История России с древнейших времен. Том 4. От Княжения Василия Дмитриевича Донского до кончины великого князя Василия Васильевича Темного. 1389-1462 гг. - Сергей Соловьев

Из двенадцати смут в Новгороде, о которых упоминает летописец в период от 1054 до 1228 года, только две не были в связи с княжескими переменами: восстание концов вследствие бегства Матея Душильчевича в 1218 году и восстание на владыку Арсения в 1228 году. В период от 1228 до 1462 года летописец упоминает 21 раз о смутах, из которых только четыре были в связи с княжескими отношениями. Большею частию новгородцы восстают на своих сановников, причем нельзя не усмотреть борьбы двух сторон, стороны лучших и стороны меньших людей. Мы видели, что и в период от 1054 до 1228 года посадники избирались обыкновенно из одного известного круга знатных фамилий; если при избрании в другие должности следовали тому же обычаю, то легко понять, какое значение должны были получить знатные фамилии, какие общие цели должны были они преследовать и какие волнения в городе должна была производить вражда некоторых из них друг с другом. Мы видели, к каким явлениям повела распря Степана Твердиславича с Водовиком в 1230 году; в 1255 г. лучшие люди составляют совет – побить меньших и ввести князя на своей воле; на разделение интересов обеих сторон летописец указывает также в известии о наложении дани татарской; то же самое видим и в смуте 1418 года. Но здесь рождается вопрос о происхождении бояр новгородских: было ли это название наследственным в некоторых фамилия или нет? Известно, что в нашей древней истории никогда и нигде боярское звание не было наследственным; боярами назывались старшие члены дружины, думцы, советники князя, который возводил в это звание, давал это значение или сыновьям своих старых бояр и дружинников вообще смотря по мере их достоинства, или людям, вновь вступающим в дружину смотря опять по достоинству и по разным другим условиям: разумеется, происхождение от знаменитого и любимого князем боярина давало его сыну большее право и легкость к достижению того же звания; но в случае нужды и детские могли стать боярами, как обещал сделать князь Владимир Мстиславич при известном случае. Но мы должны строго различать в источниках название боярина в значении старшего члена дружины, название, употребляющееся в противоположность с названиями других младших членов дружины, и то же самое название, употребленное в общем смысле, в смысле знатных, больших людей, в смысле дружины вообще, с противоположением ей всего остального народонаселения, людей простых, черных. Так, и в Новгородской летописи название бояр употребляется в общем смысле знатных людей, вячших, в противоположность меньшим, простым. Под именем бояр, или больших, вячших людей, в Новгороде разумеются все правительственные лица, как отправляющие свою должность, так и старые, члены всех тех знатных фамилий, которые успели сосредоточить в своем кругу правительственные должности. Сын посадника имел важное значение, как сын посадника, как сын при этом знаменитого, могущественного по своему влиянию человека, и вследствие этого принадлежал к числу больших, знатных людей, бояр; назывался боярином в отличие от обыкновенного, простого человека, а не потому он назывался так, что имел особый сан боярина или принадлежал к сословию бояр. Татары, боясь волнения народного в Новгороде, просят князя Александра, чтоб он приставил к ним сторожей, и князь велит стеречь их сыну посадничьему и всем детям боярским; потом, по смерти Александра Невского, новгородцы послали за братом его Ярославом сына посадничьего и лучших бояр.

