Спотыкаясь о счастье - Дэниел Гилберт

Поиски решения

У воображения имеются три недостатка, и если вы не поняли, какие именно, читайте книгу заново. А если поняли, то, стало быть, знаете, что первый недостаток – это его тенденция заполнять и упускать, не ставя нас об этом в известность (речь об этом шла в части «Реализм»). Никто не в состоянии вообразить все возможности и последствия будущего события, следовательно, часть их мы рассматриваем, а другую – нет. Проблема заключается в том, что те возможности и последствия, которые мы не рассматриваем, зачастую очень важны. Вспомните то исследование, во время которого студентов просили предсказать, какие чувства они испытают через несколько дней после игры своей футбольной команды с соперниками{314}. Студенты переоценили продолжительность эмоционального воздействия игры, потому что, пытаясь вообразить будущее переживание, они представили себе победу своей команды («Прозвучит финальный свисток, мы выбежим на поле, будем кричать и обниматься…»), но забыли представить, что будут делать после («А потом я пойду домой готовиться к экзаменам»). Поскольку они сконцентрировались на игре, им и в голову не пришло вообразить, как повлияют на их счастье события, которые произойдут после матча. Так что же им следовало сделать вместо этого?

Им следовало отказаться от воображения вообще. Рассмотрим исследование, в ходе которого людей ставили в подобное затруднительное положение и вынуждали отказаться от воображения. Группа добровольцев (отчитывающиеся) сначала получила весьма приятную награду – подарочный сертификат от кафе-мороженого, а затем выполняла долгое и скучное задание по подсчету и описанию геометрических фигур, появлявшихся на экране компьютера{315}. После чего участники группы отчитались в своих чувствах. Другой группе добровольцев предстояло получить тот же подарок и выполнить то же скучное задание. Некоторым из них (моделирующим) сказали, какой подарок их ждет, и попросили пустить в ход воображение и предсказать свои будущие чувства. Другим (заменяющим) не сказали, какой подарок их ожидает, а вместо этого показали выбранный наугад отчет участника первой группы (отчитывающихся). Не зная, каким будет подарок, они не могли задействовать воображение, чтобы предсказать свои будущие чувства. Вместо этого им пришлось положиться на чужой отчет. Когда все предсказания были сделаны, добровольцы получили подарок, выполнили задание и отчитались в том, какие чувства испытывают на самом деле. Как показывают крайние слева столбцы на рис. 24, моделирующие были не так счастливы, как предполагали. Почему? А потому, что они не представили себе, как быстро пройдет радость, вызванная получением сертификата, когда за подарком последует долгое и скучное задание. Это точно такая же ошибка, какую совершили фанаты университетского футбола. Но взгляните теперь на результаты заменяющих. Как видите, они очень точно предсказали свое будущее счастье. Заменяющие понятия не имели, какой подарок получат, но знали, что некто, его уже получивший, был далеко не в экстазе по завершении скучного задания. Поэтому они пожали плечами и рассудили, что тоже будут далеко не в экстазе по завершении задания – и оказались правы!

Второй недостаток воображения – это его тенденция проецировать настоящее в будущее (что мы рассматривали в части «Презентизм»). Когда воображение рисует картинку будущего, многие детали неизбежно упускаются. Воображение решает эту проблему, заполняя бреши подробностями, которые заимствует из настоящего. Каждый, кто когда-либо ходил по магазинам на пустой желудок, клялся бросить курить, докуривая «последнюю» сигарету, или делал предложение руки и сердца во время отпуска на берегу моря, знает, каким образом чувства, которые мы испытываем в данный момент, влияют на то, что мы думаем о своих будущих чувствах. Как оказалось, замена способна исправить и этот недостаток. В ходе все того же исследования добровольцы (отчитывающиеся) ели картофельные чипсы и отчитывались, сколько удовольствия от них получили{316}. Вторая группа добровольцев ела пирожки, сырные крекеры с ореховым маслом, кукурузные чипсы и хлебные палочки, в результате чего, как легко догадаться, все наелись до отвала, и соленой закуски уже никто не желал. Этих наевшихся добровольцев затем попросили предсказать, сколько удовольствия они получат от определенной еды на следующий день. Некоторым (моделирующим) сказали, что это будут картофельные чипсы, и попросили их задействовать воображение, чтобы предсказать, какие чувства они испытают. Другим (заменяющим) не сказали, что они будут есть, а показали вместо этого отчет участника первой группы. Поскольку заменяющие не знали, что за еда их ждет, они не могли использовать воображение для предсказания своего будущего удовольствия и потому должны были положиться на чужой отчет. Сделав предсказания, добровольцы ушли, вернулись на следующий день, поели картофельных чипсов и отчитались в полученном удовольствии. Как показывают средние столбцы на рис. 24, моделирующие получили удовольствия больше, чем предполагали. Почему? А потому, что когда они делали свои предсказания, животы у них были набиты пирожками и крекерами. Но заменяющие, которые, делая предсказания, были сыты не менее, опирались на отчет человека, желудок которого не был переполнен, и, следовательно, предсказания их оказались гораздо точнее. Важно заметить, что они точно предсказали будущее удовольствие от еды, хотя и не знали, что будут есть!

