет разговаривать с Эбби, но еще она знала, что спустя много лет, когда Кейт приедет из Калифорнии к родителям погостить, она непременно заглянет в городскую библиотеку, чтобы спросить у бывшей подруги, почему та ее предала, и Эбби ответит, что человек в поле был не единственным, кто видел будущее.

Посвящается Рэю Брэдбери

Шедевр Рэя Брэдбери «451° по Фаренгейту» – настоящий гимн книгам и силе печатного слова – это не просто классика американской литературы, но и одна из важнейших книг нашего времени. В серии романов, отдельных рассказов и рассказов, связанных между собой, Брэдбери создал собственный жанр, оказавший большое влияние на всю американскую литературу. Благодаря произведениям Брэдбери волшебство вышло за пределы жанра фантастики и проникло во всю американскую беллетристику. Критики называют это магическим реализмом, но Брэдбери, безо всяких определений, так и писал свои вещи с самого начала.

В творчестве Брэдбери вновь и вновь повторяются темы невинности и опыта. Мир его произведений – мир, составленный из света и тьмы в равных пропорциях, мир, где герои тоскуют о будущем и о прошлом и где неизбежны потери, – рисует читателям уникальную картину жизни маленьких городков Америки, где в зеленой траве обязательно тянется черная нить. Мир Брэдбери – это мир провинциального волшебства, радостно воспевающего американскую мечту, но в то же время это тревожный сумеречный мир темных возможностей, мир кошмаров, противостоящих свету.

В моем рассказе «Защитные чары» затронуты многие темы, характерные для Брэдбери: две подруги прощаются с детством и готовятся шагнуть в будущее, лето, которое не забудется никогда, незнакомец, приехавший в город, – человек с темным прошлым и, возможно, еще более темным будущим, – любовь к библиотекам и, самое главное, личное спасение через книги. Конечно, я совершенно уверена, что книга «Что-то злое к нам спешит» (в русских переводах – «Надвигается беда» и «Что-то страшное грядет») спасает моих героинь от ужасной судьбы, в чем есть отголоски и моей собственной жизни. Не открой я для себя книги Рэя Брэдбери, я никогда не стала бы писателем.

Элис Хоффман

Макс[20] (Джон Маклей)

Впервые я познакомился с Максом тридцать лет назад, когда только вступил в масонскую ложу. Макс был Привратником – служителем, который во время собраний сидел снаружи, у закрытой двери, чтобы в зал не вошел непосвященный. У Макса для этого даже имелся меч – стоял прислоненный к креслу.

Масоны – старейшее и крупнейшее в мире тайное братство. Кто-то говорит, что корни его еще в Древнем Египте, кто-то – что в Средневековье, некоторые утверждают, что масонство зародилось только в XVII веке. Как бы то ни было, произошло это давно.

Масонские ритуалы, что проходят за закрытыми дверями, которые охраняет Привратник, связаны со строительством царем Соломоном храма в Иерусалиме. Они подразумевают, что каждый должен построить в себе духовный храм. Масоны бывают разные – от практикующих мистиков до тех, кто рассматривает орден как благотворительный клуб и место для общения. И если кто-то думает, что масоны тайно управляют миром, я скажу, что для этого наши личные храмы слишком разные – мы никогда не договоримся между собой!

Макс, как все служители, носил смокинг, но в отличие от многих из них был высоким, лысоватым и мертвенно-бледным. В общении он был достаточно дружелюбным, но говорил тихо, в нос, и при этом словно носил вокруг себя личный вакуум: никто не знал, где он работает, где живет, – что само по себе привычно, масоны не любят делиться такими подробностями. Кроме того, их больше интересует, кем является тот или иной человек внутри ложи, а не его занятия в «обычной» жизни.

Ни я, ни, как выяснилось в ходе небольшого опроса, кто-то другой не смог назвать приблизительный возраст Макса. На вид ему точно было больше сорока, а вот верхней границей могли быть все девяносто. Это делало его еще загадочнее.