Слово бояре в общем значении лучших, знатных людей, противополагаемых простым людям, употребляется не в одной Новгородской, но и во всех других летописях; понятно, что в других княжествах под именем бояр обыкновенно члены дружины противополагаются всему остальному народонаселению. Так, под 1315 годом летописец говорит, что князь Афанасий Данилович пошел из Новгорода в Торжок с новгородскими боярами без черных людей, при описании усобиц в Твери говорится, что тяжко было боярам и слугам, тяжко было и черным людям. О Димитрии Донском сказано, что он, желая предупредить Михаила тверского, привел по всем городам к присяге бояр и черных людей. При описании Раковорской битвы новгородский летописец говорит, что много пало добрых бояр, а иных черных людей без числа. Встречается и старинное название люди в значении простых, черных людей и в противоположность знатным, боярам, дружине вообще; так, говорится, что тверской князь Михаил Александрович, пожегши Дмитровские посады, волости и села, бояр и людей привел пленными в Тверь, а в Волынской летописи встречаем название простых людей в противоположность боярам. Наконец, в противоположность дружине все остальное народонаселение носит название земских людей. Таким образом, в противоположность князьям все не князья были смерды, черные люди; в противоположность боярам и дружине вообще все остальное народонаселение также носило название простых, черных людей; из этого народонаселения будут выделяться новые высшие разряды, или сословия, и все остальные низшие в отношении к этим новым разрядам будут называться также черными людьми. Так, в Новгороде при подробном перечислении слоев городового народонаселения после бояр встречаем житых людей, значительных по своему богатству, людей, которые, не принадлежа к городовой аристократии, к лицам и фамилиям правительственным, не принадлежали также и к купцам, ибо не занимались торговлею. За житыми людьми, или мужами, следуют купцы и, наконец, черные люди; под 1398 годом летописец говорит, что ко владыке новгородскому пришли бить челом посадники, бояре, дети боярские, житые люди и купеческие дети; иногда житые люди помещаются после купцов. Те же самые части городового населения, кроме житых людей, видим и во всех других городах Северо-Восточной Руси: когда князь Юрий Ярославич обновил запустелый Муром и поставил в нем свой двор, то ему подражали в этом бояре, вельможи, купцы и черные люди. В Москве купцы уже разделяются на гостей и суконников; московские князья в договорах своих условливаются обыкновенно гостей, суконников и городских людей блюсти вместе и в службу их не принимать. Последнее условие объясняется тем, что гости, суконники и вообще городские люди были люди данные, или тяглые, и позволение переходить им в дружину лишало бы князей главного источника доходов, лишало бы их средств платить выход в Орду. После, в XVII веке, мы увидим, какой страшный ущерб в московских финансах был произведен стремлением тяглых городских людей выйти из податного состояния вступлением в службу или зависимость от духовенства, бояр и служилых людей и какие сильные меры употребляло правительство для воспрепятствования этому выходу. То же самое побуждение заставляло князей и в описываемое время условливаться не принимать в службу данных людей, ни купцов, ни черных людей, ни численных, или числяков, и земель их не покупать; если же кто купил подобные земли, то прежние владельцы должны выкупить их, если могут, если же не будут в состоянии выкупить, то покупщики должны потянуть к черным людям; если же не захотят тянуть, то лишаются своих земель, которые даром переходят к черным людям, – распоряжение, тождественное с позднейшими распоряжениями, по которым беломестцам, людям нетяглым, запрещалось покупать земли тяглых людей. То же самое побуждение заставляло московских князей условливаться не держать в Москве закладней и не покупать человека с двором; князья обязываются также не покупать земель ордынцев и делюев, которые должны знать свою службу, как было прежде, при отцах. Под именем делюев разумеются всякого рода ремесленные и промышленные люди, поселенные на княжих землях; ордынцами же называются пленники, выкупленные князьями в Орде и поселенные также на княжих землях.

Городское тяглое население по-прежнему разделялось на сотни: новгородцы говорят в своих грамотах, что купец должен тянуть в свое сто, а смерд в свой погост; здесь под смердом разумеется сельский житель. Московские князья в своих договорах говорят о черных людях, которые тянут к сотникам; иногда же говорят о черных людях, которые тянут к становщику: и здесь надобно, думаем, понимать так, что в первом случае говорится о городских людях, а во втором – о сельских. Сотник, или сотский, удерживает прежнее значительное положение свое в Новгороде; в начале договорных грамот с князьями говорится, что шлется князю благословение от владыки, поклон от посадника, тысяцкого и всех сотских. Но если купцы и вообще горожане тянули к своим сотским, то сотские должны были тянуть к тысяцкому; великий князь в договорах с удельными выговаривает, чтоб московская рать по-прежнему выступала в поход под его воеводою и чтоб князья не принимали к себе никого из этой рати; последнее условие показывает нам, что эта рать состояла из горожан; мы знаем также, что имя воеводы давалось преимущественно тысяцкому. Кроме собственных горожан, тянувших в городские сотни, могли жить в городе на своих дворах холопи и сельчане княжеские: так, Димитрий Донской условливается с Владимиром Андреевичем серпуховским послать в город (Москву) своих наместников, которые должны очистить холопей их и сельчан; от этого происходило, что в Москве находились дворы, которые тянули к селам.