Бандеризация Украины - главная угроза для России - Ю. Козлов

Позже в лесу Свинючинском была найдена могила с телами убитых молодых поляков, чьи останки были опознаны по сохранившимся остаткам одежды. Через некоторое время в колонию Трускоты вторглась развернувшаяся в боевые порядки сотня УПА. Застигнутые неожиданностью в середине дня жители колонии спасались бегством в направлении железной дороги, т. е. в сторону немецкого гарнизона, охранявшего железнодорожный мост. Убегавшие интуитивно избрали правильное направление: преследовавшие их уповцы не могли стрелять в сторону немецкого гарнизона. В колонии уповцы убили двух поляков — Адольфа Мусялка и Максимилиана Крупку, которые оставались в своих усадьбах, когда появились бандеровцы.

К этому времени в селе Трускоты была организована вооруженная группа самообороны из пяти человек польской национальности. Они открыли огонь по наступавшей сотне УПА и убили одного бандеровца — уроженца села. Факт самообороны оказался для бандеровцев неожиданным. Боясь потревожить немецкий гарнизон, находившийся неподалеку, бандеровцы не открывали ответный огонь по полякам. Вечером того же дня сотня УПА сожгла школу в селе Ружин. Для меня был и остается непонятным этот акт вандализма. Ведь школу посещали не только поляки, но и украинцы.

11 ноября 1943 г. наша группа самообороны в колониях Ружин и Трускоты отбивала попытки группы УПА ворваться в эти села. На другой день мы покинули Трускоты. Там получил тяжелое ранение в ногу Стефан Сковрон, 18 лет, полный сирота, являвшийся моим хорошим товарищем. Мы оказали ему возможную первую помощь, и он попросил нас оставить его возле дома нашего соседа Гната Юхимчука. На другой день Стах Шимчак пошел забрать Стефана. Оказалось, что его уже нет в живых. У него был распорот живот, вытянуты все внутренности, выколоты глаза, а с ног сняты ботинки. Вскоре его брат Зигмунд опознал эти ботинки на жителе села Люблинец Леньке Аксютиче.

Большой трагедией для меня стала смерть украинцев Ивана Аксютича и его сына Сергея осенью 1943 года. Человек в годах, Аксютич Иван хорошо жил со своими соседями, не вступал ни в какие политические интриги, имел смелость не поддерживать украинских националистов. Убили его в селе Клевецк с участием племянника Леонида, который для родного дяди избрал страшную смерть — распилил живое тело пилой. Его сына Сергея оуновцы застрелили.

Францишка Косинская: Я проживала на Волыни в селе Дошно, что в 17 км от Ковеля. Соседние села Велимче и Датынь. С болью в сердце вспоминаю трагический день 28 августа 1943 года. Этой ночью мой муж с младшим братом, как это уже было и раньше, спал на сене стодоле. В доме находились сват и сваха, три сестры мужа и я с малым ребенком. Уже было достаточно светло, когда я с ребенком подошла к окну и увидела страшную картину. Вдоль озера бежит Йозеф Савицкий, а за ним на коне мчится бандеровец с саблей в вытянутой вперед руке. Когда лошадь догнала Савицкого, бандеровец взмахнул саблей, и голова убегающего повисла на плечах. Несчастный еще сделал несколько шагов и замертво упал. Я разбудила домашних и с ребенком на руках выскочила на полевую дорогу сбоку дома и спряталась во ржи. Была уже середина дня. Дочь крепко припала к моей шее и шептала: «Мама, пить…» Мне показалось, что в селе уже наступила тишина. Мы встали и пошли в дом соседа-украинца. Мы не успели напиться воды, как к дому подъехала группа бандеровцев на конях. Их было человек 30–40. Один из них с порога спросил: «Где здесь полька Франя?» Я стала против него, внимательно смотрю ему в глаза и отвечаю по-украински: «А если я полька Франя, то нельзя мне жить?» Дочь, прижавшись к моей шее, тихонько просит: «Не говори, мама, по-польски». Я мысленно молилась, глядя в глаза бандиту, которые никогда не забуду. Мой хозяин тем временем убеждал бандеровца, что здесь нет никакой польки Франи, а я просто слабоумная женщина.

— А где она венчалась? — допытывался бандеровец.

— В церкви, где же еще она могла венчаться, — был ответ моего спасителя. Тогда бандит хлестнул кнутом по голенищу и сказал: «Пусть живет»…

Я вышла из дома и побежала к двухсемейному дому моих дядей — братьев отца. Мои дяди Флориан и Петр Рубиновские и наш кузен Казимир лежали на полу лицом вниз, пробитые штыками. Под яблоней, недалеко от порога, лежали мертвые тетя Геня с детьми. У нее и ее сына были разрублены головы. Тетя держала в объятиях наименьшего ребенка. Тетя Сабина, жена другого дяди, была совершенно голая. У нее также была разрублена голова, а у грудей лежали два восьмимесячных близнеца. Тут же увидела бабушку Еву. Она стояла, прислонившись к стене лицом. Я подумала, что она жива. Оказалось, что она пробита штыком и в такой позе умерла, опершись о стену.

