Сейф для семейных тайн (сборник) - Светлана Алешина

Лариса, укорив себя за неудачу в общении с приятелем Жанны, решила попытать счастья с художником. Именно с тем, который только что расстался с Виталием. Поэтому, поднявшись на восьмой этаж дома, она решительно нажала на кнопку звонка. Выяснять номер квартиры ей не пришлось — на двери красовалась та самая табличка: «Алтуфьев Ю.Н.», про которую упоминали бабки. Что ж, Алтуфьев, видимо, был человеком с самомнением, желанием выделиться, если развешивал такие таблички.

Позвонив раз-другой в дверь, Лариса обнаружила, что никто ей открывать не спешил. Хотя у нее и было ощущение, что с другой стороны все же кто-то есть. Котова вздохнула, конечно, она не собиралась уходить просто так.

Вдруг дверь тихонько приоткрылась, но никто на пороге не появился. Просто Ларисе как бы сказали: «Вы можете пройти». Поразмыслив несколько секунд, Котова толкнула дверь и переступила порог.

В прихожей никого не было. «Что бы это могло значить?» — подумала Котова. Ей стало немного жутко. А вдруг этот художник Алтуфьев — ненормальный? А вдруг он главный виновник и сейчас нападет на нее? Хотя нет — дурак, что ли, он, ее же бабки видели у подъезда! Стоп, откуда же он знает про бабок?

Все эти сумбурные мысли промелькнули в голове у Ларисы за несколько секунд, прежде чем она решилась подать голос, сделав пару шагов в глубь квартиры:

— Есть тут кто?

Вдруг Лариса спиной ощутила, что сзади кто-то стоит, и быстро обернулась. Она застыла от ужаса. Прямо перед ней стоял человек, на лице которого была надета уродливая маска с окровавленными клыками. Понятное дело, что в обычной обстановке маска эта напугать вряд ли могла, но вот в такой ситуации — когда сначала скрипит дверь, потом незнакомая и пустая квартира…

Лариса вскрикнула. Маска шагнула к ней, и Котова инстинктивно отшатнулась.

Раздался хохот, рука хозяина сняла маску, и перед Ларисой возникло смеющееся лицо Алтуфьева.

— Здравствуйте, а я думал, что ко мне друг пришел, мы с ним иногда так играем в театр ужаса.

Лариса прислонилась к стене. Ее сердце бешено колотилось.

— Ну и шуточки у вас.

— Это еще что! Вот Сальвадор Дали, до которого мне и в плане приколов, и в плане творчества очень далеко, был куда более изобретателен. На его удочку попался советский композитор Хачатурян. Тот, который сочинил «Танец с саблями», знаете, да?

Лариса машинально кивнула. А Алтуфьев взял ее под руку и повел в большую комнату.

— Так вот, он пригласил его в гости, запер в большой комнате и оставил там часов на десять… Или даже больше, не помню точно. Причем поставил стол со всякими там яствами, вином и прочим. Ну, Хачатурян ожидает… Дали все нет, а голод — не тетка. Он, значит, одну виноградинку, другую, потом курочку, потом винцо… Утолил голод, а потом ему приспичило. Ну, вы понимаете куда? А Дали все нет! Ха-ха-ха! — Алтуфьев весь горел от восторга. — А выйти-то нельзя! А унитазов хозяин дома в этой комнате не предусмотрел. Хачатурян стучал во все двери — никто не открывает, слуга, который привел его, давно ушел. А у Дали вазы были поставлены большие. Ну, типа амфор. Ну, и пришлось Араму Ильичу, так сказать, туда и… того…

— Ужас какой! — воскликнула Лариса, отмечая про себя, что где-то уже слышала про эту историю. — И чем же все кончилось?

— А Дали потом проскакал перед Хачатуряном на палке какой-то… Это он так «Танец с саблями» его изобразил. И все. На этом аудиенция закончилась. Потом газеты писали, что советский композитор мочится в старинные вазы. Вот так!

— И вы, значит, берете пример с Дали? — спросила Лариса.

— Конечно, я же художник, а не певец. Если бы я пел песни или сочинял музыку, я бы встретил вас добрым голосом Булата Шалвовича Окуджавы: «Может, вы дверь перепутали? Улицу, город и век?» — Огоньки в глазах Алтуфьева очень озорно заиграли. — Да вы не теряйтесь так, вы похожи на мадонну, сошедшую с полотен итальянских возрожденцев. Признаться, не люблю эту реалистическую мазню, но иногда приятно посмотреть, отдохнуть от нынешнего чересчур суетного бытия. Вы присаживайтесь, у меня есть несколько чистых стульев. Один из них я могу предложить вам.

И художник прытко схватил один из стульев, стоявший посередине большой комнаты, и поставил прямо перед Ларисой.

— Садитесь, не бойтесь. Сам-то я не страшный, не кусаюсь.

Лариса тем временем уселась на стул.