Еще одна странность: коротая время у закрытых дверей, Макс обычно читал газеты. И газеты эти всегда были из других городов, причем свежие.

Но Макс не был похож на заядлого путешественника.

Каким-то поразительным образом Макс умудрялся знать все. Он не только мог процитировать расписание масонских собраний всего штата, но точно предсказывал погоду и чем завершится очередной мировой кризис.

Чтобы завершить картину: Макс не был местным. Никто не знал его с детства и не ходил с ним в одну школу. Все, кого я спрашивал, впервые увидели его в тот день, когда он появился у дверей ложи.

По мере того как я продвигался по ступенькам масонской лестницы и получал доступ к более высоким сферам, я постоянно встречал Макса на собраниях. Казалось, он был Привратником практически всего – «Привратником мира», как кто-то сказал. Отчасти это объяснялось одним простым фактом – за каждое собрание он получал двадцать долларов. Может, это был просто пенсионер, которому нужны деньги?

Но потом я узнал, что Макс когда-то был служителем очень высокого ранга и занимал много важных постов. Масонам, уходящим в отставку, выдают особый фартук и золотой нагрудный знак; так вот портфель Макса был ими буквально набит. Лацканы его потертого смокинга пестрели десятками значков, полученных за некие заслуги.

В то же время Макс был превосходным, энциклопедическим знатоком масонских ритуалов. Иногда он негромко декламировал отрывки из уставов, которые давным-давно утратили силу, – словно помнил те времена, когда эти уставы были еще актуальны.

Итак, я продолжал встречать Макса, а он – меня. Но ощущение тайны не исчезало. Годы шли, а его возраст и происхождение оставались загадкой. Он просто «был там» и везде, совершенно не меняясь.

Неужели он жил вечно?

Должен признаться, как-то раз, впервые посмотрев классический немой фильм «Носферату», я задумался, не является ли Макс вампиром. Мало того что он внешне похож, так еще и с годами совершенно не старился.

Позже я прочитал роман Оскара Уайльда «Потрет Дориана Грея» и решил, что Макс тоже хранит какую-то неблаговидную тайну.

Но потом мне стало стыдно, потому что он казался бесконечно далеким от зла: Макс был самым добрым и мягким человеком из всех, что я встречал в своей жизни.

Однако лет пять назад я все же кое-что про него узнал. Чтобы долго не рассказывать: по дороге в ложу он несколько раз попадал в аварии, надо полагать, в силу возраста, никому не известного. То есть он больше не мог водить машину, поэтому члены масонского братства, включая меня, по очереди заезжали за ним по дороге на собрания.

Таким образом, я впервые увидел одинокое жилище Макса. Это, наверное, был самый странный дом из всех, виденных мною в жизни.

Он стоял в глухом переулке в полузаброшенной части города. Внешне дом напоминал трейлер, хотя им и не был – длинный и низкий, с одним окном, смотревшим на улицу, и низеньким крыльцом у двери. Всякий раз, когда я подъезжал, Макс ждал меня на крыльце и ковылял от него к машине. Внутрь, понятное дело, я никогда не заходил. Макс всегда благодарил меня за поездку, и вокруг него ощущалась некая аура, благодаря которой мне было приятно помогать этому человеку.

Вскоре я узнал, что Макс действительно зарабатывал на жизнь дежурствами на собраниях. До пенсии он работал в Статистическом бюро штата – что было очень на него похоже.

Прошло еще несколько лет, и Макс уже не мог обходиться без посторонней помощи. Он переехал в небольшую комнату в масонском доме престарелых, и я забирал его уже оттуда. Он не мог передвигаться без ходунков, и каждый переход у него занимал целую вечность. Но он все еще держался на ногах и, что совсем поразительно… оставался Привратником.

Надо сказать, что Макс несколько раз попадал в больницу, и каждый раз все думали, что это все, что он больше не вернется к своему креслу. Но он всегда возвращался. Не знаю почему, но то же можно сказать и про некоторых других братьев-масонов – даже получив рак легких, они все равно упрямо продолжали жить. Но Макс был настоящим эталоном Невероятного Выздоровления!