Ошалелая бегала я от дома к дому и, наконец, добежала до своих родителей. Отец лежал в комнате возле кровати в одном белье, пробитый штыками, лицом вниз. На него был наброшен стянутый с кровати матрац. Сестра Янина была одета в белое праздничное платье с распущенными волосами, перевязанными голубой лентой. Она лежала под столом. У нее было прострелено сердце. Где ни искала, не находила трупа матери.

Дальше побежала по колонии к трем незамужним женщинам «Цырылянкам», как звали их в селе по имени отца — Цырыля. В доме никого не оказалось. На огороде, где рос картофель, я нашла Михайлину с отрубленными руками и ногами. Стася и Ганя были замордованы в селе. В зернохранилище обнаружила обезображенное тело Каролины Едынович со связанными руками, ее сына Тадеуша и падчерицы Юзи. Ее пасынок Бронислав проживал с женой и тремя детьми отдельно. Из дома их выгнали в стодолу и там превратили в не поддающиеся описанию изувеченные трупы.

Жена Казимира Едыновича Мария увидела людей во дворе своей тети Каролины и пошла разузнать, что там происходит. В это время старший сын Каролины вынес на улицу маленького ребенка, калеку, и отдал его матери. Когда дети увидели, что мать с больным ребенком толкают неизвестные, они убежали во двор к соседу-украинцу. Вскоре мать с больным ребенком обнаружили мертвыми. Трое оставшихся в живых детей до вечера пересидели в доме соседа, который накормил их, дал хлеба и сыра и показал им дорогу в село Велимче, где проживала их бабушка.

Украинка Ева дважды выходила замуж за украинцев. От первого брака имела сына калеку. Ее мужья умерли, и она в третий раз вышла замуж за поляка — моего двоюродного брата Леона Рубиновского. Венчалась в костеле. От этого брака также имела сына. В присутствии Евы и ее детей бандеровцы убили Рубиновского. Младшего сына 16–17 лет забрали для того, чтобы он показывал дома поляков. Тот привел палачей в дом Павла Рубиновского. Бандиты принуждали его принять участие в убийстве Каролины Рубиновской, ее матери и троих детей. Но юноше удалось сбежать. В отместку бандиты убили его брата калеку и всю семью Рубиновских.

Так я бегала целый день с двухлетней дочерью от дома к дому, от семьи к семье. Под вечер меня нашел муж и отвел в лес за кладбищем. Когда стемнело, муж привел мою мать и сестру Язю. Украинцы из села Велимче принесли молоко для ребенка и провиант для взрослых.

Около 10 дней мы прятались в лесу. Все время нам оказывали помощь украинцы из села Велимче. Украинец Савлук прежде всего отвел мою мать и сестру Язю в г. Ратно. Через несколько дней другой украинец, фамилии которого не помню, по-уличному его звали Хрипучий Роман, перевел меня с ребенком, мужа и его двоюродного брата в Ратно. Здесь всеми нами занимался украинец по фамилии Козел и его жена».

Несколько лет назад в Киеве состоялась представительная встреча общественности (избирателей) с народными депутатами Украины. Присутствовали в большинстве люди в возрасте 25–30 лет. Выступавшие народные избранники говорили много и темпераментно: о «демократическом обустройстве Украины; о достигнутых больших успехах во внутренней и международной политике; рисовали экономические достижения», касались реорганизации Вооруженных Сил, борьбы с организованной преступностью… Но вот поднялся известный депутат, принял артистическую позу, самодовольно погладил седеющую бороду, окинул зал зорким взглядом, слегка откашлялся и начал говорить. Учитывая, что в зале много молодежи, оратор начал в «патриотическом духе» убеждать аудиторию, какие невзгоды терпела Украина от «имперского большевистского произвола».

Затем, как бы между прочим, заговорил об известном командире партизанского соединения Д.Н. Медведеве. «Мы с вами, — продолжал народный избранник, — когда-то боготворили Медведева. А знаете ли вы, что на Ровенщине его банда грабила украинский народ, сжигала целые села и поголовно убивала всех жителей». Считая, что достаточно «промыл» мозги присутствовавшим, он с чувством собственного удовлетворения передал слово очередному оратору.

Подумалось, откуда у этого человека столько желчи и зла на все советское. Его выступление затронуло за живое моего товарища, бывшего партизана, лично знавшего Дмитрия Николаевича как храброго и рассудительного командира, скромного, немногословного и доброго человека.