— Итак, чем обязан? Представляться я не буду, поскольку это излишне. Вы ко мне пришли, следовательно, знаете, кто я. А вот кто вы — это очень даже интересно. Возможно, кстати, я напишу ваш портрет. Не так, конечно, нужно будет сесть, немного поменять ситуацию со светом… Вот! Поверните голову!

Алтуфьев легко прикоснулся рукой к виску Ларисы и повернул ее голову примерно на двадцать градусов вправо.

— Прекрасно! Вот так! — воскликнул он с восторгом. — Однако я так и не узнал, что же вас ко мне привело…

— Вы не даете мне слова сказать! К тому же встречаете таким странным образом! — попыталась заметить Лариса.

— И тем не менее, — бросил реплику художник, по-прежнему ожидая ответа.

— И тем не менее меня зовут Лариса Викторовна Котова.

— «Викторовну» мы сразу откидываем, зачем это вам? — непринужденно отреагировал Алтуфьев. — А Лариса — это прекрасно. Чайка! По-гречески…

Он бросил на Котову такой взгляд, будто открывал для нее Америку.

— Мне это известно, — улыбнулась Лариса. — Мой ресторан так называется.

— «Чайка»? Это ваш ресторан? — скептически спросил Алтуфьев, бесцеремонно оглядывая Ларису с головы до ног и оценивая ее на предмет, может ли она быть директором ресторана. — Вам необходимо расписать интерьер? В каком стиле?

— Нет, я не по поводу интерьера, и вообще вы меня интересуете не столько как художник, — решительно заявила Лариса, — сколько как знакомый некоего Виталия, с которым вы только что расстались.

— Вы его старшая сестра? — тут же спросил Алтуфьев.

— Нет, — выдохнула Лариса, отметив, что ее терпение на пределе. С господином Алтуфьевым было очень сложно общаться, по крайней мере сейчас.

— Боже, в чем вы его подозреваете? — вдруг всплеснул руками художник. — Наверняка в том, что я, одинокий человек, встречаюсь с бедным мальчиком и развращаю его! А вы если не его старшая сестра, то… Только не говорите, что вы его мама!

Алтуфьев закрыл лицо руками.

— Это было бы невыносимо! Вы так молоды!

— Перестаньте паясничать! — вскричала Лариса.

Художник немедленно убрал руки с лица, картинно успокоился и произнес:

— А что вы сделаете, уйдете? Вам от меня что-то надо. Поэтому я вполне могу себе позволить попаясничать. Я же не пристаю к вам с домогательствами!

— Этого еще не хватало! — вспыхнула Лариса.

— А что вы так удивляетесь? — спокойно хмыкнул художник. — Вы — женщина, пришли к одинокому мужчине… Все как бы, так сказать, располагает.

— Вообще-то меня интересует Виталий, — передразнив Алтуфьева, проговорила Лариса.

— Ах да, Виталий! — притворно хлопнул себя по лбу Алтуфьев. — Ваши подозрения беспочвенны. Я не гомосексуалист. А Виталик — просто молоденький мальчик, не нашедший себя в жизни и пытающийся писать стихи. Правда, пока неудачные… Смазлив, и это его главный на данный момент капитал, впрочем, и его он растрачивает пока что зря. Вот и все, что я могу сказать вам об этом пареньке. Если вы его мама, то я заранее прошу меня извинить за рубцы на родительском сердце, — и Алтуфьев ухмыльнулся.

— Я не его мама, — заметила Лариса.

— Очень жаль.

— Что? — удивилась Котова.

— Нет, ничего, это я просто так, как говорят в театре — реплика в сторону. А позвольте все же полюбопытствовать, зачем вам понадобился этот Виталик? Неужели он вас заинтересовал?

Алтуфьев лукаво подмигнул Ларисе.

— Я понимаю, понимаю… «Волосы, как солнце, золотые, а глаза такие голубые», — вдруг запел он ни к селу ни к городу. — Правда, волосы не золотые, но глаза голубые, — закончил он уже обычным голосом.

— Скажите, а вы знакомы с Жанной, его девушкой? — спросила Лариса, не обращая внимания на его выверты.

— С Жанной? — переспросил Алтуфьев, наморщив лоб. — Ах да, знаком! Но все же с какой стати я должен отвечать на ваши вопросы?

— Я — частный детектив, — решилась раскрыть карты Лариса.

Алтуфьева как громом поразило. Он застыл на месте, потом медленно отошел к дивану и присел. Сейчас он имел вид абсолютно потерянного человека, которого закружил вихрь жизни и неожиданно подбросил в его квартиру женщину-детектива.

— Не понимаю — вы директор ресторана и частный детектив?

— По-вашему, такого не бывает? — улыбнулась Лариса.

— Да нет, почему же… — закивал в ответ Алтуфьев. — Но чем я могу помочь? И потом, чтобы что-то рассказать, мне необходимо узнать, что произошло? В чем вы подозреваете этих милых молодых людей?