Третий недостаток воображения – это его неспособность осознавать, что представляемые в уме события будут восприниматься иначе, когда произойдут на самом деле. В частности, плохое покажется не таким уж плохим (речь об этом шла в части «Рационализация»). Когда мы представляем себе, к примеру, потерю работы, то воображаем болезненное переживание («Начальник войдет ко мне в кабинет, захлопнет за собой дверь…»), но не воображаем, как наша психологическая иммунная система изменит его значимость («Я пойму, что это подходящий случай бросить наконец-то продажи и последовать своему истинному призванию – стать скульптором»). Может ли замена исправить и этот недостаток? С целью выяснить это исследователи нашли добровольцев, согласившихся на неприятное переживание. Участникам группы отчитывающихся сказали, что экспериментатор бросит монетку, и если она упадет решкой вверх, все получат подарочные сертификаты от пиццерии. Монетку бросили и – «О, какая жалость!» – она упала орлом{317}. Отчитывающиеся ничего не получили. И отчитались в своих чувствах. Другую группу добровольцев, прежде чем бросать монетку, попросили предсказать, какие чувства они испытают, если та упадет орлом и они не получат сертификатов. Некоторым (моделирующим) назвали цену сертификата в денежном выражении, а другим (заменяющим) показали вместо этого отчет участника первой группы. Предсказания были сделаны, монетка брошена и – о, жалость! – упала орлом. Затем добровольцы отчитались в своих чувствах. Как показывают крайние справа столбцы на рис. 24, моделирующие испытывали чувства менее неприятные, чем предсказывали. Почему? А потому, что они не понимали, как быстро и легко им удастся рационализировать неудачу («Пицца слишком жирная, да и кафе это мне не нравится»). Но заменяющие – которым не к чему было придраться, кроме выбранного наугад отчета другого человека – сделали более точные предсказания.

Отказ от решения

Исследования эти свидетельствуют: когда люди лишены информации, которой требует воображение, и вынуждены использовать других в качестве заменителей, они делают удивительно точные предсказания своих будущих чувств. А значит, лучший способ предсказать свои завтрашние чувства – это посмотреть на сегодняшние чувства других[78]. Учитывая впечатляющую силу этого простого метода, вроде бы следует ожидать, что люди радостно им воспользуются. Но они этого не делают. Еще одной группе добровольцев рассказали о трех ситуациях, которые я только что описал (получение подарка, неизвестная еда и проигрыш подарочного сертификата), а потом спросили, на основании чего они предпочли бы сделать предсказания своих будущих чувств:

а) информации о подарке, еде и сертификате;

б) информации о том, какие чувства испытал некий человек, получив подарок, съев еду и проиграв сертификат.

И почти все добровольцы выбрали первый вариант. Если бы вы не видели результатов этих исследований, вы, наверное, сделали бы то же самое. Предложи я заплатить за ваш обед в ресторане в том случае, если вы предскажете точно, сколько удовольствия от него получите, что вы предпочтете увидеть: меню этого ресторана или отзыв посетителя? Если вы подобны большинству людей, то предпочтете меню – а после обеда заплатите за него сами. Почему?

А потому, что если вы подобны большинству, то подобно большинству понятия об этом не имеете. Один из самых достоверных научных фактов тут таков: средний человек не воспринимает себя самого как среднего. Большинство студентов считают себя более интеллектуальными, чем средний студент{318}; большинство руководителей считают себя более компетентными, чем средний руководитель{319}; а большинство футболистов полагают, что «футбольное чутье» у них острее, чем у товарищей по команде{320}. 90 % автомобилистов считают себя более осторожными, чем средний водитель{321}, и 94 % университетских преподавателей считают себя более профессиональными, чем средний преподаватель{322}. Парадоксальным образом эта склонность – считать себя лучше, чем средний человек, – заставляет нас также считать себя и менее пристрастными, чем средний человек{323}. Как заключила одна исследовательская команда, «большинство из нас верит, кажется, что мы более спортивны, умны, организованы, нравственны, логичны, интересны, справедливы и здоровы – не говоря уже о привлекательности, – чем средний человек»{324}.