Мартин Скорсезе. Главный «гангстер» Голливуда и его работы - Том Шон

Мысли вслух: «Вот смотрю я на тебя и думаю: „к чему бы тебя приспособить?“»

«В этой картине у всех одна и та же судьба. Вот почему мы называем их отступниками». Число трупов на экране непомерно велико — даже по меркам Скорсезе

«Сейчас трудно снять фильм типа „Отступников“ — слишком многих он оскорбляет. Да, он использует язык оскорблений. И в нем много насилия. Наверное, лет 10–12 тому назад… это было не так. Наверное, тогда мы были немного ближе к жестокой реальности».

«Остров проклятых»

«Меня всегда тянуло к таким сюжетам. Что меня интересует, так это то, как меняется история, как меняется реальность происходящего и как до самой финальной сцены все зависит от того, как воспринимается истина».

На съемочной площадке с Беном Кингсли (доктор Коули), Леонардо Ди Каприо (Тедди Дэниелс) и Марком Руффало (Чак Оул)

«С Лео всегда интересно участвовать в процессе открытия. Интересно — но нелегко, потому что мы никогда не знаем, каким будет этот процесс, и поначалу он всегда пугает. И потом тогда Лео действительно погружается в этот процесс, и мы начинаем снимать все составляющие его слои. Вот такая же история приключилась и с „Островом проклятых“. Мне кажется, что к тому времени, когда мы закончили фильм, он был очень удивлен тем, насколько далеко в психологическом и эмоциональном планах мы ушли от исходного представления. Это, наверное, самый сложный фильм из всех, в которых он участвовал».

Однажды вечером, в 22:30, Скорсезе начал читать сценарий Лаэты Калогридис по детективному роману Денниса Лихэйна «Остров проклятых» (2003). Начал — и не смог оторваться. «Как только я прочитал эту книгу, то понял, что по ней нужно делать фильм, — рассказывал Скорсезе. — Я тянулся к этой истории, как мотылек к пламени». Это история о двух федеральных приставах, которые направляются расследовать исчезновение пациентки из лечебницы для душевнобольных преступников на острове неподалеку от Бостона. Книга была задумана Лихэйном как «дань уважения фильмам категории „Б“ и макулатурному чтиву». Иными словами, это манна небесная для Скорсезе, который всегда готовил своих актеров и съемочную группу, показывая им классические фильмы. Наверное, об «Острове проклятых» можно сказать, что эта лента более других творений Скорсезе была сформирована в просмотровом зале.

Первая лента, которую Скорсезе показал Леонардо Ди Каприо, Бену Кингсли и Марку Руффало, была «Лора» Отто Премингера — о детективе (Дэна Эндрюс), который влюбляется в жертву убийства (актриса Джин Тирни). Скорсезе был очарован тем языком тела, который продемонстрировал в фильме Эндрюс: «Как он двигался в кадре! Плечи опущены, никогда никому не смотрит в глаза…»

Ди Каприо называл своего персонажа «гигантской головоломкой»

Затем режиссер показал актерам классический нуар Жака Турнера «Из прошлого», в котором главные роли исполнили Роберт Митчем, Джейн Грир и Кирк Дуглас. Он хотел, чтобы Ди Каприо снова обратил внимание на то, как двигался Митчем, который «никогда не пытается сосредоточиться на ком-либо, всегда оглядывается вокруг, потому что он всех подозревает». Когда сеанс закончился, Ди Каприо зааплодировал и сказал Скорсезе: «Это самый крутой фильм, который я видел в своей жизни».

Далее последовали показы фильма Альфреда Хичкока «Головокружение», документального фильма Джона Хьюстона о психологической реабилитации солдат «Да будет свет», картины Сэмюэля Фуллера о войне в Корее «Стальной шлем». Посмотрели кинематографисты и халтуру с бюджетами «ниже некуда», которую в 1940-х годах снимал Вэл Льютон, который возглавлял тогда отдел фильмов ужасов в компании «RKO Pictures»: «Люди-кошки», «Я гуляла с зомби», «Седьмая жертва», «Остров мертвых». Скорсезе вспомнил, что ходил смотреть некоторые из них, когда ему было лет десять — одиннадцать, но пугался и уходил с сеансов. «Похоже на то, что он получил доступ к своим снам или что-то в этом роде, все эти фильмы — это сны», — сказал после просмотра Ди Каприо.

Да, таковы привилегии, которыми обладает ведущий американский кинематографист на исходе седьмого десятилетия своей жизни. «Прошлое в одном смысле отступает, но в другом становится все более интересным по мере того, как человек стареет и выходит на стадию, исключающую решительные действия», — писал Джон Апдайк о поздней прозе Генри Джеймса. В «Острове проклятых» мы тоже видим безумный палимпсест, преследуемый прошлым, как у позднего Джеймса. Одно из прискорбных эмпирических правил, характерных для поздней карьеры Скорсезе, состоит в том, что число лент, которые он использует в процессе создания собственного фильма, напрямую связано с недостаточной вовлеченностью режиссера в исходный материал. Если его ранние работы были наэлектризованы его контактами с раскаленной докрасна реальностью, то в более поздних своих произведениях он уютнее чувствует себя в собственном коконе. Создание фильмов, которое когда-то было способом взаимодействия с реальным миром, становится формой ухода от него.

Сложный сюжет Лихэйна сделал историю малодоступной почти для всех участников. Во время съемок Скорсезе много читал произведения Кафки, в частности его последний незавершенный рассказ «Нора». В нем речь идет о похожем на крота существе, бегающем по сложной системе туннелей, которые оно строило в течение всей своей жизни. «Тедди был похож на гигантскую головоломку», — высказался Ди Каприо о своем персонаже. Кроме того, он называет его «этот бедный ублюдок» за череду кошмаров, через которые он проходит: едва не падает со скалы, катится по склону холма и т. п., переходя от одной жестокой реальности к следующей. «Те несколько недель, которые провели на съемках, были самыми сложными в моей жизни. Работа была весьма напряженной, а фильм становился все мрачнее и все более эмоционально окрашивался — куда сильнее, чем мы ожидали». Однажды он повернулся к Скорсезе и сказал ему:

— Я понятия не имею, где я нахожусь. Что я сейчас делаю? Что тут творится?

«Я думал, что это будет