Повесть о Монахе и Безбожнике - Владимир Перемолотов

Сверху он увидел, как в кромешной тьме вспыхнула и разгорелась яркая звездочка — Шумон зажег факел. Потом она пропала, опять появилась. Монах понял, что там внизу какой-то зал и Шумон ходит по нему. Брат Така зашептал охранительную молитву. Не успел он дочитать ее и до середины, как снизу донеслось.

— Вылезаю. Помоги.

Веревка натянулась, задрожала, принимая на себя вес Шумона. Монах ухватился за нее и потянул, радуясь, что все обошлось.

По пути наверх он окончательно промок и продрог. Когда он появился перед монахом, зубы его лязгали, но это не мешало ему радостно улыбаться. Сев на край колодца он сорвал с себя одежду и отжал ее.

— Там внизу пещера и ход в сторону Стены!

— Я же говорил что это Знак! — брат Така поднял вверх палец и провозгласил: «И будет вода тебе проводником!..»

— Это откуда? — поинтересовался Шумон, ежась на холоде. Монах нашел не самое подходящее время, чтоб блеснуть образованностью.

— «Отповедь искусителям» Кабрина.

— А насчет того чтобы костер разжечь и поужинать у твоего Кабрина там ничего не было сказано?

Брат Така обиженно засопел. Не разозлился, не заскрипел зубами, а просто обиделся.

— Ладно уж, извини, — по-доброму сказал Шумон. — Я ведь не со зла. Я твои заблуждения очень даже уважаю.

Монах махнул рукой. Мудрость Кархи, что свела его с безбожником оставалась за рамками его понимания, но даже не понятое веление Бога должно было быть выполнено.

Выйдя из подвала, они развели костер. Шумон согрелся огнем и едой. Остаток дня ими был проведен в подготовке к завтрашнему предприятию — брат Така молился и плясал, а Шумон размышлял о неприятностях ожидающих их в самом ближайшем будущем.

Утром с самым восходом солнца Шумон и брат Така вернулись к колодцу.

Солнце еще не пробило завесу из ветвей и листьев и от этого место испытания выглядело мрачным. Даже ручей, еще вчера исполненный солнечным светом, сегодня казался неживым и словно отлитым из стекла. Из колодца тянуло холодной сыростью.

— Мрак и безобразие, — сказал монах.

— А лезть все-таки придется, — отозвался книжник. — Как у тебя с предчувствиями?

— Что может с нами случится плохого, если Карха рядом?

Шумон сбросил одежду и упаковал ее в мешок.

— Раз так… Вы с Кархой тут пока постойте, а я вниз.

Он посмотрел в темный зев. Где-то там, за темнотой наверняка было дно, и там их могло ждать все что угодно. Конечно, он не верил в призраков, Дьяволовых подручных и тому подобные сказки, но там вполне могла прижиться семейка змей или ядовитых пестрых пауков. А если ход все-таки действительно сообщался с болотами, то змеи там были наверняка.

Он привязал веревку к уже знакомому обломку и, ничуть не стесняясь наготы, перелез через каменное кольцо. Сразу стало мокро. Пальцы ног занемели от ледяной воды и он зашипел от ощущения холода, попавшего под кожу.

Держась за веревку Шумон начал спуск. Ступени держались крепко. Они были вытесаны точно на длину ступни, и единственным неудобством было то, что некоторые их них, особенно с той стороны, где текла вода поросли мхом. Ноги на нем скользили, и приходилось крепче держаться за веревку, чтоб не сорваться вниз.

Где-то на полпути Шумон остановился перевести дух. Темнота вокруг становилась все более и более непроглядной, а внизу ступени и вовсе терялись во мраке.

Отпустив веревку, он немного постоял, прислушиваясь к шуму падающей воды. Шум будил жажду. Безбожник набрал воды в пригоршню и напился.

— Эй! — крикнул он вверх. Там появилась голова брата Таки.

— Что?

— Воды набери. Не забудь…

Монах кивнул, голова его исчезла. Шумон отыскал глазами следующую ступень и сделал шаг. Наступая на нее, он чувствовал надежность камня, но спустя мгновение раздался хруст, словно сломалась высушенная временем кость, и под ногой не оказалось ничего. Шумон вскрикнул, обеими руками вцепившись в веревку и, вцепившись в веревку двумя руками, повис над пустотой.

Сейчас же над ним появилась готова брата Таки.

— Что случилось? — крикнул он. Шумон перехватил веревку ногами и чуть съехал по ней вниз. Коварная ступень оказалась прямо напротив глаз. Он рукой тронул её и она снова, как и мгновение назад, с сухим щелчком убралась в стену колодца.

— Первая!

Брат Така понял его. Первая смерть.

Не отводя от нее глаз, Шумон продолжил спуск. Сюрпризов больше не было. Просветленный, похоже не любил повторяться. Ступени крепко стояли на своих местах и не таили никаких неожиданностей.

Встав на дно, он свистнул. Веревка поползла вверх и вскоре вернулась с мешком брата Таки. Положив его на возвышение, безбожник достал свою одежду и факел. Вскоре в его свете он наблюдал, как сверху спускается вязанка веток, которыми они намеревались освещать путь. Потом внизу оказалось небольшое бревно, а затем вниз полетела и сама веревка. Предупрежденный Шумоном, брат Така спускался с осторожностью каждый раз, пробуя ступень на прочность. Пользуясь своим ростом, он иногда, когда считал ступеньку не надёжной, упирался руками в противоположную стену и таким образом проходил участки казавшиеся ему опасными. У ненадежной ступени его ждал поднявшийся снизу Шумон. Ему было видно, как грузная фигура монаха едва поворачивается в колодце.

«Такой, если и упадет, до дна не долетит. Застрянет», — подумал он, а вслух сказал:

— Вот тут поосторожней.

Внизу, облачившись в рясу, монах совершил преддорожную пляску. Плясал он с прежним усердием, но острый глаз Шумона отметил, что монах плясал заметно быстрее обычного. Понаблюдав за ним он увидел, что глаза его неотрывно смотрят на брешь в стене.

«Любопытство!»— понял Шумон. — «Все у него как у людей!»

Действительно любопытство терзало монаха не меньше, чем безбожника.

В полутемном зале ход выделялся мрачным пятном на одной из стен. Как не старался брат Така сосредоточиться на пляске, ему это не удавалось. Глаза сами собой искали мрачный проём, а в голове вертелось вчерашнее:

«Кто не ходил — не знает, а кто прошел или там остался — не скажет.»

Отплясав положенное, Шумон дернул веревку.

— Оставь, — сказал Шумон. — Пусть висит. Нам по ней еще назад выбираться.

Монах посмотрел на него с недоумением.

— Привел нас сюда Карха, он и выведет… Причем тут твоя веревка?

Спорить Шумон не стал.

— Тебя пусть Карха хоть за уши тянет, а я уж как-нибудь сам, по веревке…

Монах пожал плечами, подхватил бревно и стал пристраивать его за спину. По их договоренности монах должен был идти вторым. Шумон был уверен, что справиться с любой неожиданностью, а на долю брата Тани останется лишь следовать его советам. Брат же Така был настроен более серьезно. Он думал, что название «Ход двенадцати смертей» это подземелье получило не случайно. Хорошо помня мастерство приверженцев Просветленного, он понимал, что и на его долю достанется много интересного. Он шел вторым с совершенно спокойной совестью, понимая, что смерть тут может прийти и сверху, и снизу и спереди и сзади. Поэтому бревно, пристроенное за спиной, он не считал лишним.